В один из таких моментов ко мне с деловым видом подходит Виталина.

— Анжелика Ринатовна, больше не приходите на работу в таком вызывающем виде, — бросает она, скрестив руки на груди.

Удивившись, я оглядываю свою белую блузку с коротким рукавом и чёрную облегающую юбку с маленьким разрезом на бедре.

— А что с моим нарядом не так? — недоумеваю я, поставив руки в бока.

— Ваша юбка слишком короткая.

Я вскидываю брови.

— Виталина Александровна, я, конечно, понимаю, что вы непосредственно следите за работой официантов. Но даже Константин Яковлевич сегодня ничего не сказал мне по поводу внешнего вида. И в правилах не указано, какая именно длина должна быть у юбки.

— Значит, вы невнимательно усвоили правила, — хмыкает Виталина. — У персонала должен быть более строгий стиль одежды. Здесь не бордель.

— Ну, я же не в трусах вышла, прости Господи! — закипаю я. — Мне пришлось постирать джинсы, поэтому я вышла на работу в этой юбке. Мне больше нечего было надеть.

— Если будете мне перечить, это чревато неприятными последствиями, — с тихой угрозой в голосе произносит Виталина. — Надеюсь, что завтра вы придёте в подобающем виде. И после зарплаты сможете купить себе больше рабочей одежды.

Хостес разворачивается и направляется к своей стойке, а я незаметно показываю ей язык. Не знаю, почему она так взъелась на меня, но явно пытается вывести меня на эмоции.

Позже тема с юбкой мне неприятно аукнулась. Клянусь, меня прокляла Виталина.

На следующий день я назло ей снова прихожу в той же юбке. Хостес окидывает меня презрительным взглядом, но ничего не говорит. Наверное, потому что почти всё время Константин находится в зале. Видимо, при нём она боится предъявить мне претензии.

День проходит спокойно, но к вечеру в ресторане появляется не очень приятная компания из четверых парней, которую, по закону подлости, обслуживаю я. Чувствую, из-за них что-то случится.

Эти парни шумно заходят в зал, громко разговаривая и смеясь. Виталина отводит их к свободному столику, и по её лицу видно, что она тоже не рада таким гостям. Они заказывают алкогольные напитки, хотя уже достаточно пьяны, и по блюду на каждого. Когда я приношу их заказы, начинается всё «веселье».

— А можно ещё заказать что-нибудь сладенькое? — развязно спрашивает один из парней и, переведя взгляд на бейджик на моей рубашке, читает по слогам: — Ан-же-ли-ка.

— У нас в меню есть десерты, — официальным тоном произношу я и снова протягиваю гостям меню. — Возможно, вас заинтересует что-нибудь из пирожных.

— А вас можно заказать? — выкрикивает другой парень. — Вы такая сладкая.

Все четверо ржут, как гиены, а меня тошнит от такого комплимента. Ну и мерзость.

— Извините, я такими услугами не занимаюсь, — вежливо улыбаюсь я, хотя желаю разодрать им лица.

— Ну чего ты, не ломайся, — ухмыляется третий парень. — Садись к нам, крошка, отдохнём вместе. Ты уже устала, наверное.

Да, я устала, и мне хочется поскорее вернуться в свой номер и уснуть. И выпроводить эту чёртову компанию из ресторана.

— Мне нужно работать, — терпеливо отвечаю я, сдерживая порыв врезать наглецам. — Выберите, пожалуйста, десерт, и я принесу его вам.

— Ладно, не надо десерт, — отмахивается первый парень. — Мы потом закажем.

Пожелав приятного аппетита, я напряженно выдыхаю и ухожу подальше от неприятных посетителей. Спокойствие продолжается недолго: через двадцать минут они снова зовут меня.

— Мы хотим заказать десерт, — заявляет один из них, откинувшись на спинку стула.

— Прошу, — я открываю страницу с десертами и даю парням книгу с меню.

— Можете посоветовать, какой вкуснее?

Мысленно покрывая парня трёхэтажным матом, я смотрю в меню и рассказываю про популярные десерты, водя пальцем от одного названия к другому. Пока я распинаюсь перед ними, парень, который сидит ближе всех, кладёт ладонь на мою поясницу и скользит к ягодицам.

Меня окатывает волной липкого страха и отвращения.

— Уберите руку, пожалуйста, — как можно спокойнее говорю я, метнув угрожающий взгляд на дегенерата.

