А я просто сидела с глупым выражением лица и не могла закрыть рот от шока, для которого было две причины: с хорошей стороны ― парень удивил меня словарным запасом, а с плохой ― заставил позавидовать белой завистью, что такие мысли позволила высказать какому-то парнишке!

Он сидел молча, бесстрастно, глядя на учительницу, а она то и дело смущалась, а потом и вовсе залилась смехом:

– Ну ты даешь Женечка, молодец, в первый же день! Прям здорово, что у тебя есть своё мнение и ты можешь спокойно его озвучить. Пять, Романов! ― Мне не приходилось гадать, кто теперь был фаворитом для нашей учительницы: это ясно видно по томному взгляду, ахам и вздохам…

А мои глаза, наоборот, стали светиться ярой злобой и завистью, ведь теперь я Мисс-Вторая в этом классе по умственным способностям!

Его глаза наконец посмотрели в мои, он улыбнулся, от чего мне стало не по себе. Я узнала в этом злой умысел:

– Опять уставилась, ― Говорил утверждающе, засранец! ― понравился что ли? ― Я охнула, чуть со стула не упала!

Чего он сказал!?

Нет, я не поняла!

ЧЕГО-ЧЕГО ОН СКАЗАЛ?!

Только спустя несколько минут я приняла его вызов с мрачной улыбкой, потому что идея, пришедшая мне в голову, заставила засмеяться мысленно.

– Женя, глотни моё семя! -Я отчеканила шутку, и на лице Романова отразилось непонимание, как будто он придал словам другое значение.

– Чо? ― Вместо ответа в него посыпалась горсть мелких и чуть более крупных опилок, которые осели на его красивой стрижке «Цезарь».

Я как раз перед уроком натачивала карандаши до острого стержня.

Глазки его метались в разные стороны, от изумления дернулась переносица.

Какой-то странный холодок прошелся по моей коже, покрывая её сотнями мурашек.

И это не из-за крика Антонины Евграфовны, прибежавшей на помощь к своему любимчику:

– Бесту́жева Варвара, что за поведение! ― Из-за фигуры учительницы высовывалось лицо Евгения, на которое легла тень, а глаза стали мрачными и стальными. Так вот почему мне некомфортно..

Он с хмурой улыбкой без слов передал мне то, что я прекрасно поняла: «Тебе конец».

На следующее утро, допивая чай на кухне, стала задумываться о серьезности его намерений по отношению ко мне. Даже немного почувствовала легкий страх перед образом нового одноклассника, возникающим в голове.

И новость от бодрой и воодушевленной мамы меня не обрадовала:

– Варь, автобус начал снова ходить к нам, поэтому, когда я буду не успевать с работы, уезжай и приезжай на нём. ― Все бы ничего, эти слова совсем не заставили меня волноваться, а вот продолжение её монолога пугало больше…

– Евгений Романов… ― Мама протянула его фамилию, как бы пробуя на вкус, и, видимо, та была ей даже ОЧЕНЬ по душе! ― Новый сосед и твой одноклассник конечно же… ― Я не удивилась, откуда она взяла информацию, ведь в первый день приезда соседей ей удалось пообщаться со старшей сестрой Романова. ― Какой красивый парень, Варька! ― Я закатила глаза. Ну началось! ― А его очи… ― мама приложила руку к сердцу, продолжая с трепетом отзываться об однокласснике. ― Глаза подобны глубоким темным озерам, проницательным и заметным! Ох, и улыбка же лукавая, широкая, лучезарная, только дай повод ей исчезнуть, сразу появляется хмурый взгляд настоящего пацана!

Я быстро откусила бутерброд с вареньем, запила горячим, зеленым чаем, говоря в спешке:

– Мам, к чему этот разговор?

– Ну, в общем, полноценной семьи у него нет. Кроме сестры и…почти не существующего отца… Я подумала, что иногда буду забирать вас вместе. ― Рука дернулась, и я уронила вкусный бутерброд на пол:

– Чего?

С хмурым выражением лица мама посмотрела сначала на бутерброд, а потом на меня:

– Убери, быстро. ― Я поджала губы, и она продолжила, сменив голос на более мягкий ― Ну, мы все-таки живем в нескольких шагах друг от друга и вы одноклассники, почему бы и нет. ― Это был не вопрос, а её четкое сформулированное утверждение. ― Я уже сообщила им об этом.

