Думаю, что не раскрою секрета, если скажу, что идея создания фильма, о котором идёт речь, у Экстазова возникла несколько лет назад, при посещении одного из заведений закрытого типа. Общаясь с его обитателями, он именно с ними находил общий язык, черпал информацию из их непредсказуемых идей, которые, аккумулируясь в разгоряченном воображении Экстазова, оседали на серое вещество его мозга в виде замысла будущей картины. Потому-то фильм так понятен в первую очередь публике, я бы сказал, необычной, освобожденной от мелких житейских забот. На ней картина и была в последствии опробована и встречена долго не смолкавшими восторженными криками и всхлипываниями.

Но было бы ошибочным показывать подобные ленты только на просмотрах для узкого круга подготовленных к восприятию картины людей. Необходимо, хоть и постепенно, выносить подобного рода искусство в массы, охватывая им всё большее количество здравомыслящих. Пусть и они включаются в необычный процесс мышления, дающий возможность забыться, хоть ненадолго отключиться от слишком уж упрощенного представления о жизни с её заскорузлыми и оттого порядком надоевшими проблемами: где жить, если в коммуналке уже невмоготу; что есть, если в магазинах пусто; как попасть к врачу, который не изуродует остаток твоего здоровья, и т.д., и т.п.

Дать зрителю хотя бы на время погрузиться в мир иллюзий, в нечто едва ощутимое, что и составляет духовный мир человека; во всей полноте дать почувствовать непонятность авторского языка, возбудить желание познать его – вот задача современного кинематографа. И да прольётся фонтан смелых, хоть и призрачных идей на охваченные борьбой за существование головы трудящихся!

И хоть трудно судить о фильме Экстазова с точки зрения обычной полемики, рискну сказать, что картина «Зачем нам это?» ставит перед зрителем многозначность вопросов, которые ощущаются буквально в каждом эпизоде ленты.

Вот престарелый герой приходит в дом молодой женщины и долго, очень долго рассматривает в зеркале свои оттопыренные уши. Зачем он отнимает у зрителя почти десять минут экранного времени, спросите вы. Вдумайтесь: а если они у него грязные, может ли он с ними лечь в постель к возлюбленной? Вот он тщательно оттирает их щёткой, но и здесь глубокий смысл: оттирает он вовсе и не уши, а нашу планету от грязи, накопившейся веками.

Есть в фильме особенно значимый эпизод: раз в пять дней герой, выходя вечером из лачуги, где живет со своей собакой Дружком, делает хватательные движения по направлению к звездам, Дружок при этом протяжно воет. Глубину замысла нельзя выразить словами: она ощущается только особыми, не каждому, к сожалению, присущими чувствами. Опять напомню слова режиссера: «Если не понял, то не дано тебе понять». Не дошел, значит, до кондиции. И автор прав.

Прав он, изобразив в своём фильме будущее в виде звонка в дверь к соседу. Каждое утро, едва проснувшись, родственник героя фильма, недавно перебравшийся из глухой деревни в город, идёт к этой двери, нажимает на звонок и, услышав приближающиеся изнутри шаги, быстро убегает в свою квартиру. Что это – хулиганство?– подумает недалёкий обыватель. Но зритель с углубленным типом мышления сообразит: вот где собака зарыта, вот она – основная идея картины. С гордым видом пронесёт он своё удовлетворенное лицо к выходу кинотеатра и будет потом работать с утроенным рвением, потому что знает, что придёт время, когда и ему в дверь кто-нибудь позвонит, разобьёт скованный четырьмя стенами монотонный уклад жизни, вырвет из одиночества в массы, ибо только там можно обрести своё счастье, своё предназначение.

И пусть не расстраивается тот зритель, кто вышел из кинотеатра с чувством, что его облили холодной водой, но забыли посолить. Просто он ещё молод, неопытен, и надо надеяться, что доживёт ещё до той поры, когда фильмы подобного содержания будут восприниматься как нечто естественное и до боли понятное.

