— А ты решил брать с них пример во вкусах? — Майкл намекает на шампанское русского происхождения.

— С русскими жить, русское — пить, — Гроувс подмигивает собеседнику. — Майкл, у меня к тебе небольшое дело. Как раз по твоему профилю.

— Боб, в праздники надо отдыхать, для дел есть будни, — рыжий представитель НАСА в подтверждение своих слов делает небольшой глоток.

— А оно как раз удобно для праздников. Спешки нет, тема небольшая, как раз для неторопливой дружеской беседы. Ты же любишь свою работу, Майки! Разве тебе не в радость будет немного порассуждать о ней?

— Тогда пошли ко мне в офис…

По пути рачительный Веклер нагрёб бутербродов с общего фуршетного стола. Гроувс прихватывает бутылку. Поначалу хотел взять шампанское, но под скептическим взглядом Веклера берёт бурбон «Джим Бим». Скепсис тут же меняется на одобрение.

— Выкладывай, Боб, — в родном кабинете Веклер усаживает гостя в удобное кресло, сам садится напротив в такое же.

Низенький столик между ними одним своим видом располагает к дружеской беседе. Тарелка с закуской и начатая тут же бутылка окончательно утверждают статус лёгкости предстоящего общения.

Гроувс от своей доли бурбона не отказывается.

— Майкл, я думаю, мимо тебя не прошло интересное брожение в Московском университете? Вдруг возникает студенческое общество — как раз космического направления. Нетерпеливая молодёжь, как всегда, хочет всего и сразу. Хотят вывести русскую космонавтику на новый уровень, желают стать мировыми лидерами, — Гроувс усмехается горячности юных.

— Слышал об этом, — Веклер ставит пустой хайбол на стол, наливать не торопится, берётся за бутерброд. — Юноша, который закрутил это дело, весьма примечательный. Несколько лет назад, ещё школьником, стал победителем международной олимпиады по математике.

— О да! Тоже знаю. И что ты об этом думаешь? Местный парламент пошёл на то, чтобы финансировать это сообщество. Правда, надо сказать, денег им дали немного…

— Конечно. Очень мало. Видишь ли, Боб, космонавтика — дело такое, очень затратное. Большой проект требует больших денег, той жалкой мелочи ни на что не хватит. Скажи, что можно сделать на десять миллионов долларов? Ну, с девочками покутить можно, какие-то локальные образовательные программы слегка продвинуть. Это всё!

— Юноша выглядит уверенно. Так, будто знает, что ему зелёный свет включат.

— Пока не включили, — Веклер плещет себе на донышко.

— Майк, бывает, что и от одного человека многое зависит. Как думаешь, хорошо для Америки было бы, если бы этот юноша, например, в аварию попал? С летальным исходом? — тут же Гроувс поднимает обе руки кверху: — Нет-нет, не подумай ничего такого. Прикидываю чисто теоретически.

— Непредсказуемо, — Веклер долго не думает. — Ты, наверное, не всё знаешь, да я и сам не сразу внимание обратил. Рядом с ним ещё один паренёк крутится. Он тоже победитель той же самой олимпиады, они в одной команде были. Тоже учится в МГУ, на другом факультете, но тем не менее.

— Ты хочешь сказать, что он может заменить его?

— Уверен в этом. Незаметный дублёр. А если в результате какого-то несчастного случая погибнут оба, даже одновременно по одной причине, это вызовет ненужные подозрения.

— Да наплевать!

— Нет, Боб. У русских неизбежно возникнет версия, что парней убрали намеренно. И сразу сделают вывод, что планы этих студентиков перспективны и реализуемы. И тогда дадут настоящие деньги и все ресурсы.

— Да, спорить трудно. Мы уже сталкивались с подобным в Иране. А что предложишь ты?

— Подождать. Если юноша сам сломает себе голову, фигурально выражаясь, — Веклер акцентируется на последних словах, — потратит деньги, а на выходе получит полный пшик, то это как раз будет самое выгодное для Америки. Возможно, русские навсегда оставят мечту лидировать в космосе.

— А если не сломает и выдаст отличный результат? — Гроувс спрашивает после глотка и напряжённо ждёт ответа.

