— Вызывали, Ирина Анатольевна? — русифицированная азиатка аккуратно садится на предложенное место, без напряжения держа прямую спину.
— Да, Ксения Юрьевна. Вот, посмотрите, — куратор департамента, возглавляемого азиаткой, пододвигает несколько бумаг.
— Ассоциация «Кассиопея», это студенческое научное общество в МГУ, извещает нас, что готово принять деньги, предусмотренные госбюджетом на текущий год. Указывается счёт и ответственный за него.
Азиатка согласно угукает, продолжая читать.
— Тот же самый ответственный, некто Колчин, но уже как глава ООО «Космическое агентство „Тоннель в небо“» предлагает правительству РФ в лице нашего министерства и других заинтересованных ведомств принять участие в работе закрытого паевого инвестиционного фонда «Инвест-Солярис», созданного этим ООО. Фонд перейдёт в закрытый режим 31 августа нынешнего года.
— Шестнадцать с лишним процентов это, конечно, сильно… — начинает азиатка Ксения.
— С привязкой к стоимости золота, — перебивает хозяйка кабинета, — читайте подробности.
— Ого! Но тут не только золото…
— Грамотно сделано. Меры диверсификации. В последние годы цены на золото и другие драгметаллы растут опережающими темпами.
— Хм-м, тут задиристая приписка есть, — далее азиатка цитирует: — «В случае отказа правительства РФ вкладывать средства в ЗПИФ „Инвест-Солярис“ фонд обойдётся уже имеющимися инвестициями. Предполагается участие в работе фонда МГУ…» И сколько они набрали?
Ксения Юрьевна глядит на свою кураторшу вопросительно и с некоторым скепсисом.
— Неизвестно. Разговаривала с руководством ВТБ-банка, где ООО свои счета открыло. Утверждают, что этот паренёк, Колчин, держится уверенно и даже нахально. На валютный счёт, это один из многих, уже пришло больше тридцати миллионов долларов. Двадцать из них тут же конвертировал в рубли.
— Объективно это мелочи…
— Не для свежеиспечённого ООО, Ксения Юрьевна. Люди из ВТБ утверждают, что Колчин договаривался о первом транше в полмиллиарда долларов, так что я не знаю, что и думать.
— И вместо полумиллиарда приходит всего тридцать миллионов? — азиатка скептически хмыкает. — Паренёк просто щёки надувает от важности и в нулях запутался.
Ирина Анатольевна веселья подведомственной азиатки не разделяет:
— Нет дыма без огня, дорогая моя. В огромном транше элементарно нет необходимости, они только начинают работать. Если пришло несколько десятков миллионов, то это не просто так. Значит, существуют коммуникации, по которым деньги идут. И кто-то присылает их из-за рубежа, предположительно из Вьетнама. Какой-то трастовый фонд. По юридическим условиям работы трастовых фондов информация об их учредителях закрыта. Известно только, что он не личный и не семейный. Так что наш мальчик если и приврал, то несильно. Фонды, создаваемые корпорациями, мелкими по определению быть не могут.
— Его корпорации создали?
— Всё на уровне слухов, но по всем признакам — да.
— Что требуется от меня?
— Разберись с этим делом внимательно. Сходи на ближайшее заседание этого ЗПИФа — они на 15 июня пригласили, — разузнай как можно больше, составь собственное мнение. Для объективности пошлю с тобой ещё кого-нибудь. Мы уже должны перегнать на счёт Ассоциации четыреста миллионов, попробуй договориться, чтобы хотя бы часть этот мальчик включил в средства фонда. Шестнадцать процентов в год — да с золотыми гарантиями — нам не помешают…
— Финансирование разве не в форме субсидии?
Старшая собеседница запинается и вздыхает:
— Да, ты права. К тому же получатель — студенческая Ассоциация, а это фактически МГУ.
— Этот мальчик, вы говорите, космическое агентство создал?
В глазах Ирины Анатольевны зажигаются огоньки:
— Есть идеи? — на поднятые в знак сомнения плечи реагирует требованием: — Выкладывай!
6 июня, вторник, время 13:40.
