– Прозевали мы супостата, Олег Игоревич. Можно сказать, прямо в подбрюшину к себе пропустили, – распинался по телефону князь Гончаров, – А навалились они не на шутку. Если бы не самоходки, то три заставы уже потеряли бы. Но тут вот какое дело. Вояки утверждают, что у противника тоже артиллерия есть, и судя по всему, посерьёзнее нашей. Хотели мы было рейдом к Каспию пройтись, так они так огрызнулись, что чуть ли не бежать нам с того берега Урала пришлось.

– А я чем помочь могу?

– Разведка нам по Каспию нужна. Просто, как воздух необходима. По некоторым сведениям они морем войска перебрасывают. Флот в этой луже сам понимаешь какой, так и то наши моряки три сторожевика умудрились потерять и теперь даже выходить на море боятся.

– Моряки и боятся? – не поверил я князю.

– Да не за себя они боятся, – с хорошо различимой досадой ответил Гончаров, – На них вся оборона берега и портов держится. Не велико геройство погибнуть без ума, отдав за фук врагу беззащитный берег.

– А дирижабли у князя Константина чего же?

– Так пасмурно вторую неделю подряд, и грозы почитай каждый день. А дирижабль, сам понимаешь, не та техника, чтобы его под несколько стволов скорострелок подставлять можно было, спустись он ниже облаков. Самолёт нужен.

– А что вы узнать хотите?

– Хотя бы в какой из трёх портов на Каспии войска с Тегерана высаживаются, и в каком количестве. Тогда уже можно будет что-то планировать.

– Точно Тегеран, а не турки? Хорошо, если так, – заметил я вслух.

– Что же тут хорошего? У них армия по нашим временам как бы не больше турецкой. Доходили слухи, что французские инструкторы у них не раз замечены были, но сам понимаешь, через две границы не так легко правду узнать.

– А как давно про французов слышали?

– Дай Бог памяти, да года три, а то и четыре назад первый раз про них купцы говорили.

– То есть, французы уже четыре года с их армией занимаются, а вы ни сном ни духом? – не поверил я, зная характер Гончарова.

Въедлив он в мелочах. Ничего без внимания не оставляет. Оттого и князь.

Это со стороны кажется, что если ты княжий сын, то и быть тебе тоже князем всю жизнь. Может и будешь. Имя тебе оставят, а вот княжества запросто лишишься. Не так, так этак откусят себе более шустрые князья и бояре лакомые кусочки, а там и Империя обратит внимание на руководителя, который управлять не умеет.

– Не телефонный это разговор, Олег Игоревич, – посуровел голосом Гончаров, – Если желаете, я при встрече объяснюсь. А пока извиняюсь, что побеспокоил напрасно. Не утруждайте себя. Сам свои проблемы решу.

– Стоп. Это мне впору извиняться, – успел я в последнюю секунду остановить обиженного князя. Так-то да. Лишнего я себе в разговоре позволил, – Дайте пару часов, я попробую вопрос с самолётом решить.

К слову сказать, была еще одна причина, по которой я сразу не дал ответ князю Гончарову. Причина более чем объективная. У меня нет самолета. Два самолёта с пилотами есть у Артемьева, и один из них как раз тот, что нужен.

Я взял линейку и пошёл к карте, которая с давних пор у нас украшала одну из стен. Ближайший к Каспию аэродром находится в Саратове. Остальные ещё не достроены.

Да, задал Гончаров задачу. Пожалуй, наш самолёт – разведчик с ней не справится. Северную часть Каспия он ещё сможет обследовать, а тот же форт Шевченко уже на пределе его дальности. Дальше лучше вовсе не соваться. Точка невозврата примерно около этого форта и получается.

Впрочем, чего я тут хожу с умным видом, разглагольствую попусту и вожу хороводы около карты, как кот вокруг миски со сметаной. Для себя я всё сразу решил, так нет же, надо время потянуть. То самое время, которого нет.

