– Может, выйдем… на балкон, покурим? – предложил скорпион с пьяной заминкой и улыбкой. Они вышли в черноту летней ночи: оказывается, еще были чистый воздух и прохлада на свете. Над угольным, слоистым плато сосен, словно на дне перевернутой темно-синей чаши сияла фосфорная пыль.

– Вечно новым и постоянно возрастающим удивлением… и тэдэ и тэпэ – наполняют меня звездное небо над головой и еще какая-то хренотень внутри нас… – проговорил, раскачиваясь взад-вперед с сигаретой во рту, Макс. – Ну-с, так чем могу?

Андрей забрал у него спички, так как у скорпиона они тут же гасли. Зажженную спичку пришлось держать на уровне груди.

– У меня есть для вас материал, – сказал Андрей. – Это ─ настоящая сенсация. Ее сразу перепечатает вся центральная пресса.

– Знаем мы ваши сенсации!.. – проговорил Макс и пьяно-игриво помахал сигаретой. – Да-да, я вас слушаю, извините. – Он снова взял себя в руки и сосредоточился.

– Здесь километрах в тридцати есть деревня… вернее, была… Там жили старухи… – И Андрей, как мог, рассказал историю села Тишкино. Начал повествование о сгоревшей старухе, но тут Макс перебил его:

– А чей это район? кто глава?

– Чехов Антон Павлович.

– А знаю: паскуда препорядочная. Можно с той вашей старушенцией побеседовать?

– Дело в том, что она погибла в огне, деревня прошлой ночью сгорела.

– Так деревня сгорела? – спросил Макс, как показалось Андрею, с облегчением. – О чем же тогда писать? Кто нам поверит?

– Я свидетель. Еще один есть, он, правда, сейчас спит.

– Там? – Макс показал на угол, где стоял телевизор. – Это – да!.. Если учесть, что он тут городил час назад: будто он махатма всея Сибири и вы едете уничтожить зло мира. У вас есть собственность: квартира, дача, машина?.. – спросил Макс, трогая пуговицу на груди у собеседника.

– Квартира есть, – с недоумением ответил Андрей.

– Так вот, не будет. Когда Чехов на вас в суд за клевету подаст – а он обязательно подаст и выиграет. – Макс несколько раз назидательно ткнул собеседника в пуговицу. – Даже если бы у вас были неопровержимые доказательства, все равно выиграл бы. А их у вас нет…

– Почему нет? А деревня? Можно поехать посмотреть…

– На что посмотреть? На головешки? – спросил Макс у пуговицы.

– Да… На останки?

– Нет, увольте. Это работа для криминалистов. Вы в милицию обратитесь. Кстати, там могут заинтересоваться, почему деревня сгорела сразу после вашего отъезда. Шутка! Знаете ли, дорогой мой… – Макс погрозил пуговице, а затем доверительно взялся за нее двумя пальцами. – Вы лучше про это никому не рассказывайте… Не потому что опасно… Просто… как бы сказать… несерьезно. Извините, ради бога. Да и неинтересно никому, я говорю с полной ответственностью как профессионал. Вот если бы старушек изнасиловали и съели… И было бы их не пять, а двадцать пять, ну, на худой конец, десять, – тогда был бы шанс расшевелить общественное воображение. Оно, знаете ли, этого всего объелось – ему хочется жареного, а не горелого. А этого добра – хоть лопатой греби…

– О чем вы тут шепчетесь? – спросил мелодичный голос – у Андрея в сердце задрожала в унисон струна: в ночном воздухе повеяло разгоряченным телом и духами. Он оглянулся: в проеме двери стоял полуосвещенный силуэт с пышной гривой. Это была она – и она сказала: – Макс, познакомь меня с человеком.

– М-м… – задумался Макс, подперев пальцем лоб.

– Андрей, – подсказал Андрей.

– Ах, да!.. Зоя, – представил девушку "скорпион".

Она протянула сигарету, и Андрей чиркнул спичкой, но ветер задул огонь. Тогда Зоя бесцеремонно, обхватив горячей, маленькой рукой его руку, забрала коробок и прикурила сама.

Макс, видимо, решил воспользоваться моментом, чтобы уйти.

– Вы не обиделись? – спросил он уже у самого хозяина пуговицы и взял Андрея за локоть, продвигаясь боком к двери. – Не обижайтесь, пожалуйста: такова селява…

– Да нет, все нормально, – успокоил его Андрей.