— Тебе не нравится? — нагло улыбается он, переместившись к бедру. Остальные наблюдают, глумливо хохоча.

Нет, блин, всегда мечтала, чтобы меня облапал какой-то левый мужик!

Я резко отталкиваю руку извращенца.

— Да чё ты ломаешься, девочка, — развязно произносит он и, схватив меня за запястье, притягивает к себе так, что я чуть не падаю к нему на колени. — Обещаем, тебе будет хорошо с нами, просто расслабься.

Между мной и извращенцем, словно из ниоткуда, появляется Константин и вырывает меня из мерзких лап.

— Не трогайте моих официантов, — чеканит он с затаённой злостью, держа меня за предплечье горячими пальцами. Мышцы на его шее и скулах натянулись, глаза потемнели и источают огонь. Скала, не иначе.

Пальцы босса будто передают жар под мою кожу.

— Почему это официанты твои? — нагло откликается тот, кто позарился на моё тело. — Ты кто такой?

— Тот, кто вас сейчас выгонит отсюда, — сквозь зубы произносит Константин и зовёт охрану.

Двое мужчин в чёрной форме хватают парней за плечи и волочат к выходу.

— Эй, ты охренел? — орёт один из парней. — Мы просто общались! Даже заигрывать с девочками нельзя что ли?

Возмущается он недолго: охранники быстро выводят компанию в холл отеля.

— Ты как? — заглядывает мне в глаза Константин, смягчаясь. Вспоминает, что всё ещё держит меня за руку, и тут же отпускает.

— Пойдёт, — тускло отвечаю я, хотя в душе будто кошки нагадили.

— Если происходит что-то подобное, сразу вызывай охрану, — назидательно произносит начальник. — Не терпи такого отношения. Я не всегда бываю рядом.

— Я пыталась оставаться вежливой до конца, — хмыкаю я, обведя взглядом зал.

— Это хорошо, но не в этом случае.

— Поняла, — киваю я и с благодарностью смотрю в лицо Константина. — Спасибо, вы снова спасли меня.

Он улыбается уголком рта, ободряюще погладив по плечу, и возвращается в свой кабинет.

Оставшиеся часы работы я провожу в прострации и чувствую такую усталость, словно я не два дня подряд работаю, а целую неделю. Когда из ресторана выходит последний на сегодня гость, я облегчённо развязываю фартук. В одной руке у меня остаётся кусок от пояса.

— Ой, порвался, — жалобно протягиваю я, растерянно посмотрев на фартук в левой руке и на лоскуток в правой.

В этот момент в зале появляется Константин и, увидев меня, подходит.

— Можешь взять новый фартук в комнате персонала, — произносит он. — А этот выброси.

— Выбросить? — обалдеваю я. — Вы что, не надо! Я возьму фартук с собой и пришью пояс обратно.

— Анжелика, зачем так заморачиваться? Просто возьми новый.

— Нет-нет, Константин Яковлевич, я всё починю, — настаиваю я на своём. — Не зря же я работала в родном городе в ателье. Вещи надо беречь.

— Ладно, как хочешь, — Константин окидывает меня удивлённым взглядом.

13

Следующий день я снова провожу на пляже, лёжа в купальнике на шезлонге под солнцем. Намазываю солнцезащитный крем и ложусь под послеобеденные лучи, нацепив чёрные очки на глаза и шляпу. Хочется получить небольшой загар, а то хожу, как бледная поганка. Коллеги из родного города не поверят, что была на море.

— Добрый день, — справа от шезлонга вырастает фигура Константина, сдержанно улыбающегося. В этот раз он одет в синие шорты и просторную белую футболку.

Я недовольно снимаю очки и задираю голову.

— Добрый день. Вы решили на каждом выходном подходить ко мне? Или вы преследуете меня?

— Я просто пришёл, чтобы поздороваться. Не нравится, что я прихожу?

Мне кажется, или в его голосе слышно огорчение? Да уж, всякое чудится…

— Да я не против, но ваше поведение выглядит странно, — вежливо замечаю я, чуть приподнимаясь на шезлонге. — Помню, раньше вы надеялись, что вне рабочего времени мы не встретимся, а теперь сами приходите ко мне.

Константин усмехается и отводит взгляд к морю, покрывшемуся лёгкой рябью. В нём отражается бескрайнее лазурное небо с редкими молочными облаками.