— Ну?! — Выдал Младший, когда «Мартель» показал дно, — Долго я ждать буду?!

— Чего? — в голос спросили мы с Костей.

— Когда ты хвастаться начнешь?! Я чего к тебе пришел-то?! Просто так, что ли?! Об этом особняке по столице легенды ходят. Говорят, Скоблев тут целые оргии закатывал, голых баб в шампанском купал, а потом холостыми по ним во дворе палил. А вот в этом самом креслице, где ты сидишь, говорят, пялил Красавину, а она ему своим контральто подстанывала!

Разрумяненный Старший довольно поддакнул.

— Но-но! Нечего тут на мое креслице наговаривать! — погладил подлокотник, а про себя подумал: «Мальчик! Он пялил императорскую дочку, пялил твою маму, точно знаю, что пялил Ведьму, она сама как-то призналась, что имела с ним по молодости короткий романчик… итицкая сила, а у нас с ним, однако, есть что-то общее! И по сравнению с ними Красавина… тьфу!»

Если с Натали экскурсия по дому у нас началась и закончилась в спальне, то сейчас, сделав круг по дому, мы вернулись в библиотеку. В баре бесцеремонный Младший подхватил еще один «Мартель»:

— Мой год рождения! — объяснил он свой выбор. Ну, да, мой-Масюнин год рождения мы уже прикончили. А вообще, с его замашками разориться можно! Хлебать «Мартель» как водку? Водку, по крайней мере, честнее. И дешевле.

Костик тоже расслабил удила и увлеченно присоединился к процессу. Попутно мы говорили о многом. Частя с тостами, Серега докапывался до подробностей нашей с Натали ссоры. Что характерно, я ему о ней не заикался. Попутно мыли кости нашим общим знакомым.

Пили за его будущую несвободу.

Заодно за будущее освобождение от налога на «холостяковство» — с Младшего, как и с меня ежемесячно снимали по нехилой сумме.

Чокнулись за отмену в перспективе налога на бездетность — Тушке после ранений пока было нельзя, но с Инной Младший вроде бы поработал в этом направлении, если я правильно понял его намеки.

Когда донельзя счастливый расслабившийся Старший добрался до моей недокуренной сигары и отошел к раскрытому окну, Серый кивнул на него:

— Спасибо, за то, что ткнул носом! Как мне не хватало друга-соперника вроде тебя, кто бы знал! За нашу дружбу?

«Друг-соперник» — какое своеобразное определение он нашел!

И я, и он знали, что мы будем в будущем гадить один другому. Искать болевые точки. Пытаться подавить и подловить друг друга. Но один вечер можно же притвориться?

— За дружбу! — отсалютовал своим бокалом.

— О, Жоппер! — радостно воскликнул Младший, с трудом ворочая языком.

— Дмитрий! — кивнул подчиненному, появившемуся в дверях.

— С вашего позволения, Ярославцев Дмитрий! — твердо произнес рыбожоп на приветствие Забелина.

— Жоппер ты, самый натуральный! — запинчиво произнес Серый, вставая с кресла. Того самого, где стонала Красавина — в процессе пьянки мы несколько раз меняли дислокацию, и в итоге хозяйское кресло оказалось под задом Забелина — из других он выпадал, — Да ты знаешь!.. — и рухнул на ковер, роняя упрямо сжатый бокал. А ведь мы с Костей много раз намекали, что хватит. Старший, правда сам не лучше — вырубился в туалете десять минут назад. Просто надо понимать, кого перепить можно, а кого нельзя.

— Смотрела бы и смотрела! — следом за Димоном в библиотеку просочилась Нина и с удовольствием встала над храпящим Младшим, — Когда-то я желала, что однажды он будет валяться у меня в ногах. Немного не так это себе, конечно, представляла, но зрелище того стоит!

— Нина! — в унисон прикрикнули мы на девушку, когда острый мысок туфли отодвинулся назад для пинка.

— Ладно-ладно! — произнесла она, ставя ногу на место, — Жаль, что фотоаппарата нет, такой кадр пропадает!

— Нина! — еще раз одернул ее я, а Жоппер привлек к себе, обнимая за талию. Быстро они спелись!

— Что за спешка? — потребовала отчета Турбина, выходя из библиотеки, откуда призванные Авдотьей телохранительницы аккуратно извлекали перестаравшегося гостей.

