Ты захотел меня убить? Не вышло? Не обессудь, теперь я иду к тебе с тем же самым. А там посмотрим, кому в итоге на его мёртвую голову сядет большая навозная муха…

Ну, да ладно. Что сделано, то сделано. Зато теперь непонятных врагов у меня в тылу не осталось. Недоброжелателей и завистников полно, правда, так у кого из успешных людей их не бывает.

— Пилоты на выход! — отвлекла меня команда генерала, уже давненько устроившегося у рации.

Ага, похоже, мы долетели. Выглянув в иллюминатор, я увидел километрах в семи — восьми тот самый цирк, про который нам рассказывал ронин, отыскивая его место на карте.

На горном хребте Хидака от горы Китатоттабецу на севере до горы Тойони можно найти более двадцати цирков, этаких природных амфитеатров, как по мне, так больше похожих на котлы. Интересующий нас объект расположен около четвёртого цирка, если считать от горы Китатоттабецу. К небольшому озеру на дне впадины сходятся три глубоких ущелья, в одном из которых и скрываются ниндзя.

— Есть контакт! — после короткой очереди из автоматической пушки, и разнёсшегося по горам эха выстрелов, услышали мы голос пилота МБК, — Ушёл, гадёныш. Тут у него дырка какая-то за скалой, он туда улизнул. Далеко было, похоже, я его не задел. Больно уж юркий какой-то этот япошка, прямо как ящерица.

— Меньше болтаем. Второй и четвёртый, осмотреть вершины на западе. Остальные страхуем, — раздался голос Озерова, командира пятёрки пилотов.

Озеров больше ради генерала осадил своего пилота с разговорами в эфире, парни профессионалы. Они и так уже разошлись в стороны, выполняя манёвр.

— Кречет — три, высадка на вершину, что в полукилометре перед вами, на пять часов, Кречет — четыре, ваша вершина правее. Как поняли? — Алябьев спокоен, судя по голосу.

Он всегда в бою спокоен. И точно так же, с безразличным выражением лица, он каждое утро, не смотря на любую погоду, совершает пробежку, как минимум в пять километров. Что характерно, свой маршрут он прокладывает обычно около постов, складов и казарм. И горе тем командирам, если цепкий глаз генерала во время пробежки заметит какие-то нарушения. Опять же, для дисциплины этакий приём оказывается очень действенным. Бойцов ранним утром вид пробегающего мимо них генерала бодрит не хуже пары чашек кофе.

— Егеря высадились. Позиции заняли. Гору и ущелье контролируем, — спустя минут пятнадцать раздался в динамиках рации смутно знакомый мне голос.

Угу. Две пятёрки егерей заняли господствующие вершины и теперь просматривают ущелье с разных его концов. Пятёрки у егерей нынче стандартные: пулемётчик, снайпер, гранатомётчик и два егеря со штурмовыми автоматическими винтовками. Каждый из них под защитой артефактного Щита, а кроме боеприпасов и аптечки у каждого при себе имеются два запасных сменных накопителя для этих самых Щитов.

— Ваш выход, господа, — этаким театральным жестом сопроводил генерал Алябьев своё напутствие, поворачиваясь к нам.

— Пожалуй, нам досталось самое неудобное место для высадки, — вслух заметил я, соскользнув по спущенному канату метра на два вниз, и выбрав более менее ровную площадку в метре от себя, оттянул туда конец каната, помогая высадиться остальным.

Язык крупнокаменистой морены выплеснулся вниз чуть ли не на полкилометра. Как мы будем забираться по этим ноголомным булыжникам вверх, я пока не понимаю.

Два зубца скал, словно клыки хищника, торчали над ущельем, прямо над тем местом, которое мы себе наметили, как наиболее удобную позицию, с которой можно будет работать с максимальной эффективностью. Наша высадка была произведена чуть ниже выбранной позиции, но это "чуть", оно было по меркам дирижабля, а вовсе не с точки зрения пешехода…

— Дима, Алексей, по очереди пробейте нам тропу по правому краю, — немного рисуясь, вытащил архимаг Земли портсигар из кармана, небрежным жестом руки поясняя задание своим ученикам.

Закурив какую-то тонкую коричневую сигариллу, Соломахин, опахнув меня запахом дорогого табака, стал пристально наблюдать за работой своих учеников.

