— Три тысячи триста, — уточнил я, — Впрочем, скоро сами проверите, если мы переговоры успешно завершим. Я могу оптом купить все ваши товары, и продолжить наше сотрудничество на очень долгое время. Поэтому, постарайтесь найти разумный компромисс с моим торговым представителем, а я, к сожалению, вынужден откланяться. Дела, знаете ли… — сказал я, поднимаясь из-за стола.

Дел у меня особых нет, но дальше моё присутствие только во вред переговорам пойдёт. В купеческую хватку Киякина я верю. Он своего не упустит. Его процент от прибыли мы успели заранее обговорить, а перспективы он только что оценил. Хороший гешефт получится.

И пусть мясо для меня продукт стратегически важный, но больше всего меня зацепил австралийский алюминий. Я уже над ним думаю.

С мясом отдельный вопрос. Продавать его я не собираюсь. Оттого и магия мне опять будет нужна вовсе не героическая. Огромные холодильники потребуются. Согласитесь, никому ведь не придёт в голову назвать героем того, кто смог всю свою армию на время войны обеспечить полноценными порциями мяса. По крайней мере девять из десяти аристократов до таких мелочей никогда не снизойдут. Какое им дело до того, как солдаты в окопах питаются. Для этого есть интенданты и прочий подлый люд. Может, оттого и не любят простые солдаты, а заодно с ними, и офицеры из числа неодарённых, представителей аристократии в своих рядах.

За расчётом норм выгрузки мяса в нескольких портах, по пути следования австралийского парохода, я обратился в свой штаб.

Нет, конечно можно считать, что в своё время Алябьев на ровном месте этот штаб создал, но, знаете, у меня не то, чтобы сомнения, а наоборот, твёрдая уверенность имеется — без слова и приказа государя тут дело не обошлось. Сами посудите — больше десятка офицеров на войну с сёгунатом работают и, что характерно, окладами за свою службу у меня не интересуются.

А ведь я ждал этого. Месяц с лишним. Не дождался. Безопасность восточных границ страны важнее оказалась, и Император не стал мелочиться. Соответственно, и мне не к лицу какие-то замечания делать. Вроде так вышло, что все офицеры на государственной службе числятся, со всеми льготами, выслугами лет и прочими благами служивого дворянства, и в то же время мои поручения добросовестно выполняют.

— Ваше Сиятельство, как нормы считать? — задал мне вопрос майор, замещающий Алябьева в его отсутствии.

— Армию кормим по высшей норме, и стараемся, чтобы гражданские не голодали. Холодильные склады по пути следования парохода учитываем по полному объёму и набиваем под завязку.

— У гражданского населения может не хватить средств на покупки, — подсказал мне майор.

— Благотворительная акция. Организуем для населения бесплатную раздачу в половину армейской нормы в одни руки. Своё мы пропагандой возьмём.

— Умно. Должно сработать, — на секунду замер было майор, прежде, чем начал говорить, — Но, Ваше Сиятельство, не слишком ли вам накладно выйдет? Если это в ущерб действиям армии, то я бы не рекомендовал вам тратить столько денег ради пропаганды.

— Считайте, что у меня появилось пять тысяч тонн условно бесплатного мяса, — усмехнулся я, заметив откровенное недоверие майора, — И к нашим японцам, я не отношусь, как к чужим людям.

— Хоть убейте, но я не понимаю, как такая огромная партия мяса могла стать бесплатной! — чересчур горячо высказался майор, ожидая от меня откровений.

Его можно понять. Армии хорошее снабжение никак не повредит, а такой секрет на серьёзный орден может потянуть.

— Французы помогли, — довольно туманно ответил я, не пожелав делиться коммерческой тайной.

На самом деле ларчик просто открывается — предполагаемая прибыль от продажи одного только коньяка намного больше, чем стоимость всей кенгурятины. Благодаря упавшему франку, что коньяк, что вина, обошлись нам как бы не в четверть от их продажной цены. Впрочем, время покажет.

По полученным от союзников сведениям в ряде провинций Хонсю сейчас царит анархия.

