И мы, войдя в ворота, направились в сторону сошедшего со страниц самурайской легенды дома. За каменным садом, виднелся домик поменьше. Если я ничего не путаю, для чайной церемонии. Живут же некоторые!

– А сказали, охрана дом покинула.

Я с интересом рассматривал мужчину средних лет, явно азиатского и, скорее всего, японского происхождения, вышедшего нам навстречу. В темном костюме, с новым «Хеклером» без откидного приклада и прочих лишних для такого автомата «аксессуаров» вроде лазерного прицела или коллиматора. Если подствольный фонарик иногда еще можно понять. Хоть для тех же полицейских, в теории применяющих миниатюрный пистолет-пулемет в условиях узких неосвещенных комнат и коридоров. То остальное удел далеких от практики любителей. Из-за правого плеча у вышедшего на прикрытую скатами крыши террасу «самурая» выглядывали рукояти сразу двух клинков. По длине ножен, нижняя часть которых выглядывала на уровне пояса слева, можно было предположить, что за спиной у незнакомца классические катаны.

– Это телохранитель хозяина отеля.

– Джекоб, а вообще тут много охраны было?

– Человек пятьдесят наверно, но вместе я их никогда не видел.

Мы подошли, охранник, окинув нас цепким профессиональным взглядом, попросил открыть кофр Агата. Логично, единственное объемное вместилище, подходящее для оружия. Удостоверившись в отсутствии подозрительных предметов, телохранитель жестом и легким кивком головы предложил нам следовать внутрь дома. Я же, пока японец разглядывал кофр, поближе рассмотрел клинки. Рукоять и цуба, узкая гарда, защищающая руку, выглядели неброско, но весьма внушительно для разбирающегося человека. Оковка ножен у обоих клинков наводила на интересные мысли, мелкая гравировка, узоры. Возникало ощущение, что клинкам очень много лет. И создавали их не для парадов и ритуальных церемоний. Дополнял атмосферу ирреальности кожаный шнурок, на котором крепились оба клинка. Никаких поясов с вычурными узорами и прочих «этнографических красивостей» для туристов. Обыкновенная портупея старого армейского образца с дополнительными креплениями. Катаны были разными и узором и материалом отделки, но кое-что их роднило. Схожесть была в отдаленном эхе столетий, которое ложится на подобные вещи. И если доводилось всласть покатать ката с настоящим клинком, прошедшим через века, ощущение причастности, порой захлестывавшее при личном контакте, чувствовалось и на расстоянии. Эти самурайские «длинные ножи» дышали историей. Интересно, отчего их два?

Проходя внутрь, я был готов к чему угодно. Столь Богатый фасад эпохи Эдо мог скрывать додзе домашнего храма, или ультрасовременный деловой кабинет. Но действительность оказалась еще интереснее. Внутри, в большом зале, видимо, занимающем три четверти всего дома, стояло несколько столов полукругом. На них пять раскладных планшетов последней модели, демонстрирующих потоки быстро меняющихся цифр и разноцветную инфографику. А также здоровенный серверный системник, подсоединенный к голопроэктору. В самом центре зала столб голопроектора рисовал схематичное изображение острова с огромным количеством линий и непонятных мне пометок. Более-менее узнаваемо выглядел вулкан со склонами, отель и дороги, среди которых я нашел ту, по которой мы так лихо спустились. Трехмерная модель не заканчивалась уровнем океана, уходя контурами значительно глубже, если верить взятому оператором масштабу. Я подобную технику несколько раз вживую видел. Но чтобы наблюдать работу вблизи… Несмотря на текущее положение, захотелось проверить, насколько реклама соответствует реальности. Действительно ли чудо машина, успевает отображать объемное моделирование в реальном времени, когда в голограмму руками залезаешь. Увы, оператор, сидящий за клавиатурой, и еще несколько человек, суетящихся вокруг воспроизводимого голопроектором изображения, корректировать картинку вручную не торопились. Людей было немного. Три японца. Пожилой, еще не дряхлый, седой старик в темно-коричневом костюме, идеально накрахмаленной белой рубашке, пальцы автоматически перебирают поблескивающие гранями алые четки. Телохранитель, вставший у плеча старика и тем обозначивший его статус, и сорокалетний обладатель пышной слегка вьющейся шевелюры и круглых очков, в полевой полувоенной форме, колдующий над одним из планшетов. Также трое европейцев мужеского полу, один из которых постоянно вводил новые данные, корректируя картинку, создаваемую проектором, двое других перебегали от одного экрана к другому, видимо, сверяя некие неизвестные мне параметры. В стороне от центра происходящего, взирая на суету с неодобрением, стояла темнокожая женщина средних лет с большой сумкой через плечо. Довершал экспозицию невысокий смуглый индус в уже знакомом голубом «костюме спасателей», стоящий рядом со стариком. Он держал перед глазами спутниковый телефон и торопливо что-то набирал.

