Ди играет с серебряной петлей, которая свисает с молнии ее черного бюстье. — Так вот почему весь этот спектакль с паинькой?

Расческа останавливается на полпути через мои кудри. — Что?

— Так вот почему ты такая странная?

— О чем ты говоришь?

Но я уже знаю, что она имеет в виду. Она имеет в виду то же самое, что заставляет Монику и Спайдера смотреть на меня так, как будто я иногда говорю что-то странное. Причина, по которой Моника назвала меня Марсианской девушкой и посмотрела на меня так, как будто у меня выросла еще одна голова, когда она узнала, что я не знаю, что такое байкер.

— Чопорная и правильная, — говорит она. — Ты говоришь так, как будто вышла из гребаного Маленького Домика В Прерии или какого-то дерьма.

— Маленький что?

Она ухмыляется, и я знаю, что делаю это снова, демонстрирую свое незнание мира.

Я бросаю расческу вниз, вздыхая. Нет смысла рассказывать ей о Колонии или объяснять мое прошлое. Она поверила бы в это не больше, чем Спайдер. — Разве ты не говорила, что у тебя есть для меня работа?

— Пойдем, Липкие Пальчики, — Ди машет мне рукой, чтобы я выходила из комнаты, и запирает дверь.

Выйдя в главный зал бара, Ди приказывает одной из девушек принести мне завтрак. Я внимательно ищу Спайдера, но, если он и в здании клуба, я его не вижу.

Трудно привыкнуть к тому, насколько это место больше и насколько оно оживленнее, чем Каспер. Тут должно быть в три раза больше мужчин, толпящихся за столами, играющих в бильярд или дартс или толпящихся у бара. Попс далеко не так огромен, как Логово Дьявола, но он, по крайней мере, вдвое больше, чем Каспер. Текила подает напитки с Джин, длинноногой, с янтарными волосами, сильно татуированная женщина, которую Ди называет барменом клуба «Уайт-Спрингс».

Моника и пара других девушек подают завтрак и напитки, лавируя, как крадущиеся кошки, между переполненными столами. Мой желудок сжимается, когда Моника смотрит на меня, направляясь к столу, тарелки с яйцами и беконом балансируют на ее руках и ладонях. Она приподнимает бровь, глядя на отметины на моей груди, и качает головой.

Так что сегодня это будет скорее холодный прием. Одиночество поражает меня, как удар в живот.

Я сажусь на единственное свободное место — диван в задней части бара. Парень со сморщенным шрамом на щеке сидит рядом со мной, а двое парней с густыми бородами сидят на диване напротив меня. Я никогда не видела никого из них раньше, так что они, должно быть, из этого клуба. Все они бросают непримиримые взгляды на мои порезы, а тот, у кого шрам, понимающе ухмыляется.

Я сосредотачиваюсь на своей еде, желая провалиться в пол и планируя смерть Спайдера.

Еда восхитительная, картофельные оладьи с маслом, колбаса сочная. Я смакую каждый кусочек, впитывая в себя все, что могу, об этом месте.

Меня поражает, что выпивка течет так быстро в такое раннее утро. Часы над баром показывают семь утра, но из кранов льется столько пива, сколько я не видела ни в один вечер в Каспере. Мужчины здесь не пугают меня, по крайней мере, большинство из них, но это место больше напоминает мне Логово Дьявола — шумное и оживленное.

— Это место всегда такое оживленное? — спрашиваю я Ди, когда она ставит мне воду.

— Всегда, — она щелкает пальцами. — Что переводится как «поторопись». Ты, блядь, не принцесса в королевском дворце.

Бородатые парни напротив меня смеются.

Я опускаю взгляд на свою почти полную тарелку, крошечный кусочек сосиски на полпути ко рту. Мое лицо горит от шеи до линии волос. Я даже не осознавала, что делаю.

Это еще одна старая привычка, привитая мне Колонией. Там женщин учат очень специфическим правилам того, как правильно питаться. Пасторы советуют нам никогда не брать больше одной порции, есть медленно и есть только половину того, что у вас на тарелке, для женщины поступать иначе неприлично.

Однажды, я помню, девочка поспешила съесть свою кашу, когда опоздала на воскресную мессу. Пастор Сет наказал ее за это. Следующую неделю она провела с тем, что они называли Свиной Головой на шее — деревянной резьбой в форме свиной головы, достаточно большой, чтобы ее невозможно было не заметить, так как она закрывает большую часть груди владельца.

