– Так-с. Сон отменяется! Ну что, народ?! Погнали! – Задорно крикнула Рэке в пустоту комнаты. Первые строки были следующие: «Хаос, грохот, гам. Ураган буянил всю ночь!».

"– Как отсюда выйти?– Воспрашала бабка работника лазарета.

– Отсюда нет выхода,– коротко ответил работник…"

Рандомный диалог в одной из городских здравниц

Хаос, грохот, гам. Ураган буянил всю ночь! Древнее судно с частично стёртым, частично читаемым названием, прорывалось сквозь бушующий Калакеан. Наполовину разорванные паруса, пропитанные мерзкой слизью, толкали старую посудину все дальше и дальше. Команда отпетых чудаков бегала по палубе, лазила по оснастке, спускалась в трюм. Вопреки калашторму, работа кипела. Бездействие равно погибели. Жить, знаете ли, хочется. Поэтому пираты под завывание стихии и боцмана Смурфа выполняли свои обязанности.

Остановишься – умрешь. Так говорят каждому, кто падает духом. Еще и врежут крепко. Никто о тебе и не вспомнит в случае незапланированного исчезновения из материального мира. Лишь задумаются: "кому теперь поручить работу усопшего? Кем заменить, столь бесславно покинувшего члена команды?".

Корабль в море – не просто деревянная конструкция, набитая людьми, провиантом, оружием и прочими вещами. Нет, нет, мой милый. Это организм, а люди – клетки в нем. Многие настолько важные, что тянут на роль органов. И если что-то или кто-то работает со сбоем, троит, значит – быть беде. К несчастью, данное выражение полностью к нам применимо.

– Не унывать! Работаем, парни, работаем! Вы – тигры непролазных джунглей! Вы – сила! Мы – СИЛА! – Грубый, злой, полный желания выжить посыл, лился в уши матросов. Голос, звучащий из слухового рожка, подбадривал. Порой, среди творившегося вокруг ужаса, крепкое слово могло спасти. Коли видишь перед собой, как твои собратья борются за хрупкую жизнь, не опуская рук… То… Грех просто так сдаться.

Многое в нашем мире держится на морально-волевых качествах, на чистом энтузиазме отдельных личностей. Однако эти нежные слова для цивилизованных жителей. Мореходы сих вод использовали другой термин – твердолобый баранизм.

– Вы устали! Я ЗНАЮ! Вы прокляли тот момент, когда ступили на борт? Каждый день так делаю! Просто сдохнуть – для слабаков! А Я СРЕДИ ВАС ТАКИХ НЕ ВИЖУ! ВПЕРЕД, МАЛЬЧИКИ, ДЕВОЧКИ!

Пираты держались. Покрытые непонятной смесью самого отвратного вида, запаха и вкуса. Да-да, в такую бурю нет-нет, да попадет лакомка в рот. Глаза слезились из-за мокрой взвеси, бесновавшиеся в воздухе, налиты кровью из-за перенапряжения да ярких вспышек молний. Оглохшие от раскатов грома, шума волн, скрипа частей судна. Еще и боцман постоянно орет в ухо. Надоел уже.

Защитный, якобы непромокаемый плащ, тяжелым грузом ложился на плечи, спину. Путал ноги. Уставшее, замёрзшее тело молило об отдыхе. Руки не слушались. Зубы отбивали бешеную чечетку. Мокрая насквозь экипировка плотно облепляла грешную плоть. Натирала в анатомических складках до кровавых мозолей. Они, будьте уверены, обязательно пыхнут после шторма гнойным воспалением. Помимо неподъёмной кожаной накидки, в сапогах на постоянной основе что-то хлюпало, переливалось. Большинство давно уже забыло о существовании своих ног. Про ступни уж точно. Наверняка отмерзли.

Страховочная жилетка, предназначенная для спасения жизни в подобных ситуациях, отнюдь не облегчала существование. Ее надевали поверх плаща. Застегивалась на четыре мощных карабина, а сзади, вдоль позвоночного столба, крепился веревочный блок с двумя канатами. Обтягивала тело так туго, что дышать в ней было настоящим подвигом. Вдоль палубы, в изобилии располагались столбики, устанавливаемы до или во время урагана. Мореходы набрасывали петли троса на них, а другой конец его как раз присоединялся к блоку. Передвигаясь между них, одной рукой легонько, пуская по канату волну, снимали, а другой закидывали на впередистоящий. Делать это следовало крайне нежно, бережно, словно находишься с любимой девушкой. При резком рывке петля мгновенно затягивалась, а расширенная часть деревянной колоны не позволяла ей соскочить.