– Почему вы должны обижаться на него? – спросила Зоя, когда Макс выскользнул с балкона.

– Не знаю, – сказал Андрей, улыбаясь в темноте. – Честное слово! – Весь вечер он предчувствовал эту встречу и почти не удивился, когда она произошла, – просто ему вдруг стало легко и смешно. Он слышал, как благоухает и пылает ее лицо, так оно было близко от него. И был уверен только в одном, что все уже предрешено, и он не в силах что-либо изменить.

– Я предложил ему написать кое о чем – он отказался, вот и все, – решил объяснить Андрей, боясь показаться скрытным.

– О встрече на дороге? – спросила Зоя, и Андрей понял, что она улыбается в темноте. Они держались за перила и смотрели вниз. Ее длинные пальцы вспыхивали в буром отсвете сигареты.

– О какой встрече?.. – пробубнил Андрей и почувствовал, что краснеет, – еще мелькнула мысль: хорошо, в темноте не видно. – Он? – указал Андрей через плечо за телевизор.

– Да, – сказала она, и в этом "да" послышался смех.

– Какой ужас… – сказал Андрей, – несмотря на смущение, ему казалось: у него внутри все светится от удовольствия. – И что же он тут рассказывал?

– Что вы едете к какому-то отшельнику где-то в тайге, что в монастыре юродивый вас объявил – страшно сказать… – Ее голос взмыл на едва сдерживаемом смехе. – Чуть ли не мессией… И что вас преследует сам Князь Мира Сего…

– Бред какой!..

– Ну почему… А знаете, кого вы встретили? – сказала она вдруг серьезно. – Это самая загадочная личность в городе: если он и не Князь Тьмы, то, в любом случае, с ним не все чисто…

– Кто же он? – спросил Андрей, забыв на миг смущение и свою растворенность в ее чарах.

– О, этого никто не знает. – Она затушила окурок о перила и стала искать, куда бы его пристроить. Андрей забрал и бросил в банку, служившую здесь пепельницей. – Спасибо… Фамилия его – Михайлов, он возглавляет неизвестную до недавнего времени финансово-промышленную группу, которая в одночасье скупила несколько гигантов нефтехимии. Не обошлось без таинственных смертей, но это дело третье. Хотя стрельбы не было, все умерли как бы сами собой, но именно те, кто мешал его восхождению. Объявился он у нас в городе полгода назад и сразу прослыл филантропом и меценатом. Этот семинар, кстати, тоже проводится на его деньги, и мы тут едим и пьем, в общем-то, за его счет. Но если другие фирмачи стараются всячески выпятить свою общественную полезность, то этот держится в тени: ни в презентациях, ни в каких мероприятиях не участвует. Журналистов к нему на выстрел не подпускают. И, вообще, лишь недавно стало известно, что это он помог городу купить машины для милиции, отремонтировал изолятор временного содержания, дал деньги на реконструкцию развлекательного центра, основал несколько премий… Короче, ни дать ни взять – Лоренцо Медичи наших дней.

Андрей задумался, вдруг он поднял лицо, словно ему в голову пришла неожиданная идея.

– Вы ведь тоже работаете в газете? – спросил Андрей. – Может, вас заинтересует одна тема?.. – И он коротко, без шокирующих подробностей, рассказал о деревне Тишкино.

– Кошмар какой! – ужаснулась Зоя. – Нет, если Макс не берется, значит, дело дохлое: расследования – его конек. Он – гений. И к тому же мой начальник, я все равно не могу через голову прыгнуть…

В это время на балкон вышло сразу несколько человек, и Зоя предложила пойти погулять.

– Да, совсем забыл: я же на работе – как раз сейчас я должен гулять, – сказал Андрей.

Они вернулись в комнату и по освободившемуся проходу двинулись к двери. Андрей хотел отвести Борисыча в номер, но Самуил показал на Веру Киприяновну, спавшую заскорузлыми пятками к честной компании, и сказал:

– Начальство здесь: оно его поднимет – если, конечно, само проснется.

Они шли по асфальтовой дорожке. От здания тянуло теплом, как от остывающей печки, но только отдалились под сень сосен, там пробежала прохладная струя. Бор казался черной пещерой. Андрей включил фонарик – на них стали надвигаться сталагниты сосен.

– Ты давно знаешь… Ой!.. А давай на "ты", oкей? – так просто удобнее, – предложила она, и Андрей с готовностью согласился. – Ты давно знаешь Светозара?