— Есть другой способ. Вполне возможно, паренёк не откажется сотрудничать с НАСА и в целом с Америкой. Идеальный вариант. И никому в ДТП попадать не надо. — Веклер подмигивает гостю.

— Сможешь выйти с ним на контакт?

— Выстроить подход потребует времени — я с ним не знаком — но думаю, небольшого, — Веклер снова обращает внимание на бутерброды. — Ты знаешь, до меня дошла одна история, шум от которой постарались замять. Что-то там во время практики в Роскосмосе парень напортачил, подвёл цех и всё предприятие.

— Забавно, но ничего необычного.

— Велл. Но когда руководство РКК «Энергия» попыталось мальчика прижать, тот неожиданно показал зубы.

— О-о-о! И как? — Гроувс обнаруживает вспышку интереса. Прежде чем заниматься каким-либо фигурантом, надо узнать о нём побольше.

— Публично выдвинул против предприятия… нет, против всей корпорации Роскосмос серьёзные претензии. Обвинил в неправильной кадровой политике, организации работ, многолетней стагнации, что-то такое. Главное в том, что ни слова в своё оправдание, будто ничего и не было.

— И что?

— Тоже сначала думал, что? Позже понял: мальчик нанёс сильный превентивный удар и тем самым обезопасил себя от любых нареканий. Ответ у него был наготове: мстят за критику.

— Кто-то посоветовал…

— Конечно, не сам догадался, слишком молод. Но сам подумай, Боб! Разве все способны принять толковый совет к действию? Причём с идеальным исполнением. Роскосмос, как говорят в таких случаях русские, просто утёрся. А наш ловкий юноша вышел сухим из воды.

— Шустрый паренёк, — Гроувс жестом даёт понять, что ему хватит спиртного. — И всё-таки, Майкл, не случится ли так, что в будущем юноша создаст нам массу проблем, а достать его будет невозможно?

Майкл Веклер и глазом не моргнул в ответ на почти открытое предложение категорического характера в стиле «нет человека — нет проблемы». Возраст, опыт работы в организации, которая, несмотря на свой гражданский статус, совсем не принадлежит к числу травоядных.

— В любом случае надо посмотреть на мальчика вживую, понять, что он собой представляет. Тогда что-то может проясниться.

— А если не прояснится?

— Этот результат тоже может что-то значить. Дай мне год, я тебе выдам максимально возможный расклад, — видя, что собеседник морщится, добавляет: — Ты сам сказал, что разговор не сильно важный. К тому же в космонавтике большие дела быстро не делаются. Что-то по-настоящему заметное он сможет совершить не раньше, чем лет через десять. Есть у нас время, Боб, есть. Велл, пусть будет полгода.

— Только как крайний срок, — Гроувс выдвигает условие со своей стороны.

— Ок.

27 декабря, понедельник, время 18:40.

МГУ, холл Главного здания.

Наконец-то заканчивается танцевальная программа, в которой поучаствовал вместе со Светой. Показательный танец сорвал свои аплодисменты, но королём и королевой нас не выбрали, как было в прошлый раз. Жюри обосновали наш пролёт веско: другим тоже хочется. Света схулиганила и показала им язык. А я состроил оскорблённое лицо:

— Ах так, да? Тогда не будем на следующем балу выступать. Без нас веселитесь. И Камбурская сегодня последний раз приходит. Всем скажу, что это вы виноваты, — гордо разворачиваюсь, и наш великолепный дуэт надменно и величественно отходит от жюри.

Зато совсем не величественно, а вовсе суетливо за нами торопится один из судейской коллегии. И долго уговаривает нас на приз зрительских симпатий и всё такое. Когда нам надоело корчить из себя униженных и оскорблённых, с видимой неохотой соглашаемся. И под уговоры обеспокоенной Татьяны объясняю своей подружке, выглядящей сегодня просто шикарно:

— Понимаешь, Света, Михаил Булгаков был не совсем прав, когда устами мессира Воланда говорил, что сильных не надо просить. Дескать, сами всё дадут. Они дадут, всё правильно, только перед этим им надо как следует состроить козью морду. Так, чтобы их реально припекло.