Сёгунат вооружает ополченцев и отправляет их воевать, но далеко не все отряды добираются до мест назначения. Зачастую ополченцы убивают своих офицеров и растекаются небольшими бандами по посёлкам и деревням, где занимаются грабежами и пьянством. Крупные отряды анархистов не стесняются нападать даже на воинские обозы, посылаемые из Токио и Осаки. Оборона у сёгуната и так на ладан дышит, а без снабжения скоро и оттуда все солдаты разбегутся.

Впрочем, нам это на руку. Вроде бы нашла разведка, куда остатки отряда бронеходов укрылись. Первоначальная версия о том, что их отвели к Токио, не подтвердилась. Даже если и было у японского командование такое желание, то осуществить его они технически не смогли. Не любят стальные махины долгих маршей. Они больше на штурм и рывок рассчитаны.

Спрятали японцы свою технику хорошо. Гористая местность, изобилующая ущельями и расселинами, не позволит нам эффективно применить ни авиацию, ни артиллерию. Точного места мы не знаем, есть лишь кружок на карте, размером с небольшой город, и обозначение шести застав, две из которых будут у нас на пути.

Сил у сёгуната ещё хватает на то, чтобы устроить нам крупные неприятности. Если они в два — три полка прорвут нашу оборону, а затем двинутся вдоль линии позиций, одновременно атакуя их с в лоб и с тыла, то смогут загнать наших союзников в окружение и отрезать их от Хоккайдо. Обычной атаки пехоты мы не боимся, но бронеходы могут переломить ситуацию в пользу сёгуната. Неожиданная ночная атака — их неоспоримый козырь. Хочешь не хочешь, а бронеходы нужно уничтожать в первую очередь.

Пробиваться к горному укрепрайону будем мы — маги. Нам в помощь выделен батальон казаков, полтора десятка пилотов в МБК и два отделения егерей.

На совещание все собрались в зале моего особняка.

— По прямой здесь чуть больше двадцати километров, но в горах прямых дорог не бывает. По пути вам придётся преодолеть два горных хребта с высотами до полутора километров. Пробираться будете с проводниками по горным тропам, — вывел майор указкой довольно хитрую загогулину на карте.

— Отчего бы нас не высадить дирижаблем на одну из этих вершин? — ткнул Шабалин пальцем в карту, — Километров с пяти — семи мы минут за сорок можем весь район накрыть, работая заклинаниями по площадям.

— И даже справитесь с трёхъярусной системой тоннелей? Вершины там серьёзные. Много отвесных скал. Без помощи альпинистов вы вряд ли сможете с них потом спуститься. Кроме того, в горах сильные ветра, что делает высадку с дирижаблей рискованным предприятием.

— Хм, тоннели — это вряд ли… — неохотно признал ректор.

— С дистанции метров в сто выходы из тоннелей можно обрушить. По крайней мере на десяток серьёзных обрушений меня с учениками точно хватит, — заметил архимаг Земли.

— Количество выходов и расположение тоннелей мы не знаем. Скажу больше, мы не уверены, что бронеходы расположены в самом военном городке, а не где-нибудь в стороне от него. Скажем, километрах в двух — трёх.

— Откуда они вообще там взялись? — недовольно выдохнул Шабалин.

— Хороший вопрос, — скупо улыбнулся майор, — Особенно, если ещё раз внимательно посмотреть на карту.

— А что с картой не так? — уставился на неё Константин Семёнович.

Штатский человек, что с него взять. Зато у меня догадка забрезжила.

— С картой всё в порядке. Мне одно только непонятно, — впервые за всё совещание подал я голос, — Кому в безлюдных горах понадобились заставы и укрепления, напрочь лишённые стратегического и даже тактического смысла?

— И что отсюда следует? — согласно кивая, подтолкнул меня штабной к дальнейшим рассуждениям.

— Думаю, что они охраняют то, что находится под землёй, — высказал я свою догадку, внимательно глядя майору в глаза.

— Браво, Ваше Сиятельство! А раз японцы после боя отвели сюда бронеходы, в это-то неудобье, то высока вероятность, что мы обнаружили завод, где их производят, — с довольным видом заключил штабной, победно оглядев всех присутствующих.