Тем временем миссис Далтон и её второй сын, Ральф, кинулись вниз, к упавшему и замеревшему на полу Джону. Перевернув его, они увидели нож, торчавший у Джона из груди. Подвернув руку во время падения, он направил клинок острием в свою грудь, а удар об пол вогнал нож по рукоять в самое сердце.

– Убей его! – взревела обезумевшая старуха. – Убей его, убей!

Ральф, глядя расширенными от страха глазами на труп брата, который всегда казался ему всесильным, повернулся и, как в тумане побежал наверх. Он уже не замечал, что вещи, которые они выносили из дома доктора, остались разбросанными на лестнице, и просто бежал вперёд.

Роберт забежал в кабинет врача и понял, что живым ему отсюда не выбраться. Шторы справа полыхали, треть комнаты слева тоже была отрезана огнём, а по пятам бежал разозлённый головорез.

Нужно было чем-то обороняться – и Роберт заозирался, пытаясь найти хоть что-то. На глаза ему попались раскалённые каминные щипцы, и он схватил их, поворачиваясь к дверям.

Через секунду показался Ральф. От нахлынувшего жара он на мгновение зажмурился, оступился – и Роберт воспользовался этим моментом, чтобы ткнуть ему щипцами в лицо. Заорав, Ральф попятился и упал. Роберт приготовился было обороняться, но Ральф больше не нападал – он не отрывал рук от обожжённого лица и продолжал орать. Не успел Роберт ничего понять, как перед ним как из-под земли выросла жёлтая сморщенная старуха. Она с визгом бросилась на него, вцепилась ногтями ему в лицо, чтобы выцарапать глаза, но коричневые ногти скользнули мимо цели, лишь расцарапав кожу. Роберт оттолкнул старуху и попятился назад в кабинет.

Он взмахнул щипцами, но старуха отбила их рукой, да так сильно, что щипцы отлетели в сторону. Отступая, Роберт оказался у камина, увидел торчащую из огня кочергу и схватился было за неё – но та застряла в прутьях камина. Миссис Далтон бросилась на Роберта, и он едва успел перехватить её руки, вновь нацеленные на его лицо.

Они упали вместе, сцепившись, как собаки. Роберту едва хватало сил удерживать миссис Далтон, а та, поняв, что не может дотянуться до врага ногтями, вцепилась ему зубами в руку. Закричав, Роберт перевернулся и подмял старуху под себя, упёрся коленом ей в живот и приподнялся. Миссис Далтон попыталась вскочить, но Роберт наотмашь ударил её кулаком в лицо, и она снова упала. Не без труда поднявшись, Роберт заковылял было прочь, но тут его левую икру пронзила острая боль, и он упал. Оглянулся: миссис Далтон всё-таки удалось вытащить раскалённую кочергу из камина – и ей она ткнула Роберта в ногу. Ткнула сильно, так, что раскалённый металл пропорол кожу и мясо. Роберт не смог подняться, а потому просто пополз прочь, пытаясь спастись. Зато миссис Далтон получилось подняться, и она встала над врагом, занеся кочергу над его головой. Роберт замер, глядя на раскалённый докрасна металл, и приготовился умирать. Время словно замедлилось, а рядом снова раздался знакомый мерзкий хохот:

– Я же говорила, что ты умрёшь здесь, лодочник!

В языках пламени за спиной миссис Далтон Роберт увидел черты той твари, которую он видел во сне и позже, у дома Хиггса. Тварь хохотала, предвкушая очередную смерть.

Но кочерга так и не опустилась. Старуха вдруг покачнулась и, замахав руками, упала рядом с Робертом. Тот отпрянул от неё, и увидел, как ктото чёрный, весь в бубонах, с обугленными ногами, с хохотом забирается на вопящую не то от ярости, не то от страха, старуху:

– Мы всё-таки отправимся в Преисподнюю вместе, миссис Далтон! – крикнул страшный человек и снова расхохотался.

Больше Роберт не смотрел. Изо всех сил, кашляя от дыма, он пополз к лестнице. Ральфа, которого он ударил кочергой по лицу, он больше не увидел – вероятно, тот сбежал, испугавшись пожара. А может, и Роберта.

Ступенька за ступенькой он спускался вниз. По всей лестнице были разбросаны награбленные вещи – ножи и вилки, кубки, статуэтки, украшения. В какой-то момент Роберт замер, не сразу поняв, что перед ним. Это была небольшая шкатулка. При падении она открылась, и внутри, в отблесках пламени, сверкало золото и драгоценные камни.

