— Что там такое? — забеспокоился археолог.

— Наверное, рыбу учуял или какую-нибудь пташку, — высказал предположение старший лодочник.

— Охотничек! — пожал плечами Даниил. Между тем Хозяин Путей и не думал успокаиваться.

Наоборот, его поведение становилось все более агрессивным. Пес то подскакивал на месте, как мячик, то отпрыгивал назад, то снова возвращался к борту. И продолжал заливисто лаять.

— Да что ж ты там узрел, в конце концов?! Данька поднялся со своего места и, не скрывая неудовольствия, приблизился к волчку. Протянул к нему руку, желая погладить, но животное отскочило прочь и угрожающе оскалило зубы.

— На солнышке перегрелся?! — возмутился Данила. — Чего на своих бросаешься, зверюга?

Заинтересованный происходящим, к ним подошел и Джедефхор, на которого тут же обрушилась новая волна ярости Упуата.

Глядя на беснующегося пса, Данька почему-то почувствовал себя не в своей тарелке. И вовсе не из-за невежливого поведения лохматого нетеру. Ему почудилось приближение какой-то непонятной, но явной опасности. Хотя опасаться вроде бы нечего. Не выскочит же сейчас из Нила какой-нибудь нубиец с мечом наголо? Разве что…

Ах, черт, накаркал!

Метрах в двадцати от ладьи из-под воды поднялось буро-зеленое бревно;

Так и есть — крокодил.

Рептилия рассекала нильскую воду весьма целеустремленно, можно даже сказать — деловито. Как-то даже и не по-животному. Вот она обогнала лодку, а затем развернулась и сделала круг вдоль их суденышка— ни дать ни взять — боевой корабль, описавший циркуляцию.

Затем тварюга высунулась из воды и принялась с угрюмым любопытством разглядывать людей, столпившихся у борта.

Монстр был на редкость уродлив — пожалуй, даже среди своих сородичей, красой не отличающихся, он явно выделялся в худшую сторону. Приплюснутая башка — широкая и тупая, с грубо обрубленной мордой, корявая, словно окаменевшая шкура, бугристый хвост. Приоткрытая пасть позволяла ясно видеть длинные острые зубы. Даньке стало еще более неуютно. Зато царский сын вовсе не казался обеспокоенным, а может — не подавал виду.

«А, ну да, эта скотина здесь тоже священная!» Крокодил резко ушел в глубину. Даниил вздохнул с облегчением.

…Как будто днище лодки ударило его по ногам, и археолог, не удержав равновесие, растянулся на досках, пребольно врезавшись лбом в килевой брус. Жалобный визг Упуата смешался с громким плеском воды.

Вскакивая, Горовой увидел, как во взбаламученной волне за бортом яростно извивается крокодилий хвост.

— Надо плыть к берегу, Дже…— выкрикнул он вцепившемуся руками в борт принцу, и в этот момент ладью потряс второй удар.

Будь царская ладья менее прочной, она бы, пожалуй, пошла ко дну, однако доски из отборного кедра выдержали. Но сын фараона потерял равновесие. Какие-то доли мгновения он еще отчаянно балансировал, пытаясь удержаться — и Данька ощутил подлинный ужас при мысли, что сейчас будет. И тут крокодил ударил снова, подняв гигантскую волну, слизнувшую царевича за борт.

Одним прыжком преодолев расстояние до кормы, студент перегнулся через борт и успел-таки ухватить за руку беспомощно погружающегося в нильскую воду принца — бедолага был явно в полуобморочном состоянии

Он почти вытащил царевича из воды, как вдруг Джедефхора потянуло обратно. Даниил изо всех сил стиснул руку юноши и, едва не лопаясь от напряжения, потянул на себя, пытаясь втащить его в лодку. В ответ рвануло так, что он поскользнулся и упал, выпустив принца. Тело парня мгновенно исчезло за бортом.

Только нечеловеческим усилием Данька сдержал — за ничтожную долю мгновения до прыжка — стремление сигануть следом. В памяти некстати промелькнули слова из какой-то медицинской книги, что смерть утопленника едва ли не самая мучительная.

Несколько секунд на обдумывание (вот тогда он почувствовал, что избитые слова о растягивающемся в критической ситуации времени — не ложь) — прыжок на корму, где в немом оцепенении застыли двое гребцов и их начальник. Подскочив к последнему, молодой человек рванул из его рук копье. Лодочник, словно завороженный, упорно не желал отдавать оружие постороннему. Пришлось попотчевать несговорчивого изрядным тумаком.