Впрочем, не буду больше распространяться о фильме режиссера Экстазова «Зачем нам это?». Хотите посмотреть – идите в кинотеатр. Но предупреждаю: фильм сложный, требует мобилизации всех чувств. Если честно, я и сам в нём ничего не понял.

СЛУЧАЙ НА ПЕРЕЕЗДЕ

Гришка Незабудкин, задорный вихрастый парень в веснушках, мчался на своём мотоцикле в соседнюю деревню, в клуб на танцы.

Был тёплый июньский вечер, пахло свежей травой, скошенными ромашками и бог знает какими еще запахами, накопленными в воздухе за уходящий знойный день. Гришкино сердце ликовало от счастья, от избытка жизненных сил, оттого, что вокруг всё так красиво и через какие-нибудь полчаса он будет танцевать с хохотушкой Варенькой – «непредсказуемой и коварной», как называл её про себя Гришка,– которая вот уж второй год водит его за нос. Гришка всей душой рвался навстречу своему хрупкому счастью, которое ожидало его в этот субботний вечер в уютном новеньком клубе, построенном на средства совхоза.

У переезда Гришке пришлось остановиться, чтобы пропустить приближающийся поезд. Как назло это оказался длиннющий товарняк. Медленно тащились вагоны с нефтью, дровами, щебнем, песком и даже с новенькими автомобилями. Конца поезда не было видно, и Незабудкин заёрзал от нетерпения. Он то вскакивал на ноги, то опять плюхался в седло мотоцикла.

Тут-то и приключилось событие, уж никак не входящее в Гришкины планы. А дело в том, что вслед за Гришкиным мотоциклом к переезду стал прибывать и другой транспорт. Остановилась лошадь с телегой, на которой восседал дед Егор. В отличие от Гришки душа деда Егора не пела и не резвилась, а была спокойна и даже в какой-то мере дремала. Деду Егору нужно было лишь добраться до поля за переездом и собрать сено, которое сушилось для коровы Зорьки. За телегой пристроились «Жигули». И всё бы было тихо и мирно, если б не Гришкин необузданный темперамент. Завидя вдали вынырнувший из-за поворота хвост поезда, Гришка, обрадовавшись, поддал газу, чтобы побыстрее миновать переезд. Стоявшая за Гришкиным мотоциклом лошадь вздрогнула от жуткого треска, фыркнула от испускаемого ей в нос ядовитого газа, и резко рванулась назад, наехав телегой на «Жигули». Из разбитых фар посыпались стёкла. Водитель «Жигулей» опрометью выскочил из машины, подбежал к лошади и с остервенением дал ей кулаком в зубы. Лошадь закрутила головой и яростно заржала. Задремавший было дед Егор очнулся, и, увидев, что кто-то лупит его конягу, слез с телеги и заковылял выяснить, по какому праву… Не понимая как следует, что произошло, но догадываясь из криков владельца «Жигулей», что лошадь, пока он отключился, что-то натворила, дед Егор стал доказывать, что лошадь ни с того ни с сего не станет выкидывать штучки, на то должна быть веская причина.

А виновник причины Гришка Незабудкин, предчувствуя опасность, молил бога: поскорее бы проехал товарняк. Увидя, наконец, разбитые фары, в которые усиленно тыкал пальцем владелец «Жигулей», дед Егор в свою очередь стал предъявлять претензии Гришке, утверждая, что в отличие от коняги у него должен всё же быть хоть какой-то разум, и нечего было ему, дурню этакому, поддавать газу, да еще в нос животному. Короче, во всем виноват Гришка и пусть за разбитые фары платит штраф.

Крики спорящих и размахивание руками привлекли внимание бабки Лукерьи, тащившей на веревке с пастбища свою козу Серафиму. Уж очень Бабка Лукерья любила житейские спектакли, страсть как любила, оттого и была в курсе всех событий в двух соседних деревнях. Предвкушая узнать что-то новенькое, о чем можно будет посудачить с соседками, бабка Лукерья устремилась к месту происшествия, волоча за собой упирающуюся и блеющую козу. Подтащив Сирафиму к шлагбауму, она привязала её за поперечную перекладину – чтоб не дергала и не мешала ей вдоволь насладиться происходящим.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.