Это пусть "первая красавица курса", дочь американского магната и страшная задавака Катрин строит из себя невесть что и и тратит на умывание-одевание по полтора часа каждый день. Это ж надо, привести с собой целый штат обслуживающего персонала, включающего в себя не только визажста, повара, горничную, но и чуть ли не специального человека, для подтирания попы.

Кстати, насчёт попы. Аими покрутилась перед большим ростовым зеркалом. Чтобы себе не воображала эта сучка Катрин, а её попа всё-равно лучше. Девушка показала отражению язык и принялась одеваться.

Джинсовые шортики, завязанная на узел клетчатая хлопковая рубашка и босоножки с тонкими ремешками. Аими провела бледно розовой помадой по губам и, немного поколебавшись, достала из шкатулки нитку жемчуга.

Простое и довольно неказистое с виду украшение стоило как лимузин представительского класса. И дело было не в ювелирной ценности "бусиков". Это был её амулет.

Давным-давно, когда маленькая Аими любила перебирать мамины украшения, в руки ей попалось это ожерелье. И девочка сразу же почувствовала, что оно "особенное". Она надела нить жемчуга себе на шею тело будто наполнилось странной, немного пугающей и в то же время невероятно притягательной силой.

- Ты ещё маленькая, доча. - Мама попыталась забрать украшение у ребёнка.

Но Аими вцепилась ручёнками в жемчужные бусы, а в карих глазёнках стали набухать слезинки.

- Да ладно тебе, пусть поиграет. - Отец, как всегда, встал на сторону дочери.

- Вечно ты её балуешь. - Мама картинно недовольно поджала губы. - Если потакать всем её капризам, то вместо надежды и опоры в старости мы получим изнеженную и избалованную "принцессу".

- Ну, положим, от этого никуда не денешься. - Картинно вздохнул отец. - Что родилось, то и вырастет.

Разговор уводил мамино внимание от столь вожделённого ожерелья и Аими тут же поспешила воспользоваться ситуацией.

- Мамочка, ну пожалуйста! - слёзы, в отличие от отца на мать не действовали, и добиться своего можно было лишь пообещав что-либо взамен. "Отработав", так сказать. - Я больше не буду баловаться на занятиях мистера Голдсмита и каждый день стану запоминать пятьдесят слов!

- Ого! Целых пятьдесят? - Папа интонацией изобразил изумление пополам с недоверием.

- Да, целых пятьдесят! - Малышка самоотверженно сжала кулачки и уставилась на отца.

- Ну-у - отец наигранно вздохнул, - как ты думаешь? - взгляд в сторону жены, - думаю, это равноценный обмен.

- Так нечестно! Вы снова объединились против меня! - Мама грозно и демонстративно недовольно нахмурилась, но Аими видела, что это "игра на публику" и мать сдалась. - Ладно, но проверять буду лично.

Для мамы, в совершенстве знающей пять языков, успехи дочери были очень важны. И, она понимала, что баловство и желание поиграть, вместо того чтобы зубрить слова незнакомого, языка свойственны детишкам её возраста. Так что, внезапный интерес девочки к хоть и дорогой, но всё-же вещи, был как нельзя кстати.

- Спасибо, мамочка! - Крепко сжимая в кулачке ставшими вдруг такими необходимыми жемчужины, Аими бросилась женщине на шею.

- Смотри у меня! - Мама перешла на английский и притворно-грозно нахмурила брови. - Пятьдесят!

Аими радостно закивала, всем своим видом выражая страстное желание бросится штудировать учебник английского прямо сейчас.

Мать хлопнула в ладоши и девочку забрала Мэй. К слову, тоже неплохо владеющая английским. Равно как и китайским, французским и даже таким экзотическим русским. "Зачем филиппинской прислуге русский"? - спросите вы.

Прислуге может и незачем. А вот гувернантке дочери императора Японии и одновременно офицеру контрразведки и личной охране Аими знание языка северного соседа не помешает.

Так у младшей дочери правителя Японии появился первый талисман. Впоследствии Аими обзавелась ещё десятком различных предметов усиливающих её магические способности. Но жемчужное ожерелье было первым и оттого самым любимым.