– Мам, ну что ты за человек-то такой?! ― Огорчённо посмотрела в её карие глаза, а собеседница лишь озадачено похлопала ими.

Я больше не стала уделять ей время и вообще выслушивать от нее о том, почему я так себя веду.

Надев меховые сапоги, выбежала из дома, хлопнув дверью, после чего зашагала по тропинке и бормотала себе под нос:

– Ну вот вечно она лезет куда её не просят!

Новый одноклассник уже присвоил весь авторитет! Теперь этот Евгений будет доставать меня на каждом шагу … – Я замолкла, будто коснулась языком холодного лезвия.

Сегодня прогнозировали страшный мороз.

Я начала щуриться от прилипших к ресницам снежинок.

Мне показалось, что лучше ощущать такую холодную атмосферу помогали васильковые глаза Романова.

Как и я, он оказался на остановке раньше времени, это было оправдано тем, что автобус прибудет в ближайшие несколько минут. Геша нагловато изучал с ног до головы, как я выгляжу: белый пуховик, капюшон которого, отороченный нежно-розовым мехом, закрывал мою голову, а шарф персикового цвета прятал пол лица, и лишь каштановые пряди торчали в разные стороны.

Точно, теперь я буду звать его Гешей!

Евгений ― это имя звучит мягко, как будто его обладатели очень добрые и вежливые. Но только не он.

Геша ― как раз прозвище для таких хулиганов, как Евгений, и точка.

А ещё у него хватило смелости сидеть на холодной скамейке и голыми руками на холоде доставать из кармана одну за другой семечку! Да если бы я сейчас высунула пальцы, то давно бы их отморозила!

Ну, сталь ты, Геша!

– Чего замерла? Пару секунд так простоишь и на тебе живого места не останется. Будешь прям её копия… – Легкий кивок указывал на снежную бабу с внушительными женскими формами, слепленную явно руками подростка.

Я в замешательстве склонила голову к груди и сравнила себя со снежной фигурой. Вот ведь подлец! Сейчас бы надо что-то сказать в ответ! Также смутить его и потешиться над ним! Что-то такое отвратительное вертелось у меня на языке, и я выпалила:

– А ты… ― Романов злорадно подхватил:

– Идеал красоты. ― Он снова щёлкал семечкой, доставая одну за другой. На лице Геши красовалась самодовольная улыбка , а я краснела и злилась! Моё тело двинулось к нему навстречу тяжелой походкой. Казалось, что от пыла моего гнева, снежинки растворялись, не успев коснуться куртки. Я прижалась к нему вплотную, нарушив личное пространство, и глядела на него, сидящего, с высока:

–Руки давай свои! ― Он таращился, будто смотрел на дурочку.

Я повторила эти слова так, словно произносила что-то мерзкое:

– Руки. Говорю. Давай. Сюда.– Ловко скользнув в карман куртки Романова, я вытянула оттуда ладонь.

– Ты чего делаешь? ― Рука его дёргалась, не позволяя её контролировать.

– Не рыпайся, Геша!

– Геша? ― Глаза парня растерянно метались из стороны в сторону, густые брови недовольно нахмурились, но руки уже не сопротивлялись.

Теплые варежки нежно легли на ладонь Романова:

– Надень, а не то пальцы отморозишь, как и голову свою, которой уже будет не так легко придумывать подначки!

Васильковые глаза Романова как будто просветлели от моей доброты к нему.

Но пусть не зевает!

Мне на него всё равно, я прямо щас с лёгкостью бы врезала ему за недавнюю шуточку!

Но ощущение холода и поднявшийся ветер развеяли во мне эти фантазии.

Нет, ну вы посмотрите на него…сидит и делает вид, что ему тепло…ВЫПЕНДРЁЖНИК!

А ещё я не хочу, чтобы мама трезвонила мне в уши, что ее новый сосед Евгений болен…и что я должна отнести к ним домой целебное малиновое варенье для скорейшего выздоровления!

– Мне не холодно, надень сама. ― Сорвался нервный смешок с его уст. ― Ты, Варька, оказывается мерзлячка, бери пример со снежной бабы. Я косо посмотрела на него, не понимая, чего это он строит из себя благородного рыцаря. Сидит, понимаете ли, в легкой куртеньке, одним словом, в ветровке, темно-серого цвета. Одежда, как по мне, для весны.