— Не совсем так. И разница порой критическая. Скажу больше. Никому из вас не понравилось бы жить в городе, принадлежащем какому-то японскому Клану, если вы не озаботились покровительством кого-нибудь из высокопоставленных клановых. В отличии от города имперского подчинения все благополучные семейства в клановом городе рано или поздно оказываются в роли слуг.

— Отчего же тогда все горожане от Кланов до сих пор не разбежались? Как я понимаю, крепостных и рабов в Японии не существует, — спросил Шабалин.

— Вот как, — уставился я на него, соображая, когда же и почему наставник пропустил момент с приобретением мной радиозавода. Хоть убей, не помню, чем он тогда был занят, — Вынужден вас огорчить. Крепостные у японцев есть, и их низшая каста наверняка позавидует рабам Древнего Рима. Обычно в крепостные японцы, вместе со своими семьями, попадают за долги, или в виду невозможности выплатить виру за совершённые ими преступления. У них это как-то иначе называется, но не суть. Для нас с вами важно и интересно другое — в имперском городе такой вопрос решается через суд и по закону, а в клановом — по решению феодала. Кроме этого, у жителей имперских городов есть масса других преимуществ. Капитан Накасита, как вы считаете, для Осаки стать имперским городом — это плюс или минус?

— Это большая честь и новые возможности, но Осака всегда была столицей одного из самых сильных и могущественных японских Кланов, — осторожно отозвался капитан.

— Теперь это Клан предателей и изменников! Его возглавляет один из трёх, оставшихся в живых, членов сёгуната. Я, с вашей помощью, поклялся перед всей Японией, что предатели будут уничтожены и казнены вместе с их семьями! — гневно отозвался я на его осторожное высказывание, — Неужели вы считаете, что это высокая цена за предательство и убийство Императорской Семьи?

— Ни в коем случае. Вы в своём праве, — склонил голову Накасита.

— А раз так, то кто мне помешает объявить земли Клана предателей имперской собственностью?

— Думаю, никто. Но это не принято. Раньше Император никогда не интересовался увеличением земель.

— Считайте, что у вас теперь неправильный Император, точнее, Императрица. А тех, кто будет не согласен и имеет дурацкие вопросы, смело посылайте на… э-э-э, ко мне или к чёрту на рога, что собственно, одно и то же. Я им на пальцах объясню, где и в чём они ошибаются, — заранее обозначил я некоторые позиции, краем глаза отслеживая реакцию приглашённых мной японцев.

Похоже, проглотили, хоть и немного напряглись. Понимают, что в одно лицо все богатства и земли преступных Кланов мне не освоить, а значит и им изрядно перепадёт. Гораздо больше, чем любой из этих Кланов сумел получить за последние сто лет своего существования.

Год назад никто из них и мечтать не мог о том, что однажды им предложат раздербанить собственность основных Кланов Японии. А уж за Родовые земли с городом, в центральных районах Хонсю, любой из них готов был пойти на серьёзные жертвы. К примеру, свою руку на плаху каждый второй положил бы не задумываясь. Оставшаяся половина постаралась бы сначала попробовать договориться, чтобы рука была левой.

— Генерал, я правильно рассчитал дистанции стрельбы орудий из укреплений и возможности артобстрела с моря? — протянул я Каргальскому карту, где циркулем были обведены максимальные дистанции сухопутных орудий, исходя из данных нашей разведки, и характеристики орудий мониторов, предоставленные адмиралом Того.

— На первый взгляд, всё верно, — оценил прирождённый артиллерист мою схему, — Но, если позволите, я бы попросил своих офицеров немного поработать над этой картой.

— Мелочи меня не интересуют, — отрицательно помахал я рукой, — В любом случае та высота, откуда будут работать маги, находится гораздо дальше. У вас на карте она обозначена красным квадратом. Нам ещё предстоит сегодня соорудить там надёжную площадку с брустверами. Знаете, такую, чтобы на ней не опасаться землетрясений и шального снаряда, если он до туда каким-то чудесным образом долетит.

— Маги? — подтянулся к нам Шабалин, уставившись на карту, — Какое здесь расстояние до линии укреплений? — требовательно поинтересовался он у меня и генерала, отмерив растопыренными пальцами расстояние от красного квадрата до линии укреплений.

— До интересующей нас точки порядки девяти с половиной километров, — ткнул я пальцем в шипастый кружок, обозначающий уже разрушенный мной дот.

