Впрочем, нормальные фразы иногда прорывались сквозь какофонию звуков. Например: «Я ранена! Перевяжите её и эвакуируйте в тыл! Я никуда не уйду – я еще могу стрелять!» - и так далее.

Еще немного покричав, девочки заметили нас, прекратили свою войну и плотным кольцом окружили Ариадну. И все сразу с ней одновременно заговорили. Я обратил внимание на двух из них.

«Тетя Ариадна, - спросила одна, - а когда уроды прорвутся сюда? Я ведь еще маленькая, я не хочу так рано и страшно умирать!»

«Тётя Ариадна, - серьезно спрашивала вторая, - когда они придут сюда, нам дадут настоящие винтовки? Мы ведь тоже можем отстреливаться! Пусть их станет ещё на несколько штук меньше!»

Она не шутила. Она тоже собиралась, как и окружающие её взрослые люди, дорого продать свою короткую детскую жизнь.

«Пусть я завтра подохну, - неожиданно для самого себя подумал я, - но я - останусь с ними: я остаюсь среди людей. На миру, как говорится, и смерть красна…»

Тем временем, одна из них обратила и на меня свое внимание. Она подошла ко мне и некоторое время внимательно меня разглядывала. Рассмотрев меня, она заявила:

- У вас нет груди! И брюки у Вас спереди неправильные. И Вы небритая… нет, Вы – небритый! Мама говорит, что у мужиков очень часто морды по три дня небритые…Вы – дядя Сережа?!

Логика у этого маленького существа была железобетонная.

- Маленькая, а кем работает твоя мама? – удивившись таким глубоким познаниям ребенка, спросил я.

- Моя мама служит в разведке! – с гордостью сказала девчушка и добавила, - Я не должна об этом говорить, но мама сказала, что дяде Сереже можно говорить всё. Мама говорит, что чем больше Вы о нас узнаете, тем скорее что-нибудь придумаете! Дядя Сережа, вы ведь, в самом деле, что-нибудь придумаете?!

И после этого она с непоколебимой надеждой посмотрела мне в глаза. И мне стало очень нехорошо оттого, что я думал ночью.

- Я постараюсь, - не придумав ничего умного, сказал я. Но она меня поняла. Она поняла, что я не хочу ей врать. Она поняла, что я ничего не могу обещать заранее. И она по-прежнему верила в меня.

И мне опять стало очень нехорошо на душе после того, что я думал ночью.

- Пойдем, - сказал я Ариадне, - нам надо идти!

- Куда? – рассеянно отозвалась Ариадна, отвечая всем девочкам одновременно.

- Думать. Нам надо очень много думать.

- Хорошо, пойдем, - покладисто отозвалась девушка, и победный огонек удовлетворения от хорошо проведенной на моем сознании психологической операции на короткое мгновение промелькнул в ее прекрасных глазах.

«В конце концов, - подумал я, - в моих руках есть армия, готовая выполнить любой приказ; а впереди – ещё целый месяц времени. Надо просто сесть и спокойно, очень спокойно всё обдумать…»

- Я восхищен твоей затеей с детским садиком, - сказал я вслух,- это была хорошая работа…

- За умение общаться и организовывать людей меня и выбрали Президентом, - просто ответила Ариадна, - Кстати! По пути мы зайдем в парикмахерскую – попросим для тебя бритву…

- Женщины же не бреются? Откуда у них мужская бритва? – удивился я.

- Ну, волосы растут ведь не только на подбородке! – объяснила Ариадна, - в парикмахерской что-нибудь обязательно должно быть…

ГЛАВА 14. ПОСЛАНИЕ.

Уже на месте Ариадна сказала:

- Сначала я покажу тебе Послание. Послание – это ультиматум, который был предъявлен нам уродами в начале войны. Сам ультиматум – это обычные угрозы, но видеоряд – заслуживает внимания. А уже после этого мы перейдем к истории: я расскажу тебе, откуда они взялись, и как началась война. Согласен?

- Давай Послание, - согласился я, - я думаю, ты знаешь, что делаешь.

Ариадна включила запись.

