Говорить приходилось громко. Сильный ветер застал их в пути, но пока он к счастью дул в спину, словно помогая сотне быстрее добраться до цели. Сотня шла ходко. Все выспались, кони отдохнули, и даже не просохшая степь, в низинах показывающая языки ещё не растаявшего снега, пока не стала помехой.

– Слушаю тебя, жигитим, – едва заметно улыбнулся десятник, отчего от краешков его прищуренных глаз веером разбежались чуть заметные морщинки.

– Мы к русской заставе можем добраться к вечеру. Покажемся им всей сотней, выстрелим пару раз и отойдём. Там как раз лощина есть, в которой они нас не достанут, а потом оставим десяток – полтора молодых, и пусть они в темноте ещё пару раз ночью постреляют. Урусы будут думать, что мы вот-вот на них нападём, а мы обойдём их незаметно и захватим посёлок на берегу. Если много добычи не брать, то к утру обратно за линию застав выскочим.

– Урусы хорошие вояки. Определят, что мало народа стреляет, – чуть подумав, отрицательно покачал десятник головой.

– Я своим парням велел старые ружья прихватить, а не только с новыми винтовками ехать. Можем полтора десятка молодых у заставы оставить, пусть разобьются по пятёркам и будут шуметь с разных сторон из двух стволов. Нам главное, чтобы урусы в оборону засели, ожидая ночного нападения.

– Ружья и винтовки… – уставился в гриву своего коня Нургис, – А ты знаешь, может быть и удастся хитрость. Я бы точно на их месте засомневался. Заставы мы, правда, редко когда брали. Урусы умеют оборону держать, и смысла в таких атаках нет. Нам же не война нужна, а доход. А какой может быть доход с заставы? Больше потратишь, чем получишь. Другое дело, если тебе за уничтожение заставы пообещали заплатить? – выразительно глянул на него десятник.

– Нургис, зачем ты меня обижаешь? Про заставу отец велел узнать, не усилили ли урусы её за зиму. Воевать мы с ними не будем. Сотня против заставы? Нет, не осилим. Это просто отвлекающий манёвр, – со вкусом выговорил молодой сотник мудрёное слово, – Там дальше посёлок на берегу небольшой есть, почти без охраны. Сомнём его быстро. Похватаем, кого можно, и ходу. Главное – не жадничать. Одвуконь чтобы всё увезти. Тогда завтра к вечеру до кочевья Бауыржанбека доберёмся, а там нас встретят. Сразу два дела сделаем. Задание отца выполним и сами с добычей вернёмся.

– Неужто торговцы на эту сторону Урала приедут? – недоверчиво хмыкнул Нургис.

– Нет, конечно же. Отец свою сотню пришлёт и лучшего шамана. Самого Самира. С ним мы от любой погони отобьёмся, – гордо усмехнулся Таттимбет.

Первый наследник, командующий в его-то возрасте сотней – это гордость отца. Неудивительно, что именно его отец выделил из всех остальных сыновей, и всячески пытается способствовать своему старшему сыну, ненавязчиво помогая в особо трудных моментах.

– Самир сильный шаман. Видел я его в деле, – повеселевшим голосом подтвердил Нургис, и оглянувшись назад, отправился подгонять отстающих.

Таттимбет хотел уже было снова вернуться в голову колонны, как его верный Исмагил заволновался. Конь прядал ушами и выворачивая голову, с опаской смотрел на небо в сторону Солнца.

Завывая моторами и бешено молотя воздух винтами наша пятёрка дирижаблей рванула в степи. Впрочем, рванула – это громко сказано. Ветер встречный и очень сильный. Один только мой дирижабль выделился из общей массы.

Нет на «Кречете» винтов. На нём стоит гибридная установка из двух реактивных двигателей и пары магодвижков.

Все мы, читая оставшиеся от предков книги, при словосочетании «реактивный двигатель» сразу представляем себе сверхзвуковые истребители. В моём случае всё не так.

«Кречет», с усиленным корпусом, уверенно держит скорость в двести сорок – двести пятьдесят километров в час. Но мы, при его создании, не гнались за скоростью. Пожалуй, двести пятьдесят километров в час – это тот порог скорости для дирижаблей, переходить за который выйдет себе дороже. Мы в расчёт брали более прагматичные моменты.

