Мне не нужно в лесничество. Поэтому я поспешила сказать:

– Позже отвезёшь. Я тоже хочу познакомиться со староверами. Если ты не против, конечно.

– Напротив, буду очень рад, – расплылся в улыбке он, – как раз хотел предложить сделать небольшой крюк. Это займёт пару часов, не больше. Николай Андреич добрейшей души человек, как и все дивьи люди. Тебе они понравятся.

– Не сомневаюсь, – это уже прозвучало не так скептически, и Удальцов продолжал:

– Заодно сможешь загадать желание у заветной серебряной рябины. Ты что-то слышала о ней?

– Да так, краем уха.

– Считается, что она приносит удачу людям с чистой душой, исполняет их заветные желания. Веришь или нет, а после той поездки меня взяли на должность младшего корреспондента, а на четвёртом курсе предложили место ведущего на первом новостном канале.

Я чуть со смеху не прыснула. Ну если у Гордея Удальцова чистая душа, то я водяной.

– Наконец-то ты улыбнулась, – заметил он. – Рад, что удалось тебя развеселить. Подъезжаем. Гляди, как красиво.

За окном действительно открывался изумительный зимний пейзаж. У подножия заснеженных гор, верхушками уходящих в плотные облака, раскинулся сосновый бор. Дорога расчищена, как будто нас здесь ждали, и вела она мимо вековых сосен в деревеньку, где ещё сохранились старинные деревянные дома с резными оконцами и флюгерами на крышах в виде каких-то диковинных птиц – из-за снега было не понять толком. Около одного дома стоял скособоченный снеговик, у другого были настоящие расписные сани – как у Деда Мороза! А у третьего росла запорошенная снегом рябина – уж не та ли самая?

Удальцов опередил мой вопрос:

– Эта рябина – обыкновенная. Дед Николай проведёт нас на полянку, где серебряная растёт.

Мы остановились у дома, где играли дети. При виде синего спорткара они радостно запрыгали и захлопали в ладоши. Это были самые обыкновенные дети, одетые в современные куртки и шапки, а не чумазые дикари, какими я их почему-то представляла.

Если Удальцов и намеревался по-джентльменски открыть для меня дверь, то дети не дали ему это сделать. Обступили со всех сторон, протянули ручки, точно настоящего члена семьи встречали.

– Дядя Гордей! Ура! – наперебой кричали они. – А мы боялись, что из-за снега ты не приедешь!

Ну ничего себе! Да он тут, оказывается, частый гость, а не «я заехал однажды дивьих людей поснимать для проекта». Реакция детей искренняя, их подговорить сложно, уж я-то знаю.

– Привет-привет! Как дела? Отлично? Очень рад, – отвечал тот, по очереди пожимая детишкам руки.

Оставив в салоне биту, я выбралась из авто и подошла поздороваться.

– Добрый день! Меня Дариной зовут. А во что вы тут играете интересное?

– Снежную крепость строим, лепим снежки, – ответил самый бедовый из них, мальчик лет десяти, одетый в тёмно-зелёную куртку с меховой опушкой на воротнике. – А вы к дедушке Николаю? Так нет его.

– Нет? – переспросила я. – А где он? Скоро будет?

– Ушёл в лесничество, у Егора Иваныча собака приболела, помочь надо. Хотите с нами поиграть, пока ждёте?

Я оглянулась на Удальцова. Весь его вид словно говорил: «Всю дорогу об этом мечтал». В принципе, я тоже не против.

– Очень хотим, – ответила я.

– Мальчики против девочек, как вам? – предложил Удальцов.

– Дедушка этого не одобрит, – заявила девчушка в розовой курточке и шапке с помпоном.

– Почему не одобрит? – поинтересовалась я.

– Дедушка учит мальчиков и девочек помогать друг другу, а не соперничать, – ответила малышка и это было именно то, что я ожидала услышать.

– Кто хочет играть в моей команде? – предложила я.

Вызвался Лёша (тот самый бедовый десятилетка) и одна из девочек – Настя, а в команде моего школьного кошмара оказались Маша и Гриша, самый младший из всех, которому едва ли можно было дать больше трёх.