Завладев копьем, Горовой прицелился, прикидывая расстояние до крокодила, рядом с которым на волнах покачивалось недвижное тело принца. Но тут чудовище издало утробный вой, от которого заложило уши, и вновь ушло в глубину.

Вместе с ним исчез и Джедефхор.

И тогда Даниил, набрав побольше воздуха, прыгнул за борт.

За спиной высоко и протяжно взвизгнул Упуат.

Сквозь мутноватую воду Данька видел, как неторопливо удаляется уродливый темный силуэт, таща за собой бесчувственное тело царевича. Несколькими рывками он приблизился к противнику и довольно ясно разглядел: монстр был не очень большим — раза в полтора длиннее взрослого человека. Острый гребень на спине, ритмично перебирающие лапы…

Но что это?

Пара зеленых мускулистых щупальцев держала тело Джедефхора, обвив его грудь.

Это… не крокодил! Что же??!

Загребая воду изо всех сил, отталкиваясь руками и ногами, Даниил плыл за жуткой тварью. Насколько он помнил, убить крокодила холодным оружием можно было двумя способами — либо ударить его в глаз, поражая мозг, либо вспороть брюхо. Попробовать, что ли? Но выдержит ли копье удар о такую махину?

Оружие тянуло вниз, на дно, напряжение рвало мышцы.

Внезапно он обнаружил, что ситуация поменялась.

Заметив его и, видно, решив на всякий случай ликвидировать возможную угрозу, рептилия развернулась и теперь плыла прямо на Горового, волоча свою жертву по илистому дну.

И тут Данька во вспышке спасительного озарения понял, что нужно делать.

Выскочив на поверхность, он изо всех сил вдохнул воздух, а потом нырнул, не мешая весу копья тянуть себя вниз.

Приблизившись, мерзкое пресмыкающееся затормозило, готовясь к последнему броску.

Даньке показалось, что желтый глаз чудища блеснул почти человеческой — уж точно не звериной — злобой. Страшилище раскрыло страшную зубастую пасть, явно собираясь одним движением покончить с археологом. И тогда, в кратчайший миг собрав все силы, которые у него еще оставались, парень ударил копьем прямо туда. В эту оскаленную злобную морду.

Он услышал мерзкий чмокающий звук, словно лопнул пузырь, и копье, почти не встречая препятствий, глубоко ушло в тело хищника. Тяжелое и длинное трехгранное лезвие из черной бронзы, насаженное на древко первосортного железного дерева в два пальца толщиной вонзилось прямо в раскрытую пасть чудовища, пробив гортань, пищевод и что еще у него там было.

Через секунду сомкнувшиеся зубы перекусили прочнейшее древко, как соломинку, но дело уже было сделано.

Хрипя и пуская пузыри, мерзкое животное задергалось в конвульсиях, попыталось отмахнуться щупальцами… И таки отпустило Джедефхора!

Уже видя красные круги перед глазами, Данька умудрился ухватить принца за волосы и что есть мочи устремился вверх.

Как он доплыл с грузом до болтавшейся на волнах лодки, Горовой помнил плохо. Сквозь туман видел руки гребцов, помогающих ему взобраться на борт и поднять туда же тело наследника престола.

Чуть отдышавшись, Данька бросил взгляд на спасенного. Смуглое прежде лицо теперь казалось серо-синеватым, пульс на шее не прощупывался. Лишь вцепившись в запястье царевича, он ощутил пальцами тонкий, как ниточка, ритм сердцебиения, готовый, казалось, в любой момент прерваться.

Прикрикнув на гребцов, вопящих и стенающих над телом своего юного владыки, поверженного злыми чарами, археолог собрался приступить к реанимационным процедурам. При этом он поневоле прикидывал — каким именно египетским казням и в какой последовательности подвергнут злого колдуна Джеди, совершившего злодейское покушение на принца посредством вызванного из неведомых бездн крокодила. Как всегда, понадобится крайний. И лучшей кандидатуры, чем он, не найти.

Но тут из-под настила на корме выполз дотоле незаметный Упуат и принялся, повизгивая, лизать царевича в лицо. Государев сын зашевелился, судорожно закашлялся. Из его рта хлынула вода.