Именно оно позволило Аими ощутить в себе силу и безудержную радость от возможности пользоваться тем океаном энергии, что плескался в пространстве вокруг неё.

Юная принцесса вынырнула из воспоминаний и вышла из каюты.

- Доброе утро! - Аими вежливо поздоровалась по-китайски.

Это была такая игра, со временем ставшая традицией. Каждый день они с гувернанткой, она же воспитательница и охранница в одном флаконе, разговаривали на одном из языков, которыми владела Мей. А теперь и Аими.

Жемчужные "бусики" были поистине волшебными. И без того умная и не по годам сообразительная девочка, став обладательницей талисмана превратилась если и не в гения, то где-то очень близко.

А те, давным-давно обещанные маме пятьдесят английских слов в день оказались чем-то совершенно незначительным. Так, лёгкая зарядка для ума.

Верная Мей, за прошедшие двенадцать лет, кажется ничуть не постарела. Тело девушки было всё таким-же стройным на на лице не появилось ни морщинки. "У азиаток до сорока нет возраста" и, глядя на Мэй было понятно, что это в какой-то степени правда.

- Здравствуйте, маленькая госпожа. - Мей с улыбкой наклонила голову. - Как спалось?

- Замечательно, Мей! - Аими светло улыбнулась. - Есть новости?

- Да, госпожа. - Мей протянула девушке планшет. - Его нашли у берегов Индонезии. Рыбаки выловили его прямо из воды, плывущего на куче мусора.

Аими прыснула и облегчённо-горестно вздохнула. Предмет разговора в последний год был её головной болью. Наследник монарха одной из скандинавских стран, младший принц, плейбой, красавчик и, судя по многочисленным статьям в жёлтых интернет изданиях "лицо нетрадиционной ориентации" был её... женихом.

- Дочь мы, конечно тебя ни к чему ни принуждаем... - в разговорах подобного толка мама всегда делала многозначительную паузу. Заставляя дочь невольно испытывать чувство вины и тем самым подталкивая собеседника к приятию нужного ей решения. - Решение в любом случае остаётся за тобой...

Жена Императора была опытным манипулятором и с любым человеком, от которого ей было что-нибудь нужно, всегда умела разговаривать не его языке. Ни на чём при этом не настаивая, ничего не обещая и лишь обозначая собственный интерес. Вскользь, невзначай, тут и там разбрасывая тонкие намёки.

Впрочем те, кто не понимает чаяний власть имущих, и не готовы понять, куда дует ветер, угадывая правильный ответ лишь по лёгкому изменению интонации, как правило во дворце надолго не задерживались. Вернее, не задержались их далёкие предки. Естественный, так сказать, отбор.

- К тому же, сейчас не дикое средневековье, - голос матери источал патоку, - и никто не заставляет тебя ложиться в ним в постель насильно.

В этом месте Аими, как правило, пренебрежительно фыркала. В отличие от толерантной Европы, в Японии к лицам, проявляющим сексуальный интерес к своему полу, относились традиционно презрительно.

- Это династический брак, - продолжала увещевать мать, - и ты, как верная дочь Японии... - здесь опять следовала многозначительная пауза.

Аими закатывала глаза и обещала подумать. При этом подразумевалось, что она будет "послушной девочкой", ни за что не пойдёт против "традиций" и воли родителей. И, немного поупрямившись для приличия послушно пойдёт под венец с датским пидоро... э-э-э принцем.

На экран планшета была выведено изображение довольно таки красивого парня, цепляющегося за обрывок рыбацкой сети, наполненной пластиковыми бутылками.

Аими не раз видела фотографии выбранного ей родителями будущего мужа. И даже несколько раз общалась с ним в Вайбере. И тот юноша производил совершенно другое впечатление. Слащавый высокомерный ублю... э-э-э мажорчик. Самовлюблённый и насквозь фальшивый.

Этот же парень, в мокрой, грязной и рваной майке с каким-то смешным принтом, изображающим Наруто, был совершенно другим. Крепкие мускулистые руки, длинные загорелые и накачанные ноги. Воображение девушки само-собой дорисовало плоский живот с кубиками пресса и Аюми почувствовала, что краснеет.