МГУ, стр. 33, Военный учебный центр.
«Майор Таранов И. Е.» — извещает меня табличка на двери. Стучу, слышу возглас, предположительно разрешительный, захожу.
Я так понимаю, сидящий за столом — без компьютера, кстати, — офицер и есть майор Таранов, из имени-отчества которого мне известны только первые буквы. На столе перед ним — папка.
— Я — Колчин Виктор. Мне передали, что вы хотите меня видеть.
Про себя вздыхаю — кончилось моё беззаботное детство. Вместе с приятными взрослыми правами приходится возлагать на себя бремя тягостной ответственности. Вот и военные зачем-то тянут ко мне загребучие руки.
Сажусь на предложенное место, ощущая на себе слегка неодобрительный взгляд офицера.
— Попалось мне тут ваше дело, — издалека заходит майор. — Вы у нас студент необычный…
Не стал его поправлять. Придётся перебивать, а военные этого страсть как не любят.
— … и от военной кафедры улизнули. Но теперь вы — совершеннолетний и военнообязанный.
Чо, правда? Вот это новости! Ладно, поглядим, что дальше скажет.
— Пора присягу принимать, Виктор, — в голосе проскальзывают отеческие нотки.
— А меня что, уже в армию призывают?
— Вот, чтобы рядовым не призвали, надо пройти курс военного обучения и принять присягу. Вам восемнадцать исполнилось, так что как диплом получите, сразу в строй. Вы сейчас на каком курсе?
— Ни на каком. Диплом уже защитил, сейчас работаю ассистентом на кафедре прикладной математики.
Что-то изменилось? Когда-то узнавал о системе военного обучения, целился, кстати, обучиться, никакие знания лишними не будут. Тем более военные. Но не судьба. Обучение проходит только с восемнадцати лет и продолжается четыре года, по окончании звание присваивают. Как-то так. И я со своей ненормальной скоростью в эту схему никак не вписывался.
Глаза майора тем временем никак не желают сползать со лба. Твёрдо там разместились.
— Однако… — проявив несгибаемость, свойственную русским военным, справляется с собственным изумлением. — Почему мы ничего не знаем?
— Разведка плохо поставлена? — выдвигаю естественное предположение.
Почему-то смотрит на меня неласково.
— Вы должны извещать нас обо всех изменениях в вашем статусе! — чеканит майор.
— Первый раз об этом слышу, — пожимаю плечами. — До сегодняшнего дня я ваше здание только со стороны видел и узнал, что это военный центр, чисто случайно.
— Какие-то ещё серьёзные изменения или события в вашей биографии есть? А то вдруг женились и кучу детей завели?
— В прошлом году в декабре защитил кандидатскую диссертацию, два года назад родился сын, но без заключения официального брака, о работе на кафедре уже знаете. Что ещё… — разглядываю на потолке подсказку. — Недавно организовал космическое агентство в форме ООО, получил госфинансирование и поддержку других инвесторов… И нет, не женился ещё. Но, возможно, этим летом.
Опомнившись, майор пишет записку и кладёт её в папку, оказавшуюся моим тощим личным делом.
— Вам следует принести все документально оформленные изменения вашего положения, — директивно оповещает меня майор.
— А разве это не делается каким-то другим, упорядоченным способом? Насколько понимаю, вам надо сделать запрос в деканат на выписку из моего тамошнего личного дела. Как бы сотрудники университета не обязаны выполнять рутинную работу кадровиков. Или я что-то не так понимаю?
— Свободны, — товарищ майор не утруждает себя объяснениями.
И я освобождаюсь.
На выходе из центра ненужные мысли в стиле «Что это было?» выбрасываю из головы. Мало ли кто как с ума сходит.
6 июня, вторник, время 14:55.
МГУ, ВШУИ, деканат.
— А зачем тебе завхоз? — удивляется деканша.
Зашёл к ней посоветоваться на тему массы хозяйственных мелочей. Сейф, например, я и сам могу купить, я сейчас богатенький буратино, но его надо установить. Как-то к стене привинтить или к полу. И действую по принципу «не знаешь, что делать — найди того, кто знает».
