- А может быть, я думаю, что Вы – уродина? – не совсем вежливо ответил я.
Девушка весело и беззаботно рассмеялась.
- И у Вас хватит смелости сказать мне это в лицо? – спросила она, - вот посмотрите сейчас прямо в мои прекрасные глаза и скажите мне, что я – некрасива!
А девушка-то и на самом деле, скажем так, смотрелась неплохо и, пока мы разговаривали, начинала мне все больше нравиться.
И я, конечно, понимал, что она бросает мне вызов и один из возможных вариантов – гордо повернуться и уйти. Но сделать так – означало потом всю оставшуюся жизнь терзаться беспочвенными догадками о том, что это на самом деле было…
Мужское самолюбие взыграло, и я уставился на нее взглядом разъяренного удава Каа из мультфильма о Маугли, желая одной только силой мысли навсегда пригвоздить нахалку к земле и размазать тонким слоем по асфальту.
- Вот так-то уже намного лучше! – как-то по-домашнему умиротворенно вздохнула она и тоже посмотрела мне в глаза.
И в ту же секунду я словно с разбега внезапно прикоснулся к ее живой, нежной, обнаженной, доверчивой душе, и моя независимая твердокаменная принципиально холостая мужская личность перестала существовать.
Я потерял всякую способность к сопротивлению, растворился в её прекрасных глазах и утонул.
ГЛАВА 2. ТРИ ДНЯ НАЗАД: РАЗГОВОР С СЕСТРОЙ.
Лишь на грани сознания каким-то чудом я вспомнил, что было три дня назад.
А три дня назад моя сестра Светлана неожиданно взяла специальные гадальные карты, которые до того пол года пылились в серванте, раскинула их по столу и несколько минут сосредоточенно молчала.
- Ничего не понимаю! – наконец воскликнула она.
- А что такое? Расскажи брату, - отозвался я: мне стало интересно.
- Я гадала на тебя, - ответила она, - сначала тебе выпал казенный дом. Не пиковый казенный дом, что означает что-то плохое и не официальный крестовый. Казенный дом тебе выпал бубновый, что означает в целом нечто дружественное.
- Сомневаюсь, что меня полюбит наше государство, - ответил я.
- Я подумала так же, - согласилась сестра, - а потом выпала червовая дама! Черви – это наша масть; червовая дама – это я. Но ведь карты говорят о ком-то другом!
- И кто может быть ближе любимой сестры?- недоуменно спросил я. И вдруг страшное подозрение проникло в мою голову.
- Но я совсем не собираюсь жениться!
- Вот и я подумала также, - согласилась сестра, которая очень хорошо меня знала, - но тогда возможно только одно: она искренне тебя любит.
- Ну, это уже какое-то цыганское гадание! – с нотками иронии в голосе воскликнул я, - «она любит тебя, но ты об этом еще ничего не знаешь!»
- Так это и есть цыганское гадание! – слегка раздраженная моей непонятливостью воскликнула сестра.
- Хорошо, - примирительно ответил я, - что было дальше?
- А дальше был далекий путь. И этот далекий путь тоже был червовым!
- Ничего не понимаю! – ответил я, - я ведь не собираюсь жениться!
- Я подумала также, - снова согласилась со мной сестра, - и у меня остался один вариант: на днях с тобой познакомится девушка, которая любит тебя. Возможно, она пригласит тебя в гости; соглашайся: я не чувствую для тебя абсолютно никакой опасности. Если что – не набрасывайся на нее сразу – ты потом будешь жалеть о своем эгоизме; сначала попытайся её понять. Она – не первая попавшаяся тебе вечером размалеванная девица – карты и червовая масть об этом ясно предупреждают. Но жизнь есть жизнь, всякое возможно: поэтому, всё-таки сразу положи в карман презерватив.
ГЛАВА 3. ПРЕДЛОЖЕНИЕ.
Вспомнив сестру, я вспомнил самого себя и начал хоть что-то соображать. Я смотрел на незнакомку и за какие-то мгновения понял о ней очень многое. Но как можно обычными словами рассказать об этом? Как передать неуловимые чувства, которые сложились в картину, у которой тоже нет названия? Как можно ясно рассказать о том, что я сам только почувствовал, не понимая, к чему я прикоснулся едва, и совсем ничего не понимая в причинах захватившего меня урагана?
