Софрана послушно вдохнула, выдохнула – и огонь, горевший в трех метрах от них, превратился в золотую змейку, стремительно рванув в их сторону. Харт выругался, перехватывая контроль и возвращая пламя на исходную точку.
Шел второй час безумия. Пламя словно сошло с ума. Большое, маленькое, оно стремилось к Софране, точно для него не существовало ничего более важного. Не пламя само по себе, нет, это его секретарь и нынешняя головная боль обнаружила в себе острую степень огнезависимости и сейчас пыталась впитать все, что имело отношение к огню. Пару раз ей это удалось – Харт с тревогой наблюдал, как краснеют зрачки подопечной.
Поначалу все шло неплохо. Софрана получила список литературы для подготовки. Внимательно выслушала задание на завтра. И вела себя при этом, как и положено истинной дочери Асмаса: скромно, с достоинством и уважением к королевской особе.
Харт перешел к практической части. Первое время Софрана завороженно смотрела на огонь, и он поспешил поздравить себя с успешной тренировкой, когда началось… Созданное им пламя ало-золотым шаром рвануло к девушке. Он едва успел вернуть его под контроль, как Софрана с неожиданной силой проломила защиту, растеряв и скромность, и уважение к принцу. И когда он спешно, ощущая легкую панику, погасил пламя, тут же создала свое. Теперь уже перехватывать контроль пришлось ему.
Некоторое время они тягались друг с другом, и в зале то гасли, то вспыхивали сгустки пламени. Харт уже подумывал, не вырубить ли ученицу ментальным ударом, но решил, что сдаваться рано. Если брат прав, и это острый период, то его надо преодолеть или попробовать переключить внимание на что-то другое.
– Софрана, слушайте меня внимательно.
Девушка замотала головой, в глазах заплескались отсветы пламени.
– Девятиликий, как вы собираетесь экзамены сдавать? Да вас от одного вида пламени корежит, как моряка от бутылки «Огневухи». Ладно, попробуем проверенный способ.
И он крепко обхватил забрыкавшуюся девушку, прижал, нашел губы и впился в них жестким поцелуем. Софрана напряглась, дернулась раз, другой и затихла, расслабилась, а он продолжал целовать, не в силах остановиться. Давно уже зал погрузился в темноту, не вспыхивало больше пламя, а он никак не мог заставить себя оторваться от сладких губ.
И только когда воздуха стало не хватать, туман в голове чуть рассеялся, он с сожалением отстранился, однако объятия не разжал, продолжая прижимать девушку к себе. Та стояла, уткнувшись лицом в его грудь.
– Вы специально, да? – спросила обвинительно. – Подстроили так, чтобы меня поцеловать?
Харт вздохнул. Женщины… У нее огнезависимость, а она о поцелуях думает. С другой стороны, пусть лучше о поцелуях, чем о пламени.
– Если потребуется, – постарался, чтобы голос звучал строго, – я вас с собой в постель уложу. А вы выбирайте: или мы продолжаем тренировки, и вы поступаете в академию, или становитесь моей женой, если вам не удастся взять под контроль пламя.
– Но ведь такого не было, – горестно всхлипнула Софрана. – А сейчас я словно схожу с ума, когда вижу пламя.
– Расскажите мне, что вы знаете о стихиях, – потребовал Харт.
В принципе, ему было все равно, что спросить у Софраны – главное, отвлечь от мыслей об одержимости или об истерике, которая явно готовилась начаться.
– Стихия просыпается первой, часто не одна, а две, реже три, – послушно начала отвечать подрагивающим голосом Софрана. – Одна лидирующая, остальные слабее. И только потом формируется основная магия. Последними проявляются целительская или ментальная магии. Поэтому у женщин с даром огня основная магия редко развита, так как дар сдерживают разными способами.
– Все верно, – подтвердил Харт, успокаивающе поглаживая девушку по спине. Мелкая дрожь, которая ощущалась под пальцами, потихоньку сходила на нет. – Но дар огня неоднороден. Он различается по силе, по направленности. Кому-то легче дается работа с духами огня, кто-то предпочитает опосредованное воздействие на предметы в кузне, а кое-кто силен в боевой магии. Но вы сумели удивить нас всех. Вы действительно способны войти в пламя и не обгореть. Вы просто впитаете его в себя.
