Я хмуро смотрю на коробку, в равной степени нервничая и заинтригованная. Поворачиваясь к кровати, чтобы сесть, я открываю коробку и моргаю, глядя на содержимое. Я понятия не имею, на что смотрю. На подложке из ярко-фиолетового щелка лежит любопытного вида серебряная цепочка, но она не похожа ни на одно украшение, которое я когда-либо видела.

Медленно вынимая цепочку, я позволяю ей свисать с моей руки. Она имеет форму буквы Y, три цепочки, которые соединяются посередине, каждая с металлическим зажимом на конце. Я смотрю, очарованная зажимами, которые выглядят как модные прищепки. В середине, где сходятся три секции, есть великолепная черная монограмма в кольце. Монограмма черного цвета с серебряной паутиной в центре. Безделушка очень красивая. Я никогда не видела ничего подобного.

Идея о том, что Спайдер покупает мне подарок, делает что-то, что подразумевает, что я что-то значу для него, сбивает с толку. Что-то здесь не так.

Я поворачиваюсь к Пипу, поднимая цепочку. — Что это? — бормочу я.

Как только Пип видит это, он прикрывает рот, фыркая. — Ой. Вау. Он действительно извращенный ублюдок. Выглядит забавно.

Что-то в том, как он произносит слово «забавно», заставляет мой желудок сжиматься от страха. Свет в его глазах заставляет меня бросить цепочку в коробку и захлопнуть крышку с таким чувством, как будто я показала ему что-то неприличное.

— Что это? — резко требую я.

— Я уверен, что он покажет тебе, когда вернется, — теперь Пип сдерживает смех, — повеселишься, — он закрывает дверь, и я слышу, как он хихикает всю дорогу по коридору.

Я опускаю руки по бокам, позволяя коробке упираться мне в бедро. Что, во имя всего Святого, Спайдер сейчас планирует? Какую новую пытку он придумал, чтобы использовать это… что бы это ни было… на мне?

В моем ухе раздается низкое жужжание. Это Bluetooth жужжит во время вызова.

Спайдер.

Стоя у кровати, я облизываю губы, не в силах заставить себя ответить. Однако звонок продолжает жужжать, и я знаю, что, если я не отвечу, скорее всего, все станет только хуже, когда Спайдер наконец вернется.

Как и велел Пип, я ощупываю устройство, пока не нахожу кнопку и не нажимаю ее. — Алло? — дрожь в моем голосе раздражает.

— Привет, Дикая Кошка.

Низкий, рычащий голос Спайдера нагревает мои внутренности, создавая ощущение, похожее на головокружительный прилив адреналина, который возникает прямо в начале нарастающего оргазма.

— Почему ты так долго не отвечала? — собственническое предупреждение в его тоне заставляет меня вздрогнуть.

Я сглатываю.

— Ответь мне.

Не собираясь признаваться, насколько этот мужчина выводит меня из равновесия, я заставляю свой голос хотя бы звучать спокойно. — Потому что я не хочу с тобой разговаривать.

— И всё? — раздается мягкий звук выдоха, и я понимаю, что он делал затяжку сигаретой.

В моем сознании невольно возникает образ его, сидящего на своем байке, выглядящего сексуально и идеально, как всегда. Мое сердце трепещет от осознания его длительного отсутствия. Я прогоняю этот образ.

— Пип передал тебе посылку, которую я послал для тебя?

— Да, — бормочу я, уставившись на нее, — в любом случае, что это за штука?

— Кое-что, с чем мы с тобой немного повеселимся, когда я вернусь.

Я подавляю разочарованный вздох. Переспрашивать бессмысленно. Интонация в его тоне говорит мне, что ему слишком нравится играть со мной, чтобы так легко упустить такую возможность.

Бросив коробку на кровать, я опускаюсь на край матраса. Прошла почти неделя с тех пор, как он выпорол меня, и моя задница уже не так болит, как в то первое утро после этого, но все еще немного покалывает, если я неосторожна, когда сижу. Теперь я могу спать на спине, но только если не буду двигаться.

— Когда ты вернешься, Спайдер?

— А что? Ты скучаешь по мне, Дикая Кошка?

О, этот человек приводит меня в бешенство. Желание причинить ему боль поднимается, на удивление острое. — Даже не мечтай. Было хорошо без тебя.

Он фыркает. — Ты гребаная лгунья, — его тон сочится восторгом.

— Чего ты хочешь, Спайдер?

— Ты сегодня в стервозном настроении, не так ли?