КПД, Температура, Надёжность! Вот три главных козыря реактивного двигателя, которые никаким другим двигателям не переплюнуть. Причём, как по «букету» параметров, так и по каждому из них в отдельности.

– Это что за непотребство? – спросил меня князь Константин, когда я ему первый раз показал «Кречета».

Нет, ну его можно понять. Только что он осматривал свой «Айвенго», и даже не поленился подняться на стапеля, чтобы с любовью потрогать полированную гладь металлических винтов. Это уже далеко не те его деревяшки, которые подвели «Айвенго» во время Императорской регаты. Огромные винты, внушающие уважение одним своим видом.

И тут, вдруг, у него перед глазами дирижабль, на котором вовсе нет винтов!

Ни одного! Этих огромных многометровых пропеллеров, которые у любого нормального человека ассоциируются с дирижаблями.

– Реактивные двигатели. Гораздо больший коэффициент полезного действия, сами двигатели намного легче и надёжнее, – привычно пояснил я, уже не первый раз столкнувшись с такими вопросами.

– А те свистульки – это ваши техномагические штучки? – с нехорошим таким интересом уставился князь на магодвигатели.

С завистью, если что.

Ещё бы, я его на гонках уделал именно с их помощью.

Три его лицензионных «Майбаха» двух моих «Ярославцев» просто на лопатки бы клали, при обычном-то раскладе.

Нет, ну не объяснять же ему, что дело не только в мощности моторов. Нет у меня времени на лекции.

Многие слепо уверовали в эти нелепые цифры в каталогах, и не хотят понимать головой, что не всё зависит от тех цифр, которыми производители слепят глаза. К примеру, у того же «Айвенго» редукторы неудачные. Движки у «Майбаха» максимум мощности на шести тысячах оборотов отдают, а они, эти максимальные обороты, никак не соответствуют оборотам винта и редукторам, которые не тянут эти шесть тысяч. Вот и разорвало винт у князя Константина, когда он решил в отрыв пойти.

Мы с ним посчитали, хохмы ради. Так, навскидку. С помощью логарифмической линейки, которой меня научил пользоваться Густавсон. Выяснили для себя, то при разрыве винта его движки работали на семьдесят процентов мощности, на четырёх с половиной тысячах оборотов, может, сотни на две-три выше, но не больше. И не спрашивайте, сколько лошадок они в тот момент выдавали.

Это я к чему рассказываю. Любой агрегат должен быть сбалансирован. Одной силой мотора ничего не решить, если вся последующая за ним цепочка агрегатов на то не предусмотрена.

Нет, ну сами подумайте, зачем мне мощный мотор, если редуктор и винт не смогут использовать его силу на всю катушку?

Это как с машиной. Движок можно форсировать, а зачем это нужно, если всё остальное ему не соответствует? Чтобы сцепление рвать и тормоза греть до белого каления? Так долго не прокатаешься.

– Наши реактивные двигатели хороши уже тем, что в них нет ни одной вращающейся части. Наддув вместо турбины выполняет магический нагнетатель, который опять же работает от избыточного тепла камеры сгорания основного двигателя. Сами посудите, коэффициент полезного действия у реактивного двигателя больше сорока процентов, и это против теоретических двадцати пяти у бензинового.

– Если всё так хорошо, как вы, князь, говорите, почему на них никто не летает? – недоверчиво нахмурил лоб князь Константин.

– Нет пока технологий для изготовления турбин. Да и с жаростойкими сплавами огромные проблемы. Мне говорили, что немцы в этом направлении дальше всех продвинулись, но без всякого хвастовства замечу, что до наших двигателей им ещё крайне далеко.

– Посмотрим, как вы с ними управляться в нашей совместной экспедиции будете. Отчего-то я пока им не очень доверяю. Как бы сказать помягче, неубедительные они какие-то с виду, – покрутил Константин в воздухе рукой, жестом дополняя речь, – Но для самолётов они наверняка подойдут, не так ли? – как всегда красиво намекнул он на что-то такое, чего мне надо будет потом обдумать.