– Как это? – тихо спросила Софрана.
– Давно утраченное умение предков. Поэтому я не просто позволяю, а поддерживаю ваше желание учиться. Только для этого вы должны взять свой дар под контроль. Согласитесь, несколько неудобно сходить с ума от любого магически созданного пламени.
Софрана отстранилась, и он нехотя позволил ей это. Вытерла глаза. Решительно вздернула подбородок:
– Клянусь пламенем, я справлюсь.
Он и не сомневался. Упрямства этой девице было не занимать. Главное, держать процесс обучения под личным контролем. Отец только перевел дух после отбытия ассары в академию, и его точно не обрадует новая угроза для безопасности дворца.
Безмолвные еще вчера получили инструкции на этот счет, а сам Харт внес Софрану в список членов королевской семьи. Пусть несколько преждевременно, но зато так он обеспечит круглосуточный присмотр за девицей. А с отцом… он договорится. Позже.
Софрана не знала, злиться или радоваться. Редкий дар, умение поглощать пламя – о таком она даже мечтать не смела, но сложность с контролем вымораживала, а уж их уроки с высочеством…
– Он специально, – проговорила, глядя на портрет основателя Асмаса.
Сама не заметив как, она завернула в Восточную галерею и теперь неспешно прогуливалась среди портретов королевской семьи. Кроме праздников, здесь почти всегда было тихо.
Остановилась напротив картины «Извержение Тихони». Насыщенные светом краски недавно вошли в моду, но успели добраться и сюда. Чтобы не мешать замыслу художника, свет в этой части галереи был приглушен, и по полу от картины бежали алые всполохи.
Софрана смотрела на мастерски изображенное извержение, на желто-ало-багряные потоки, разрезающие склоны вулкана на фоне ночного неба и ощущала, как внутри бушует лава гнева.
– Он просто пользуется мной! – бросила обвинение картине. В раздражении топнула ногой, вспомнив наглое «На каждую попытку поглотить пламя я вас целую».
С поцелуями еще можно было смириться, если бы они не были такими… Опустошающими. Вызывающими сладкую дрожь в теле. Мучающими. Будящими желание. После них в голове был сплошной туман, и с каждым разом собственное упрямство казалось все более глупым. А какие сны потом снились… Да что там говорить! Софрана держалась из последних сил исключительно мыслями об ассаре. Знала, как будет жалеть, если откажется от академии.
Предать ассару из-за поцелуев?! И, сжав зубы, твердила: «Нет». Собирала волю в кулак – она дочь Асмаса – и запрещала себе думать о пламени. Вот оно. Горит. Ну и пусть себе горит. Оно не должно манить или волновать.
Потихоньку начинало получаться. Поцелуев становилось все меньше, контроля – больше. Только вот его высочество не выглядел радостным от ее успехов.
Этим утром в приемную зашел брат. Посмотрел мрачно. Бросил недовольный взгляд на помощника Харта. Поджал губы на папку в ее руках, на кристаллы, разложенные на столе. Поморщился при виде учебников и справочников: Софрана использовала каждый перерыв, чтобы освежить память. Кошмар – вот она стоит перед комиссией, обливается холодным потом и не знает ответа на вопрос – преследовал ее уже вторую ночь. С кошмаром Софрана боролась успокаивающим отваром и усиленной атакой на гранит науки.
Литрак, сославшись на дела, деликатно удалился, оставив их вдвоем.
– Так и продолжаешь жечь этот костер? – с глухим отчаянием спросил Унтар.
Софрана с сожалением отложила в сторону папку. Интересное дело попалось. Покопаться бы в деталях. Она давно уже не ограничивалась просмотром только первой страницы. Увлекшись, читала все подряд. Литрак не мешал. И даже снисходил до пояснений, когда она решалась спрашивать о непонятных моментах.
Знала бы мама, о каких страшных, недопустимых для леди вещах она читает… Точно сослала бы к тетке для исправления. И Софрана едва заметно улыбнулась: есть особая прелесть в собственной независимости. Права была ассара: в мире столько всего привлекательного, что закрыто для женщин Асмаса. Теперь она в полной мере осознала прежнюю обделенность.