— Вылетаем сегодня ночью домой.

— Ты же еще два дня в столице собирался пробыть?!

— Нина, а давай я не буду с тобой обсуждать наши служебные дела?! — возмутился ее настойчивости.

— Извини, — все же сделала она попытку смутиться, — Сам пойми — только познакомились, только…

— Ладно, — смягчился под умоляющим взором, — Пошлю я его через неделю сюда в командировку на пару дней. А сейчас — прощайтесь, полчаса у вас есть, — и покинул комнату, в которую их привел.

— Миша, стой! — окликнула меня красавица, вырываясь из кольца рук не теряющего времени Димки, — Стой! Это тебе! — и протянула мне листок, — Выписка прямиком из Берлина, сама туда летала. И еще: после меня там никто и ничего никогда не найдет! — хвастливо-мстительно закончила девушка.

— Спасибо.

Сегодняшний день, полный открытий, казалось уже разучил меня удивляться. Но нет:

— Я чё, лютеранин?!!! — прихуел, пробежав глазами копию крестильной записи.

— Кто?!

— Проехали. Спасибо! Какая же ты умница и красавица! — обнял девушку, но тут же отпустил под ревнивым взглядом жениха, — Не обижай ее! — пригрозил пальцем Жопперу и вымелся наружу.

Попытки споить меня и выведать кучу тайн под это дело у Младшего провалились, наоборот, это он мне много чего наплел. Не научила его мама не пить с менталистами. Бабуля, спасибо! И спасибо Вике — Тихой Смерти, не знающей, о чем со мной поговорить в перерывы между попытками зачатия растущего где-то в клане Михаила Михайловича. А еще Руслана Евгеньевна не предостерегла сына не пить с теми, у кого искр больше, чем у него. Ничего, подрастет, научится. Для человека, только три года назад принявшего свое предназначение, он удивительно быстро прогрессировал. Но это не значит, что сейчас я был совсем трезв и адекватно мыслил.

— Миша, золотой мой!!! — реально испугался такой реакции на встречу от Воронина. «Что случилось?» — Пойдем! — потащил он меня по переходам в тренировочный зал.

— Пробуй! — буквально впихнул меня в абсолютно новую машинку шеф.

Помня наставления Дарьи, крутиться начал максимально осторожно, но в процессе увлекся — такой легкости управления я никогда раньше не ощущал!

— Ну, как?!!! — спросил Ван-Димыч, принимая вспотевшего меня в свои объятия.

— Шеф! Песня!!! Что это?!!

— Нашли с Антоном способ усилить движок. Александр сильно помог, он при вашей командировке одно нестандартное решение провернул, а мы его доработали.

— Сашок — голова! Резерв?

— Шестьдесят килограммов при весе пилота восемьдесят. Это с горбуновской броней, при ветошкинской — всего сорок пять.

— Шеф, вы гений! — полез снова обниматься с профом, мало обращая внимание на костюм¸ не оставляющий место для фантазии. Впрочем, извратно толковать наше поведение было некому — любящий игры в секретность Ван-Димыч предварительно запер тренировочный зал.

— Ублажил я тебя?

— Лучше любой женщины!!!

Воронин был в своем репертуаре, выдавая двусмысленности, которым я охотно потакал — мы оба знали, что эта часть игры, никто из нас не испытывал никакого сексуального влечения друг к другу.

— Возьми их, — с придыханием произнес шеф, наглаживая корпуса двух «Модестов».

— Легко, итицкая сила! — и повторил все кульбиты с навешенным вооружением на обе руки.

— Левая отстает, — заметил Воронин, встречая моё еще более пропотевшее тело, — Надо доработать.

— Шеф, это я притормаживаю, у меня все швы — слева. Давайте позовем Жоппера, то есть Ярославцева.

— Миша, я ценю Дмитрия, но он для меня не показатель.

— Иван Дмитриевич, давайте уже признаем, что он талантливее меня. Меня это нисколько не ущемляет — все, какие можно, лавры я уже собрал. Машинка шикарная, но с моим позвоночником она большую часть времени будет пылиться. Отдайте ее рыбожопу, — с тоской провел рукой по обводам корпуса, — Он достоин.

— Бросаешь?.. — спросил шеф, вкладывая в вопрос слишком много значений.

— Бросаю… Вру!!! Не отдавайте ее ему!!! Она — моя!!! — и приник к ребрам каркаса.