– Уважаемый Нео Танки, не будете ли вы столь любезны подсказать скромному гостю, как можно связаться с кораблем вооруженных сил Российской Федерации, находящимся сейчас на рейде?

Пожилой японец посмотрел на Артема, затем перевел взгляд на индуса, тот, прервал свое занятие, и отрицательно покрутил головой.

– Увы, ничем помочь не смогу. Вы опоздали, сейчас работают лишь проводные телефоны, иной исправной связи на острове не осталось. Впрочем, если вы поспешите, то возможно успеете выйти на пристань и помахать своим друзьям рукой.

Артем несколько смутился, услышав такое предложение. А я решил уточнить текущую ситуацию.

– Скажите, уважаемый, неужели все так плохо? Мне доводилось присутствовать при извержении вулкана, до нас несколько километров, да и лава придет не моментально. Конечно, вулканические бомбы не дадут скучать, но это лишь фактор везения, а не приговор. В конце концов, до стоящих на рейде кораблей можно добраться вплавь.

Пожилой японец посмотрел на меня спокойным слегка сочувствующим взглядом, а оторвавшийся от планшета обладатель маленьких круглых очков, обычно присутствующих в большинстве китайско-японских фильмов «про карате» у мудрых дедушек сенсеев, поинтересовался:

– На каком извержении были?

– В феврале на Ключевском. И до этого, год назад там же.

– Авадай Левченский?

– Авдей Левченко, это наш главный в той экспедиции, вы знакомы?

– Конечно, не так много тех, кто общается со стихией лицом к лицу. Мы друг друга знаем по именам, к слову, для друга Авадая я Тоши Асакава.

Я перешел на японский.

– Андрей Исаев к вашим услугам.

– Вы владеете языком Нации… Очень редко можно встретить гайдзина, понимающего в этикете.

– Я рад стать причиной вашего приятного изумления, но все же давайте вернемся с благословенного нихонго на английский. Понимающих японский здесь вряд ли больше четырех, а желающих узнать причину столь пессимистического прогноза много.

– Вы правы.

Тоши вновь заговорил на английском, а я поймал на себе очередной любопытный взгляд лейтенанта.

– Итак, господа, мы сейчас занимаемся документированием и передачей данных со всех сейсмодатчиков, закрепленных в сети отводных туннелей и вспомогательных шахт. Это нужно, чтобы учесть на будущее все возможно допущенные нами ошибки, суть которых для нас сейчас неясна. Пред вами модель острова с отмеченными тоннелями и исследованными лавовыми коридорами. Вот здесь, прямо сейчас.

Асакава указал на голопроекцию вулкана, на которой внутри горы по сети толстых и тонких нитей, видимо, обозначающих трещины и колодцы в жерле кратера, поднималась красная волна.

– Начнется извержение нашей «огненной горы». И если бы опасность исходила лишь от неё, я бы сходил за пивом, расставил шезлонги и пригласил бы уважаемых гостей наблюдать редкое природное явление. Но здесь мы имеем дело с чем-то непознанным.

– Чего уж тут не познанного, докопались до второй глубинной кальдеры, и хорошо, если супервулкан не подымем.

Высказавшись, один из парней, корректирующих картинку по данным с планшетов, нервно захихикал.

– Стефан, держите себя в руках, все знали, на что шли. К тому же, никаких предпосылок к подобному не было. Столь быстрое распространение лавы до этого не фиксировалось нигде. Да и ваша теория по глубинной кальдере тоже не безупречна.