Захлопнув крышку шкатулки, Роберт сжал её в руке и пополз дальше.

Пожар скоро охватил всё здание, а потом огонь перебросился и на соседние дома. Роберт отполз на другую сторону улицы и стал смотреть, как огонь пожирает дом за домом. Доползти отсюда до лавки Гуго казалось чем-то нереальным… Но выбора у него не было. Помощи ждать тоже было неоткуда, так что Роберт сжал зубы и поднялся на ноги. Левая нога горела от боли, но идти он всё же мог. Хромая и опираясь на стену дома, Роберт двинулся вперёд.

К тому времени, как он добрался до дома Гуго, пожар охватил уже большую часть Ист-Энда. Огонь не просто сопровождал Роберта – он давно уже обогнал его, и приходилось петлять, чтобы избегать огня и дыма.

Гуго с семьёй уже суетились у дома. Их улица тоже полыхала, и теперь семейство в спешке выносило из дома нажитый скарб. Вещи сваливались на телеге, в которую никто не был впряжен.

– Роберт! – изумлённо воскликнул пекарь, завидев друга. – Какой пожар!..

Нам нужно убираться, но Господь свидетель, я не знаю, куда!

Матильда тоже заметила Роберта, но не подала виду, будто узнала его.

Роберт встал у телеги и стал ждать, пока семья не соберётся в путь.

Огонь тем временем подходил всё ближе и ближе. Те из людей, кто ещё был жив, метались по улице. Слышны были крики и стук топоров.

– Матильда! – закричал Гуго. – Надо уходить! Или мы все тут сгорим!

– Нельзя! – взвизгнула жена. – Я не позволю своим вещам сгореть!

– Мама, мы сейчас тоже сгорим, если не уйдём! – воскликнула Агнес, прижимая к себе завёрнутых в одеяла детей.

– Лучше сгореть, чем снова стать нищенкой! – кричала в ответ Матильда.

– Не останешься! Я вернул твою шкатулку! – выпалил Роберт, швырнув шкатулку на мостовую.

Та раскрылась, из неё посыпались драгоценности. На несколько секунд все замерли, созерцая богатство.

– Это не твоя шкатулка, – изумлённо сказал Гуго. – Да у тебя в жизни столько не было…

– Ещё как моя! – взвизгнула Матильда, хватая драгоценности. – Ты же слышал, он сказал – «Твоя шкатулка!»

– Всё? – спросила Агнес. – Можно уходить?

Матильда глянула на неё, на мужа – и промолчала. Лишь сильнее прижала к себе шкатулку.

Гуго попытался было сдвинуть с места телегу – но это у него не получилось. Роберт, в меру своих сил, тоже попытался помочь – но телегу, загруженную чуть ли не доверху, они утащить не могли.

– Надо уходить так, – сказал Роберт.

– Я не оставлю вещей! – зарычала Матильда. – Проваливай, а я останусь здесь, с тем, что накопила!

– Мама, он прав! Пусть уж сгорят вещи, но не мы!

Матильда резко повернулась к дочери и залепила ей пощёчину. Агнес дёрнулась и изумлённо уставилась на мать, а потом тряхнула головой и твёрдым голосом сказала:

– Я ухожу. Папа, ты идёшь?

– Иду, – сказал Гуго, помедлив. – Вот только… Куда? Где ещё нет огня?

– Огонь почти везде, – сказал Роберт. – Мне кажется, полыхает уже весь город. Куда бы мы ни пошли, мы всё равно окажемся в огне. Если только…

Роберт умолк, а потом вдруг просиял:

– Ну конечно! Есть одно место! Пойдём, нам нужно торопиться!

Он зашагал прочь, и Агнес с Гуго пошли за ним.

– Куда это вы направились?! – закричала Матильда. – Неужели вы оставите меня здесь одну?

Гуго вернулся, схватил жену поперёк талии, закинул её на плечо и, не обращая внимания на протестующие вопли, пошёл следом за Робертом.

Лодка у Роберта была просторная и могла вместить до шести пассажиров.

Матильда и Агнесс детьми на руках сразу забрались в лодку, а Роберт и Гуго оттолкнули её от берега. Уже с середины реки они увидели полыхающий город. Весь Ист-Энд, казалось, был в огне.

– Господь Всемогущий, – пробормотал Гуго.

Кто-то из младенцев запищал, и Агнес стала его укачивать, тихо что-то напевая.

Роберт смотрел на сполохи огня и ему казалось, что где-то там, вдали, он слышит разгневанный крик. Он поднимался к небесам вместе с чёрным дымом.