Большую часть времени я хорошо отношусь к тому, чтобы не позволять Колонии управлять каждым моим шагом, так почему же я вдруг вернулась к еде, как будто сижу при королевском дворе?

Мой желудок переворачивается. Это из-за прошлой ночи. То, что меня выпороли, наказали так, как того требовала Колония, включило старые привычки, от которых я наконец начала избавляться. Не имеет значения, если Спайдер не может знать, что он выбрал форму возмездия, которую предпочитали пасторы. Это все еще оказывало такое же влияние.

— Извини, — бормочу я, торопливо доедая свою еду.

Один из парней встает и уходит, а Ди садится на его место, с удивлением наблюдая за мной. Я тут же пинаю себя за то, что прогнулась, чтобы успокоить ее. Возможно, я предала доверие Ди, но это не значит, что я должна быть тряпкой рядом с ней. Я не могу сделать это с ней так же, как и со Спайдером.

Она открывает рот, как будто хочет что-то сказать, затем закрывает его и стискивает челюсти.

— Что? — жестко говорю я, уверенная, что она собирается высмеять что-то, что я сказала или сделала.

— На следующее утро после того, как Спайдер привел тебя в Каспер…

Я медленно опускаю вилку.

— Я все жду, что Спайди поссорится с Снейком за то, что я ударила тебя, но он этого не сделал. Какого черта ты не сказала ему, что это я?

Я смотрю на свои недоеденные картофельные оладьи, внезапно чувствуя себя неловко. Наконец я встречаюсь с ней взглядом. — Зачем мне это делать, когда я это заслужила?

Ди несколько долгих секунд молча смотрит на меня пронизывающим взглядом, который заставляет меня ерзать на месте. Я бы все отдала, чтобы узнать, о чем она думает.

— Ха, — это все, что она наконец говорит. — Давай, — добавляет она гораздо более четким тоном, вставая и хватая мою тарелку. — Двигай своей задницей. Пора приниматься за работу.

Неуверенность охватывает меня, я следую за Ди в бар, чтобы забрать свои первые утренние заказы.

Текила бросает один взгляд на мою грудь, и ее рот складывается в «О». Она чуть не роняет стакан, который наполняет пивом. — Господи, — выдыхает она.

Убейте меня сейчас. Пожалуйста, просто убейте меня сейчас.

— Держи, — говорит Джин, протягивая мне поднос с напитками. Она одаривает меня дружелюбной улыбкой. Ее жизнерадостный, приятный голос вызывает во мне некоторую депрессию.

Поднос слегка дрожит в моей руке от веса полного кувшина пива и нескольких полных стаканов.

— О, прости, — она протягивает руку, готовая схватить поднос. Текила качает головой, глядя на нее, но она, похоже, этого не замечает. — Это слишком тяжело для тебя?

Я улыбаюсь. Джин внезапно напоминает мне Сэм, новенькую в «Логове Дьявола». Эта мысль вызывает у меня боль в груди. Я никогда не думала, что буду скучать по этому месту.

— Не помогай ей, — говорит Ди, наблюдая за мной.

Джин опускает руку, бросая на меня извиняющийся взгляд.

— Я в порядке, — говорю я, надеясь, черт возьми, что смогу добраться до столов без того, чтобы поднос не полетел.

Немного пива из кувшина выплескивается на поднос. Несколько капель попали на порезы на моей груди, заставив меня поморщиться от едкого укуса.

Глаза Джин расширяются. — Ух ты. Они выглядят болезненными. У меня есть футболка, которую ты можешь одолжить.

Я поворачиваю голову, когда ставлю кувшин для Эйтбола и Морта за их столом. — А ты бы стала? Это было бы…

— Нет, — Ди поднимает глаза, наполняя миску на стойке бара арахисом. — Это топ, который Спайдер хочет, чтобы она надела, — она раскалывает скорлупу арахиса и кладет орехи в рот.

Мои зубы скрипят. Ненависть к Спайдеру вспыхивает, как адское пламя.

Джин испускает тихий вздох и пожимает плечами, делает то, что сказала леди-босс, и начинает наполнять кувшин. Ее глаза, кажется, говорят: «Ты ей не очень нравишься, не так ли?»