— Курсанты будут участвовать?

— Да. Нужно будет продемонстрировать невероятно сильный удар. Или серию ударов. По обстановке и результатам сориентируемся.

— Необходимо провести тренировку. Боюсь, что не все из боевых звёзд готовы к работе на такой дистанции.

— У нас с вами почти восемь часов. Морякам я уже приказал выставлять мишени на соответствующих дистанциях от берега, — согласился я с наставником, искренне надеясь, что вода окажется достойным амортизатором и необратимых последствий из-за тренировки не произойдёт. Одно дело по земле садить, и совсем иначе всё будет, если по мишеням на воде, если глубина под ними метров триста — четыреста.

— Отлично! Заодно сдадут зачёт по владению техниками, — потёр руки ректор, и судя по затуманившемуся взгляду, задумался ещё над одним испытанием.

Насколько до меня доходят слухи, не все курсанты рады нынешней практике. Разве что, кроме Бережковских Ведьм. Пятёрка очумелых и безбашенных девиц зажигает каждый день.

Вчера они пытались проникнуть ко мне в палатку.

Хорошо, что их охрана остановила на ближних подступах. В палатке вместо меня давно уже лежит муляж, которого только тронь, и сработает заклинание. По сути — светошумовая граната рванёт.

Если кто спросит меня, от кого я по ночам в дирижабле прячусь — от возможных диверсантов или от своих почитательниц, то я не вдруг отвечу. Трудно сказать, кто из них опасней. Одни, вроде могут жизни лишить, если сильно постараются, а вторые — эту жизнь могут существенно испортить и осложнить.

Вот она — обратная сторона имперской звезды!

Ха, думаете, это я сам себя так обозвал? Вовсе нет. Это их лучший женский журнал опрос провёл. Согласно результатам опроса меня и назначили звездой первой величины. И, что характерно, количество жён отчего-то никого из читательниц особо не заинтересовало. Нет, в таблице рейтингов я на этой позиции часть голосов потерял, но настолько мало, что на итоге это никак не сказалось. Как по мне, так это странно, но видимо у женщин другая логика работает, недоступная моему пониманию.

— Капитан Накасита! Насколько я помню, приличные типографии есть в Хиросиме и Фукуоке. Завтра утром мне нужен максимально возможный тираж листовок. Хотя бы пятьдесят тысяч, но лучше, чтобы их было тысяч сто, а то и больше. И подготовьте радиостанцию. Завтра утром Осака должна нас слышать! Текст я набросал. Проверьте и, если будут дополнения, покажите их мне, — протянул я листок своему главному пропагандисту.

Там Аю аккуратными кракозябрами мой текст набросала на японском.

— Изумительное совершенство! Всё абсолютно понятно и написано идеально, — довольно двусмысленно высказался капитан.

Попробуй угадай, то ли он про содержание сказал, то ли про почерк боготворимой им Императрицы. А в бумажку вцепился так, что пальцы побелели. Не удивлюсь, если над оригиналом ультиматума руководству Осаки он полгода медитировать будет, повесив его на самое почётное место в своём жилище.

— Выполняйте. Дирижабль вам выделен, — скомандовал я, и японца, как ветром сдуло.

Ревновать бесполезно и бессмысленно. Накасита на Аю смотрит взглядом религиозного фанатика, узревшего явление Богородицы. Надо будет мне с Абэ поговорить. Пусть подгонит нашему главному пропагандисту парочку любвеобильных айнских дев. Внедрю их своим приказом к нему в отдел, пока капитану на почве фанатизма кукушку не сорвало. Оттрахают девки его до изнеможения, глядишь, и вернётся наш очкарик в реальный мир, а то что-то не нравится он мне последнее время. Как увидит Аю, так дышать забывает. Со стороны это выглядит забавно, но как бы оно на его работе не сказалось. С той же Осакой добрая треть успеха будет зависима от правильно поданной информации и общественного мнения. И цену капитана Накаситы я в этом вопросе оцениваю не в одну тысячу бойцов. Правильно сориентированные японцы не оставят своему командованию и руководству вариантов выбора — не захотят они сдать город армии Императрицы — их те же ополченцы с горожанами задавят массой, а головы несогласных вынесут нам на блюде. По крайней мере, я надеюсь на такой исход и верю, что все наши усилия с листовками и радиовещанием не пропадут зря. Иначе не стоит затевать весь тот спектакль, к которому мы готовимся.