Конечно, девушка была сильной личностью. В её взгляде была привычка руководить, привычка командовать и управлять людьми. И в то же время в её взгляде были глубоко запрятанные боль, одиночество и тоска. И растерянность, и страх, и изначально живое, чисто природное, естественное желание жить, просто для себя незаметно жить, не подвергаясь ежеминутно смертельной опасности.
Да, она была солдатом – и она хотела быть просто слабой девушкой или маленькой девочкой, у которой есть сильный, непобедимый защитник отец и добрая, заботливая, ласковая мама.
И ещё я понял, что такого папы и такой мамы у нее уже давно не было.
И ещё в ее глазах была безумная надежда – надежда на то, что она нашла, наконец, сильного человека, настоящего человека, мужчину, который сделает для неё всё, на что она сама была неспособна. В её глазах было нечто от фанатичной веры – веры в меня. Конкретно в меня.
Мне стало очень стыдно: я не считал себя «настоящим мужчиной». Я сам был русским интеллигентом – слабым и растерянным.
И еще я понял: я понял, что ничего не понимаю в складывающейся между нами ситуации.
- Как вас зовут? – спросил я, чтобы хоть что-то сказать.
- О, у меня длинное и сложное имя, - охотно отозвалась она, - но если коротко – зовите меня Ариадной…
Тревожные мысли опять зашевелились в моей голове: имя было прекрасно знакомо мне из мифологии. И еще плюс то, что на самом деле оно было сложным!
«Неужели греческая принцесса? – с тревогой подумал я, - и как я в этом случае буду ее развлекать?»
А потом я вспомнил её просящий о помощи взгляд, и мне опять сделалось стыдно. Кто бы она ни была - сейчас она просто просила меня о помощи…
- Ариадна, у Вас серьезные проблемы? – спросил я ее в лоб, так и не придумав очередной вежливой фразы, - чем я могу Вам помочь?
Вы бы видели, как она удивилась, услышав этот вопрос!
- А как вы догадались?! – воскликнула она взволнованно.
- Так это же ясно было видно – Ваш взгляд был…
- Достаточно откровенным, - закончила за меня она, - Сергей Анатольевич! Я хочу пригласить Вас в гости.
- Зачем? – вместо того, чтобы сразу радостно согласиться, спросил я.
Напоминаю: девушка была мне тогда абсолютно незнакома.
- Вы – Сергей Анатольевич Бурмистров, - спокойно и уверенно начала она, - кандидат в мастера спорта по шахматам, имеете неплохие аналитические способности, интересуетесь западноевропейской и восточной философией, психологией мышления, историей, преимущественно с военной точки зрения. В данный момент находитесь со вчерашнего дня в отпуске. Вы нам нужны в качестве военного советника. Серьезная компьютерная программа выбрала именно Вас, а я лично убедилась в Вашей пригодности. Если Вы поедете со мной, то мы познакомим Вас с обстановкой подробнее. Охранять Вас будут как нашего президента. Если Вам у нас не понравится, то мы в любой момент вернем Вас на это же место по первому Вашему требованию. Если хотите, то наш президент официально обратится к Вашему президенту с просьбой о вашем откомандировании, но, если честно, данную просьбу наши аналитики считают политически нецелесообразной.
Сказав всё это, Ариадна уставилась на меня умоляющим взглядом.
ГЛАВА 4. РЕШЕНИЕ.
- А если я откажусь?
Я всё точно рассчитал. Я подумал, что не оставил ей выбора: если она – из иностранной разведки, то она предложит мне деньги. Если она дипломат или сотрудник официальной спецслужбы, то покажет корочки; это они любят.
Я не угадал.
Неподдельный ужас промелькнул в ее прекрасных глазах.
- Нет! – закричала она, - Сережа! Ты не можешь отказаться!
Я почувствовал себя последним негодяем. Но суть дела была мне по-прежнему не ясна. И я хотел понять, а не только прочувствовать происходящее.
- Почему? – спросил я, с трудом подавив в себе все посторонние нежные лирические чувства и желание немедленно идти защищать эту милую, испуганную девочку, - и почему Вы приглашаете меня? И куда делись ваши собственные мужчины?