Я нахлобучила шапку пониже на лоб, надела варежки и игра началась. После долгой поездки было приятно размять руки и ноги и вшестером мы мигом достроили крепость, налепили снежных «ядер» побольше и принялись перебрасываться. Точнее, мы с Удальцовым стреляли по крепости либо друг другу в корпус и по ногам. Малыши же попадали в цель через раз, но счастливого визга и смеха было столько, что у самой настроение резко взлетело вверх. Давно я не испытывала столько удовольствия от простой детской забавы.

Вскоре к нам присоединились и другие дети и не прошло пяти минут, как все стали белыми, точно снеговики. Чей-то прицельный удар сбил шапку в сугроб и стоило мне наклониться, кто-то подкрался сзади и забросал меня снегом. Я не удержала равновесия и упала. Снег попал в рот и нос, но мне было весело. Дети с криками: «Закопаем Дарину в снег!» – подняли ужасный гвалт.

– Вкусно? Хочешь добавки? Кушай-кушай, – приговаривала Настя и, в отличие от остальных, только стряхивала с лица и воротника налипший снег.

А маленький Гриша набирал полные пригоршни снега и делал «салют», осыпающийся переливающимися всеми оттенками семицветья снежинками. Сопротивлялась я только для вида, чувствуя себя главной героиней новогодней сказки.

– Эй, ребятня, кажется, тётя Рина уже наелась досыта, – послышался счастливый голос Удальцова. – А дядя Гордей успел проголодаться!

Малыши радостно переключились на него. Не простив ему сбитой шапки, я присоединилась к ним и вскоре из сугроба стала торчать одна голова. В тёмных растрёпанных волосах, точно маленькие звёздочки, искрились снежинки, они же отражались и в карих глазах, а нос покраснел, как у Деда Мороза.

Но тут Удальцов высунул из сугроба руки, выпучил глаза и выпалил:

– Бу!

Маша пискнула и всплеснула руками, а маленький Гриша расхохотался так, что упал в снег и засучил ножками.

Снегопад резко усилился и детей позвали обедать. Они разбежались по домам, а Настя задержалась и всучила мне деревянный гребень с высеченным изображением медведей, волков и лис.

– О, спасибо, – я не ожидала презента и немного растерялась. Мне совершенно нечего было подарить в ответ.

– Он не простой, – шепнула девочка, – если встретишься с кем-то из них, – она ткнула пальцем в фигурки зверей, – просто брось его оземь. Он поможет.

– Как скажешь.

Я удивилась – это слишком мягко сказано. Видно, девочка почувствовала моё замешательство, робко улыбнулась и заторопилась к дому, где рябина росла.

Нас с Удальцовым тоже пригласили в дом. Хозяйка, румяная женщина в красивом домашнем платье и ниткой жемчуга на шее, назвалась Снежаной Олеговной и предложила чаю с пирогами. Я ужасно проголодалась и с благодарностью приняла предложение. И только разувшись, я обнаружила, что снег доверху набился в угги и шерстяные носки совсем промокли, а на варежки, как в детстве, налипли затвердевшие комки снега. Хозяйка предложила нам сухие носки и тапки, а мокрое велела развесить на верёвке над настоящей изразцовой печью. Я такие только в музеях видела.

Но внутри дом мало напоминал музей. Приятно пахло сушёной травой и свежими пирогами. Привычных икон не наблюдалось, но наряду со старинными вещами имелись и современные. Так, у окна на резном деревянном столике стояла вполне себе новая швейная машинка, а на комоде прямо в центре кружевной салфеточки лежал смартфон.

Я вспомнила о маминой просьбе прислать фото и приуныла. Не делиться же с ней изображениями пирогов и вышитых скатертей! Но горячий чай с чабрецом и румяные пироги с грибами и капустой немного подняли мне настроение. А что, я, наконец, достигла конечной точки своего путешествия, скоро вернётся Николай Андреич и покажет мне серебряную рябину. Я загадаю желание и буду верить. А что ещё остаётся в канун Нового года?

Мы разговорились со Снежаной Олеговной. Она приходилась Николаю Андреичу женой.

– Лада послала нам двоих сыновей, – рассказывала она, – Тита и Дмитрия. Оба в лесничестве работают и семьи свои имеют. Настюша и Гриша, с которыми вы снежную крепость защищали – это дети Тита. А у Дмитрия пока только один сынок – Василий, он мал ещё в снежки играть, ему только семь недель от роду.