Андрей посигналил на прощание в твердой уверенности, что никогда больше сюда не вернется и вряд ли кого-нибудь из них еще встретит. Оглянулся, но увидел только Борисыча, закрывавшего ворота.

Сразу стало легко и свободно, как бывает всегда, когда уезжаешь из какого-либо места, словно освобождаешься от него (от этого места), от того, что связывало тебя с ним, от людей этого места и от установившихся отношений. Впереди была прямая деревенская улица, она звала и затягивала в стремительно сокращающуюся перспективу. Андрей нажал на газ, "молния" словно почувствовала его настроение – загудела, но быстрее не поехала. Он выскочил на шоссе: снова начали поворачиваться по сторонам одетые свежей зеленью леса и перелески, поднявшиеся озими и траурные пашни, болота и черные избы.

Не доезжая до районного центра, Андрей увидел у обочины вишневый джип. Что-то насторожило его: и стоял он криво, и задняя дверь была распахнута, закрывая ему проезд. Он сбавил скорость. В джипе что-то происходило, какая-то возня. Вдруг на дорогу из открытой двери, пятясь задом, выскочила девушка в брюках ─ он узнал недавнюю пассажирку. За ней наполовину вывалился коротко остриженный коренастый субъект в тенниске, весь розово-красный, включая белки глаз. Он держал девушку за волосы и тянул назад в машину, а та лупила его сумочкой по голове. Андрей начал притормаживать. