– Они настоящие? Сколько их тут?

– Ровно миллион. А что касается подлинности, то в пределах СНГ можешь пользоваться безбоязненно. Соваться с ними дальше не рекомендую.

– Так они фальшивые?

– А где я возьму тебе настоящих? Мне людям зарплату платить нечем, а ты хочешь за здорово живёшь получить миллион подлинных баксов.

Гена разочарованно отодвинул кейс.

– Не надо мне фальшивых денег.

– Интересный ты человек. Фальшивые документы тебя вполне устраивают, а деньги нет. Или ты в Америку собрался удрать вместе с чемоданом? Я тебе русским языком сказал: в пределах СНГ пользоваться деньгами можно совершенно безбоязненно. Трать их на что угодно, никто от тебя не потребует отчёта. Как и расписки в их получении. Что тебе ещё нужно? Или ты думаешь, что доллары, которые ходят здесь по рукам лучше этих? Наверняка хранишь дома несколько бумажек на чёрный день?

– Храню, – сознался Гена.

– Так вот, они отпечатаны в той же самой типографии, что и эти, которые ты столь пренебрежительно отодвинул от себя. – Генерал похлопал ладонью по кейсу. – Не ломай дурака. Бери деньги. Пока дают.

Гена тяжко вздохнул и взял в руки кейс. Вновь открыл, осмотрел содержимое, закрыл и, молча, поставил на пол возле ног.

– А теперь смотри сюда внимательно. – Генерал положил на стол чистый лист бумаги. – Вот здесь, – он быстро набросал чертёж, – находится схрон.

– Что находится? – не понял Гена.

– Тайник. В нём яды самого разного срока действия. От мгновенных до тех, что подействуют через несколько месяцев и даже лет. Все они неизлечимы, их невозможно обнаружить при вскрытии трупа, так как они дают симптомы обычных болезней. Инструкции по применению, а также противоядия находятся там же.

– Зачем мне это? – привычно повторил Гена.

– Пригодится, – не менее привычно парировал генерал. – Кстати, яды освящены нашим священнослужителем, отцом Онуфрием, так что греха на тебе не будет, если, разумеется, не станешь использовать их в личных и корыстных целях.

– А как отличить личные цели от неличных?

– Если ты, к примеру, отправишь к праотцам дорогого дядюшку ради того, чтобы завладеть его имуществом, то это будут личные, да ещё и корыстные интересы, а если ты сделаешь то же самое, дабы предотвратить совершение твоим честным дядей крупного преступления, то это совсем другое дело. В таком случае греха на твоей душе не будет, и она в своё время прямым ходом отправится в рай вкушать бананы и ананасы. Понятно?

– Понятно.

– Идём дальше. Здесь, – генерал набросал ещё один чертёжик, – находится другой тайник. В нём оружие иного рода. Не знаю, пригодится оно тебе или нет, но, на всякий случай, имей в виду.

– Что там?

– Комплект воздушного десантника, комплект ниндзя, снаряжение подводного десантника, набор пистолетов и автоматов, снайперское оружие, ручной и станковый пулемёты, гранатомёт, огнемёт и прочая спецтехника.

– А танковой дивизии там нет?

– Нет.

– Слава Богу. Зачем мне всё это? Я и пользоваться ничем подобным не умею.

– Там есть подробнейшие инструкции, рассчитанные на стопроцентного идиота.

– Спасибо за комплимент.

– Пожалуйста. Кстати, оно так же освящено отцом Онуфрием.

Гена равнодушно пожал плечами.

– Запомнил расположение?

– Запомнил. А что?

Генерал чиркнул зажигалкой и поджёг листок. Дождавшись, когда он сгорел полностью, тщательно размял пепел в пепельнице.

– Всё это очень хорошо и крайне романтично, – сказал Гена, когда генерал через открытую форточку развеял пепел по ветру, – но что конкретно я должен делать, с чего начать?

– Начнёшь вот с чего. Завтра отправишься в Чечню. Именно поэтому я тебя и вызвал.

– В Чечню?! – с ужасом повторил Гена, вспоминая отрубленные головы, содранную кожу, вырезанные половые органы и прочие прелести, которыми столь увлекаются на досуге чеченские боевики.

– Да, в Чечню.

– З-зачем?

– Захвачены важные архивы чеченских боевиков. Требуется на месте срочно привести их в порядок.

Так вот оно что оказывается. Вот для чего он потребовался. Но как же всё это? Генин взгляд скользнул по куче документов на столе, по заветному чемоданчику, уютно примостившемуся у его ласт, то есть ног. Ах, да. Фальшивка. Он сам сказал. Но для чего понадобилось столь изощрённое издевательство над ним, Геной? Неужели генерал «с приветом»? Или садист? Говорят, в органах полно садистов. Как, впрочем, и мазохистов. Угораздило попасть сюда. Сидел бы лучше где-нибудь в ларьке, торговал спокойненько пивком да водочкой и в ус не дул. Действительно, какой он супермен? Викинг?

– Разрешите идти?

– Не разрешаю.

Генерал сдвинул в сторону стопку удостоверений и положил перед Геной несколько чистых листов бумаги. Рядом с ними – шариковую ручку.

– Пиши.

– Чего писать? – вяло поинтересовался Гена. – В смерти моей прошу никого не винить?

– Пиши. Я скажу.

Гена взял ручку и приготовился писать.

– Здравствуй, милая мамочка, – продиктовал генерал. – Написал? Продолжай дальше. У меня всё в порядке. Я жив – здоров, чего и тебе желаю. Добрался нормально, устроился хорошо, так что не волнуйся, пожалуйста. Чеченцев здесь много, но на вид они нестрашные, даже похожи на людей. Ну вот, на первый раз всё, а то нет времени писать подробнее. Очень много работы. Когда освобожусь, напишу обо всём. Кстати, мясо и фрукты здесь дешевле, чем у нас. До свидания. Целую. Гена. Написал?

– Написал.

– Бери другой лист и пиши снова. Здравствуй, милая мамочка. Я жив – здоров, чего и тебе желаю. Мамочка, ты не волнуйся, пожалуйста, но я нахожусь в плену у чеченцев. Когда вернусь домой, расскажу, как всё приключилось. Обращаются со мной нормально, все органы целы. Кормят тоже нормально. Я даже поправился. Меня освободят, когда будет производиться обмен пленными, а до тех пор мне придётся побыть у них. Так что не переживай, пожалуйста. Жди меня, и я вернусь. Только очень жди. Больше писать нет времени, так как человек, который согласился переправить письмо, сейчас уходит. До свидания. Целую. Гена.

– Что всё это значит?

– То, что ты должен исчезнуть на длительное время… как Гена Грызенков.

– Зачем?

– Чтобы Олаф Торвальдсен мог спокойно делать своё нелёгкое дело.

– Я, что, вправду, должен буду поехать в Чечню?

– Для всех твоих родных и знакомых, включая мать и дядю, который самых честных правил, – да.

– А на самом деле?

– Завтра утром ты отправишься в Москву. Приобретёшь там квартиру, денег у тебя более чем достаточно, и явишься в «Дары Востока».

– Хорошо. Явлюсь. И что я буду делать?

– Работать.

– Работать? Но для начала, как минимум, нужно устроиться на работу. Я слишком хорошо знаю, каково сделать это в наше время. И кем, интересно знать, я смогу там устроиться?

– А для чего, спрашивается, существует прекраснейший документ, который ты даже не удосужился прочитать?

– Но он на незнакомом языке. Я ничего там не понимаю.

– На незнакомом? С каких пор твой родной норвежский язык стал для тебя непонятным?

– Так он на норвежском? И что в нём написано?

– Это твоя аттестация. В ней ты характеризуешься как прекрасный работник, лояльный член общества.

– И где я успел там поработать?

– Ты разве забыл, что работал барменом в ночном баре «Ваалгал»?

– Ах, да. Но какой из меня бармен? И кой прок от бумажки, написанной на норвежском языке?

– Без бумажки ты букашка, а с бумажкой – человек. И отношение к тебе будет человеческое. И когда в «Дарах Востока» откроется вакансия бармена, то предпочтение, поверь мне, будет оказано тебе. Тем более что о твоих конкурентах, если они, вдруг, объявятся, я позабочусь. Но, запомни, это единственная помощь, которую я окажу тебе. В дальнейшем, заботься о себе сам.

– Ну, какой из меня бармен? – канючил Гена. – Я коктейля ни разу на вкус не пробовал, не то, чтобы сбить его. Да меня сразу разоблачат, как только я встану за стойку.