Молодой человек, который появился на экране, был красив – это была воплощенная мечта пятнадцатилетних девочек-подростков. У него даже волосы были двух цветов, которые эффектно переплетались в красиво уложенной прическе.

- Какой же это урод? – удивился я, - очень даже интересный молодой человек…

Ариадна ничего не сказала и прибавила звук.

Тем временем, молодой человек объяснял свою позицию. Сначала он объяснил, что женщины войну проиграли в любом случае, и все такое. Лучше не сопротивляться и спасти свою жизнь – сдаться в плен. Проигрыш войны женщинами – это не случайность, а историческая необходимость. Эволюция неумолимо движется вперед, совершенные виды живых существ неизбежно приходят на смену другим видам, менее совершенным. Сопротивляться этому – всё равно, что отрицать математику: как бы мы ни хотели чего-то иного, дважды два всегда будет равно четырем. Смена рас – это закон природы… Закон жизни… Поэтому людей – надо убивать…

Женщины должны понять: их раса обречена на уничтожение и это – моральное, нравственное действие. Они (то есть те, кого Ариадна с подругами называют уродами) не злобные существа – просто они помогают процессу развития жизни в Космосе, помогают эволюции. С болью в сердце, говорил молодой человек, мы убиваем вас только для одного: чтобы настоящее совершенство, настоящая красота восторжествовали, наконец, во Вселенной…

После этого молодой человек перестал говорить, достал из кармана зеркальце и пару минут поправлял свою прическу…

- Вот же урод какой! – в сердцах произнёс я, - он, видите ли, не хочет убивать!

- Слушай дальше, - ответила Ариадна.

Молодой человек улыбнулся ласково, спрятал зеркальце обратно в карман и продолжил свои объяснения.

- Дорогие мои женщины, - говорил он, - не смотря на то, что ваша раса обречена, вы имеете шанс спасти свою драгоценную, единственную жизнь! А что может быть дороже жизни? Сдавайтесь – и вы останетесь жить; сопротивляйтесь – и вы быстро умрете.

Конечно, сдавшись – вы будете работать. Мы вас будем кормить, и поэтому из чистой благодарности к нам вы должны будете отрабатывать свой хлеб. Конечно, вы будете уставать на работе – но какая может быть работа без усталости? А у нас, говорил он, хорошо развита медицина: у нас есть специальные препараты против усталости. Конечно, принимая эти препараты, вы проживете вдвое меньше; но зато – вы будете непрерывно счастливы! Вы проживете короткую, но вполне счастливую жизнь, заботясь о нас, и умрете без сожаления – вы умрете счастливыми, с благодарной улыбкой на устах…

А самые красивые из вас будут удовлетворять наших солдат! Это – большая честь для женщин – любить таких красивых парней, как мы! И эти женщины тоже не будут знать усталости: после приема наших препаратов работоспособность ваших половых органов будет быстро восстанавливаться! Жизнь, проведенная в сплошной любви – ну разве это не здорово?!

- Это что – их будут ежедневно насиловать? – возмутился я, - и это он называет любовью?!

- Именно поэтому они сразу уничтожили всех наших мужчин, - отозвалась Ариадна, - смотри дальше!

Молодой человек тем временем продолжал.

- А если кто-то не захочет хорошей жизни, - объяснял он, - то такую женщину ждет наказание. Женщина, которая откажется исполнять свои естественные обязанности, будет быстро и рационально утилизирована: она умрет, но она сознательно поможет выкормить наших детей – наших личинок…Конечно, это будет немного больно, - объяснял молодой человек, - но именно поэтому женщины и должны сделать правильный выбор сразу…

И после этого молодой человек исчез, наконец, с экрана и вместо него появилось нечто другое.

А на экране была обнаженная женщина, распятая зажимами на руках и ногах на какой-то белой поверхности. Её лицо, рот и нос, были закрыты маской, к которой с потолка тянулось несколько трубочек. Нижняя часть тела у нее вся была покрыта небольшими ранами, а между ранами – из тела торчали не то веревочки, не то хвостики чего-то… Торчали прямо из тела и шевелились…

Смотреть на это было противно.

- Это что еще за хвостики торчат? – спросил я.