Даже если очередной вал собьет с ног, всегда оставался шанс подняться. Хотя порой жилетки делали не самого лучшего качества, механизм от них отрывался. Тогда несчастный отправлялся в самостоятельное плаванье. Как правило, навстречу смерти.

Заметим, это лишь полбеды. Вокруг до рвотных позывов неимоверно воняло. Словно грязная пасть отхожей ямы, дышавшая прямо в лицо, коли кому вздумается, засунуть туда голову. Добавим дикую качку, опасность неожиданно оказаться за бортом и съеденную пищу, что рвётся наружу в компании с желудочным соком – получим идеальный калашторм.

– Если не убрать штормовые паруса… Если не убрать паруса… Их порвет! Их… – Надрывный крик одного из марсовых, прозвучавший из рожка, прервался. Как и его жизненный путь. Тело шмякнулось о палубу, на краткий миг задержалось на досках. После останки подхватили скверные воды. Ладно если бы волны беспощадной стихии снесли бедолагу прочь с палубы, однако труп застрял в одном из бортовых сливных отверстий. А это чревато в текущих условиях катастрофой!

– Будь проклята эта буря, ПАРНИ! Не спим, иначе все так кончим! – Орала в связное устройство боцман Смурф. С вороньего гнезда ей открывался полный обзор на происходящее внизу безобразие. Сумасшедшая качка ее не смущала. Она увлекалась этиловыми смесями, поэтому штормило ее и при полном штиле.

При падении с вершины такелажа, матросика знатно переломало. Данное обстоятельство позволило ему стать неимоверно гибким. Сложившись пополам, будто трупик хочет позаниматься гимнастикой, его со всем снаряжением затянуло в воронку для сброса лишней воды. Ответственные проморгали момент. Теперь в растерянности наблюдали, как вокруг них прибывает фекальная муть. Обилие экскрементов да разбухших гнилых останков не заставили себя долго ждать, мигом заполнив пространство вокруг шпигата.

– Что стоите, сыны собаки? Дай сюда! – Один из трудящихся на палубе абордажников приблизился, вырвал из рук стоящего рядом морехода длинный стальной прут. С одного конца заостренный, с маленькими крючками, смотрящими назад, имеющий вмонтированную круглую пластину, закрепленную несколькими десятками сантиметров ниже. Ей удобно проталкивать твердые части вглубь широкой трубы, в сторону выходного отверстия. Если не пойдет, то крючки подсобят в вытягивании засоров обратно на палубу. Злой промокший моряк с силой воткнул данное приспособление в пенящуюся грязную воду. Повезло. Острие вошло в достаточно мягкое, но в то же время, дающее необходимое сопротивление, тело.

"Хоть бы за кость зацепилась, пожалуйста!". Удача благоволила сему джентльмену. Как вскоре узрел, стальной прут насквозь пробил плоть чуть ниже правой ключицы, надежно закрепившись в лопатке. Напрягаясь до потемнения в глазах, головокружения, смог извлечь бывшего морского брата из плена водостока. Затем, останки мощно откинул в сторону. Воронка тут же поглотил грязюку, делая "хлюп-блюп-плюп".

– За борт, за борт! Быстрей! Шевелитесь! – Командовал суровый мореходец. Стоящие рядом матросы вмиг перекинули погибшего через перила. В данный момент нет места для скорби, после будем горевать. Возвратив чистящую приблуду владельцу, абордажник вновь осмотрелся. Частые блески молний показали нелицеприятную картину.

Калашторм. Фекальный ураган. Тайфун "Саки-пуки". Как народы бы его ни величали, это крайне редкое, суровое и мерзкое природное явление. По необъяснимым причинам подводные потоки собирают всю грязь, мусор и трупы в одном месте, на дне. А потом, словно смерч, только не вбирающий в себя, а наоборот, выталкивающий, помогал всей этой муляке оказаться на глади морской.

Предсказать данную напасть невозможно. Корабль плывет по своим делам, никого не трогает. Волны бьются о корпус, ветер поет песни, играя на составных частях такелажа. Экипаж исполняет долг. Возможно, просто исполняет. Вдруг местами вода начинает вспениваться чересчур интенсивно. Окрашивается всеми оттенками коричневого. От тусклого невзрачного цвета детской неожиданности до насыщенного темного шоколада. Температура воздуха стремительно падает, а порывы ветра резко возрастают. Запахи гниения, разложения и естественных отправлений душат, заполняя все окружающее пространство. Приключение начинается! Вечер перестает быть томным!