Негодование пронзает меня. В последний раз, когда я его видела, меня чуть не застрелили, Гэри чуть не сделал мне сотрясение мозга, а у Спайдера хватило наглости вести себя так, как будто я сделала что-то не так. А теперь он провел почти неделю в отпуске, занимаясь неизвестно чем. Он, вероятно, утолял свою похоть с каждой женщиной, которую видел, между бог знает какими актами насилия во имя клуба. Я заставляю себя не попасться на его удочку и ничего не говорю.

— Ложись на кровать, — приказывает Спайдер.

— Зачем?

— Ты хочешь, чтобы я отшлепал тебя, когда вернусь?

Я сглатываю при мысли о том, как его ладонь обрушивается на мой и без того покрытый синяками зад. — Нет.

— Тогда делай, как я тебе говорю.

Я вздыхаю и ложусь поперек матраса на живот.

— На спину, Эмма.

Я пожимаю плечами. — Откуда, черт возьми, ты знаешь, что я уже не лежу на спине?

— Потому что ты говоришь слишком уверенно. Твоя задница еще не может быть полностью исцелена. А теперь перевернись на хрен.

Я рычу от злости и осторожно перекатываюсь на спину, слегка морщась, когда нахожу удобное положение. Жжение на моих ягодицах вспыхивает, но в конце концов утихает.

Он хочет этого. Он хочет причинить мне боль, наслаждается тем, что причиняет мне боль. Тогда до меня доходит, что я была права. Хотя то, что случилось с Гэри, изменило отношения с женщинами, это никак не уменьшило ненависть Спайдера ко мне.

— Болит? — мурлычет он, как будто услышал, как я вздрагиваю.

— Почему ты так со мной поступаешь? — спрашиваю я.

— Потому что я могу.

Я сжимаю губы и запускаю пальцы в волосы. Беспомощность грозит захлестнуть меня.

— Я этого не понимаю, — говорю я ему, горячо вспыхивая гневом.

— Не понимаешь что?

— Почему ты злился на меня после того, что случилось в больнице?

— Ты ожидала получить медаль за свой героизм?

Внезапная горечь в его тоне застает меня врасплох. — Конечно, нет! Но ты даже не… — я снова сжимаю губы, не желая платить высокую цену за признание правды. Я могла умереть, а ему все равно, — почему ты так быстро ушел прочь?

Он долго молчит, достаточно долго, чтобы я подумала, не повесил ли он трубку.

— Никто не подвергает опасности то, что принадлежит мне, Эмма. Если бы у меня не было дел, о которых нужно было позаботиться, я бы затащил тебя обратно в свою постель и бил бы, пока ты не взвыла бы от того, что сделала.

У меня пересыхает в горле. Его голос такой же пугающий, как и слова. И все же, несмотря на то, что его угроза пугает меня до чертиков, обладание в его голосе делает странные вещи с моими внутренностями, и в нем есть похоть, которая заставляет меня задуматься, какие грязные вещи он сделал бы со мной, если бы был тут. Моя промежность болит от этой мысли. Реакция не имеет смысла, но она есть.

— Спусти штаны, — приказывает Спайдер, — трусики тоже.

Команды возвращают меня в настоящий момент. — Что? Зачем?

— Потому что я тебе сказал, — рычит он.

Теряясь в догадках, что он может замышлять, я приподнимаю бедра и в ярости стягиваю штаны до колен. Ткань натирает мой зад, жжение заставляет меня пожалеть о своем гневе и напоминает мне о цене неповиновения ему.

— Они внизу?

— Да, — с горечью отвечаю я, откидываясь назад на матрас.

— Хорошая девочка. Теперь задери топ так, чтобы твои сиськи вывалились наружу, и раздвинь ноги.

— Зачем? Не похоже, что ты меня видишь.

— У меня хорошее воображение. Вот как работает секс по телефону.

Секс по телефону! Мои щеки горят. У этого человека нет никакого стыда.

Вчера Моника принесла облегченные джинсы с низкой посадкой и белый топ с открытыми плечами и животом. Очевидно, их заказал Спайдер. Лифчика не было, поэтому, когда я заставляю себя задрать топ выше груди, она освобождается подпрыгивая. Если бы он стоял передо мной, он бы увидел мою грудь во всей ее обнаженной красе, мою промежность, обнаженную для его взгляда. Порезы, которые он оставил на моей груди, зажили, но он бы увидел оставшиеся шрамы, его клеймо в форме паутины, вытатуированное там навечно. От этой мысли я мгновенно становлюсь мокрой.