Персия армию около наших границ с кораблей высаживает. Если что, то по нынешним временам это самая сильная и многочисленная армия на юге Азии. Пожалуй, прав Гончаров, посерьёзнее турков персы будут. А в свете последних событий им даже причину придумывать не надо, по которой они нашу границу перейдут. Наверняка уже договор какой-нибудь с кочевниками состряпали о взаимопомощи. И, как назло, княжеские рейды за Урал им на руку. Дипломаты быстренько всё обоснуют, да так вывернут, что мы ещё и крайними окажемся.

Крайне незавидное положение сейчас у Гончарова. Недоброжелателей у него, как и у любого князя, полным-полно, а этак ему того и гляди в вину могут поставить, что он своими необдуманными действиями Империю в войну с Персией втянул.

Итак, что мы имеем? Друга, попавшего в беду, самолёт, который не выполнит задачу и одного не в меру активного князя, которому до всего есть дело. Это я про себя.

А ещё, вместо вишенки на торте, у меня есть рояль в кустах. Нет, не тот, на котором лихо в четыре руки наяривают мои жёны. Это я так образно про рояль выразился.

У меня есть маголёт! Эту помесь кита с носорогом мы уже шесть раз в воздух поднимали. Первые два вылета не очень удачно прошли и недолго полетать вышло, но после некоторых доработок маголёт полетел. И хорошо полетел, хочу я вам сказать. Реактивно – магическая силовая установка себя во всей красе показала.

Удачная модель у нас получилась с первого раза. Надо честно сказать, что в основном это заслуга предков, по чьим чертежам мы работали, Мендельсона, кропотливо пересчитавшего конструкцию под нашу гибридную силовую установку, и Усольцева, от души напичкавшего маголёт техномагическими прибамбасами.

На сверхзвуковые скорости мы пока не вышли, и вовсе не потому, что такой технической возможности у нас нет, просто наш образец пока существует в единственном экземпляре, и рисковать сильно не хочется.

Мендельсон просто из себя выходил, когда мы о сверхзвуке начинали вести речь. Несколько книг нам притащил и тыкал нас в те места, где было описано, как у самолётов меняется аэродинамика на сверхзвуковых скоростях. В общем, если я правильно понял объяснения конструктора, то при преодолении звукового барьера возникает волновой кризис. Самолёты с прямым крылом и относительно толстым профилем этого крыла ощущают явление волнового кризиса особенно плохо. Начинаются сильные вибрации, а сам самолёт становиться неуправляемым. Бахчиванджи, советского испытателя самолётов, так и вовсе затянуло в пикирование при горизонтальном полёте, когда он пытался достичь скорости звука.

Да, скептики безусловно скажут, что ничего сверхъестественного мы так и не достигли, но это как сказать. Я могу указать всего лишь на одну особенность нашего «Рема», как у нас прозвали маголёт с РЕактивно – МАгической силовой установкой – он может очень и очень долго летать на одних магических движках. Понятно, что такое произойдёт только в том случае, если его полезную нагрузку по максимуму использовать под размещение накопителей. Пока, в стандартном исполнении, у маголёта предусмотрено четыре часа лётного времени при скоростях близких к семи с половиной сотням километров в час, если работает полностью вся гибридная установка в достаточно экономичном режиме. На одних магических движках скорость падает до пятисот – пятьсот пятидесяти километров в час, в зависимости от высоты полёта.

И ещё есть небольшая фишка в кабине второго члена экипажа.

Там, под откидной панелькой, расположилась контактная группа. Если что, по моему настоянию её Усольцев вмонтировал, хоть и возмущённо сопел, догадываясь, для чего она может понадобиться. Конечно же, для меня.

Помните, как Дарья на гонках заряжала накопители в нашем дирижабле, перекачивая в них Силу с «лимонок»? Так вот я могу делать то же самое, только лучше и быстрее. И летать нашему маголёту до тех пор, пока у меня накопители в кабине не закончатся и я свой резерв не выкачаю до последней капли. Если что, то маголёту одних магических движков хватит, чтобы нормально приземлится. Могу рассказать ещё, что Щиты на этом агрегате присутствуют. Мы, повёрнутые на вопросах маскировки, даже художников нанимали, чтобы они для нашей техники краски и рисунки подбирали. А так-то до таких тонкостей больше ни у кого в Империи руки не доходят. Чем положено по армейскому Уставу, тем и красят.