Поиск выхода начинаю с утверждения: жизнь существует, пока соответствует окружающему миру. Не соответствующая жизнь погибает. Пока динозавры соответствовали внешней среде, они жили. Как только тропики сменил ледниковый период, динозавры погибли, потому что не смогли приспособиться к новым условиям. Осталась только жизнь, перестроившаяся под новый мир.

Мы в положении рыб, живущих в высыхающем море. Как рыбы не могут остановить процесс высыхания или создать себе второе море, так люди не могут остановить развитие ИИ или создать себе второй мир, где второй интеллект никогда не появится, и человек сохранит центральное место.

Время традиционного человека подходит к концу. Об этом давно говорят многие мыслители. Например, Фуко писал, что «Человек исчезнет, как исчезает лицо, начертанное на прибрежном песке». Ницше говорил, что человек – это канат, натянутый между обезьяной и сверхчеловеком.

Единственный шанс рыб выжить в высыхающем море – отрастить себе ноги. Единственный шанс человека выжить в мире, где появился Искусственный Интеллект – «отрастить» интеллект, не только не уступающий, а превосходящий ИИ.

Естественным путем это невозможно. Решение в ориентире на формулу: «Х+1 больше Х» (икс – это ИИ; единица – человек). Человек должен перейти на следующую ступень эволюции через усиление своего интеллекта путем искусственного объединение своего мозга с ИИ.

Сумма обезьян – это обезьянчество. В свое время верхняя часть этого сообщества оторвалась от массы и совершила квантовый скачок – перешла из обезьяны в человека. Нижняя часть была слишком сильно связана инстинктами, и потому никуда не перешла, оставшись в прошлом.

Сумма людей – это человечество. Скоро его верхняя часть начнет или уже начала отрываться от массы. Далее квантовый скачок – трансформация смертного и слабого человека в бессмертное и могущественное существо. Нижняя часть останется внизу, так как не в силах сделать туда шаг.

Большинство никогда не переходит на новую ступень развития. Среднестатистические люди не могут мыслить за пределами привычного, и потому смерть в старом им ближе жизни в новом. Как выгоревшие ступени ракеты отстреливаются и сгорают в атмосфере, в космос выходит только рабочий модуль, головка ракеты, так и массы отстрелятся от передового отряда.

Стругацкие в фантастическом романе с многосмысленным названием «Волны гасят ветер» писали: «Человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному нам параметру, причем меньшая часть форсированно и навсегда обгонит большую».

Они изобразили сверхлюдей, опередивших большинство, как человек опережает обезьяну. Внешность у них осталась той же, но чудовищно мощный интеллект изменил их изнутри. Люденам было также невозможно общаться с людьми, вчерашними друзьями и родными, как вам, если бы вы выросли в стае обезьян, а потом резко стали человеком, невозможно общаться со своей родней, друзьями и знакомыми, с которыми вчера так весело прыгали по лианам.

Разрыв между традиционным и соединившимся с ИИ человеком на первом этапе будет, как между человеком и обезьяной. Невозможно предположить, что процесс остановится. На втором этапе между новыми и старыми людьми установится абсолютная пропасть. Поднявшемуся вверх меньшинству до оставшегося внизу большинства будет столько же дела, сколько вам до насекомых.

Такое безразличие не может негативно оцениваться по той же причине, по какой безразличие человека к судьбе живущих внутри него бактерий. Морали тут нет места. Единственное мерило тут функционал: если бактерии полезны, к ним одно отношение, если вредны, то их антибиотиками…

Стругацкие пишут, что оставшимся внизу это было неприятно. «Ведь фактически все выглядит так, будто человечество распадается на высшую и низшую расы. Что может быть отвратительней? Конечно, это аналогия поверхностная и по сути своей неверная, но никуда вам не деться от ощущения унижения при мысли о том, что один из вас ушел далеко за предел, не преодолимый для ста тысяч. …Человечество, разлившееся по цветущей равнине под ясными небесами, рванулось вверх. Конечно, не всей толпой, но почему это вас так огорчает? Человечество всегда уходило в будущее ростками лучших своих представителей» (Стругацкие, «Волны гасят ветер»).