Признаюсь, посмотреть было на что. Особых красивостей вроде бы и не было, но результат!

Когда по правому краю морены зазмеилась ни дать ни взять парковая дорожка, посыпанная песком, я был впечатлён. Подниматься вверх по относительно ровной тропинке, это вам не по валунам скакать, многие из которых мне чуть ли не по пояс.

— Когда площадку наверху будете делать, не высовывайтесь за край, чтобы вас с той стороны ущелья чем-нибудь не достали, — предупредил убегающую вверх молодёжь архимаг, наслаждаясь последними затяжками, — Как я понимаю, Олег Игоревич, работать мы будем под вашими Щитами? — поинтересовался Соломахин, изящным щелчком отправляя окурок в полёт.

— Да, конечно. Кроме того я ещё и профилактику проведу, — пробормотал я, невольно провожая окурок взглядом.

Не знаю, хотел ли архимаг этого, или случайно у него получилось, но его окурок упал на верх одного из валунов, единственного, на вершине которого была небольшая выемка в форме чаши, заполненная водой, и там и остался.

— Нет! Вы видели! — чуть ли не подпрыгнул на месте архимаг, повернувшись ко мне с вытаращенными глазами.

— Конечно же видел, — одобрительно и утвердительно покивал я головой, улыбаясь, — Шикарно вышло. Просто блеск!

— Вы не поверите, но одним из самых моих больших разочарований в жизни был такой же удачный бросок, которого никто, кроме меня, не заметил. Мы тогда возвращались целой компанией после выпускного, и я так же запустил окурок. Представьте себе, он метров с десяти, если не больше, описав правильную параболу, попал точно в центр урны. Я готов был взвыть от восторга, но оказалось, что я тогда приотстал ото всех, и этого никто из моих друзей не заметил!

— Но сейчас-то я же всё видел, — успокоил я его, про себя удивляясь, какие оказывается тараканы бывают у взрослых мужиков, — Сейчас я скастую Щит на себя, но в метре — полутора за моей спиной можно будет передвигаться и стоять вполне себе безопасно, — коротко объяснил я Соломахину, где ему лучше всего находиться во время подъёма и при выдвижении на позицию.

Да, благодаря магам Земли, которыми без сомнения являются ученики Марка Мефодьевича, горный конкур превратился во вполне себе цивилизованную европейскую прогулку. Изображая из себя швейцарского альпиниста, я прогулочным шагом пёр себе в гору по удобной тропинке, с трудом сдерживая прыть, чтобы не слишком отрываться от сопящего позади меня Соломахина. Впрочем, старикан тоже старался, и ногами перебирал достаточно шустро.

— Площадка готова, — отчего-то мне, а не своему наставнику, в один голос доложили Дима с Алексеем, стоило мне обогнуть скалу и выйти почти на самый верх, где они нас поджидали.

Кивком поблагодарив старательных парней, я вышел на то место, которое мы с Алябьевым посчитали лучшим, планируя операцию.

Признаюсь, мне не всё понравилось. Противоположная стена ущелья от меня находится метрах в ста двадцати — ста пятидесяти. Для моей магии это смешная дистанция. Даже более того, далеко не всё из своего арсенала мне можно и стоит использовать в такой тесноте гранитных стен.

Но, где наша не пропадала, начнём, пожалуй.

— Трусы, трусы, трусы, — щедро разослал я веером "весёлые куржавчики".

Если среди противников действительно есть Одарённые, то созданные мной магические паразиты сейчас найдут свою цель.

Нацепив очки, я словно в бинокль принялся наблюдать за светлячками, разлетевшимися едва заметными днём яркими точками во все стороны.

Появившегося словно из ниоткуда сухого старика в тёмно-серой пятнистой одежде я увидел не сразу. Впрочем, готов поклясться, что мгновенье назад на том месте никого не было. А тут на тебе, стоит какой-то дедок почти напротив меня, и с большой скоростью и сноровкой пускает в меня стрелу за стрелой, выхватывая их из стоящего перед ним кувшина с широким горлом.

Я не вдруг понял, что стрелы у него далеко не простые. Мой Щит пулемётом проблематично расковырять, а гляди-ка ты, каждая его следующая стрела ко мне всё ближе и ближе долетает.