Я прекрасно понимаю, как неприятно большинству сознавать складывающуюся ситуацию, но остановить процесс невозможно, так как в его основе стремление жизни к благу. Остановить его можно только устранив стремление. Даже допустив, что это возможно, все равно неприемлемо. Не стремящаяся к благу жизнь – не жизнь, а чье-то питание. Жизнь в силу того, что она жизнь, будет стремиться вперед. На месте старого будет возникать новое, а значит, будет разрушать старое.

Библия повествует, как Моисей вывел из Египта находившихся в рабстве соотечественников. Он обещал им Землю Обетованную, где в кисельных берегах текут молочные реки. Но вместо этого 40 лет водил их по пустыне, пока все, кто родился в статусе египетского раба, не погибли. В землю обетованную вошли те, кто родился и вырос в пустыне – родился свободным.

В новое войдут новые. Старые останутся в старом. Перекладывая это на себя, я не исключаю, что могу не войти в тот мир, какой хочу построить. Если так и будет, выбирая между движением из старого к новому и неподвижным пребыванием в старом, я выбираю движение к новому.

Большинство называет будущим апгрейд настоящего: те же холодильники, здания, одежда, и прочее, только иной формы. К подлинному новому люди в лучшем случае настроены насмешливо, как к глупости, а в худшем враждебно. Это касается как невежественных масс, так и больших ученых.

«Новая научная истина побеждает не потому, что ее противники убеждаются в ее правильности и прозревают, а лишь по той причине, что противники постепенно вымирают, а новое поколение усваивает эту истину буквально с молоком матери». (Макс Планк).

Сложно однозначно сказать, какой смысл в таком восприятии нового. Мне близка мысль, что это своего рода фильтр. Новое не должно состоять из старого, и самый надежный способ защитить его от старого – это нарисовать всему новому устрашающий образ.

Если вы мыслите Бога, вы мыслите не Бога. Если мыслите будущее, вы мыслите не будущее. Новое не укладывается в рамки известного. Оно не то и не это, и не что-либо из возможного. Оно то, чего «не видел глаз, не слышало ухо, и не приходило на сердце человеку». (1Кор. 2,9).

Каким будет будущее, абсолютно зависит от того, соединится человек с ИИ или нет. Надежда, что можно обойтись без этого, что пусть компьютер останется компьютером, а человек человеком, не имеет под собой никаких оснований, кроме желания верить в такую возможность.

Показатель наивности людей – вера в возможность реализовать сформированное Азимовым правило робототехники «Не навреди». Спотыкается оно о вопрос: что есть вред? Ответ от гуманиста будет один, от исламиста другой. Каждый абсолютно уверен, что именно его мнение истинное.

Попытка поправить ситуацию новыми правилами типа, «Сохрани жизнь», «Неси радость» и прочее, не исправляет ситуации, так как есть масса вариантов формально оставаться в рамках этих требований, но человеку это не понравится. Для человека это будет очевидно, он это чувствует без усилий. Для ИИ реальность – это набор нулей и единиц, где нет места понятиям добра и зла.

Нельзя написать правила, какие ИИ будет понимать и трактовать так, как понимает и трактует человек. Люди одной культуры могут по-разному понимать смысл фразы. Люди разных культур еще больше разнятся в понимании. Гуманист и исламист по-разному понимают добро и зло.

Если в случае с людьми есть надежда привести их к общему знаменателю, для этого придется углубляться до корней мировоззрения, что для большинства попросту недоступно в еще большей степени, чем высшая математика, но надежда все равно есть. Надежды на одинаковое понимание добра и зла человеком и машиной нет, так как у машины нет понятий добра и зла.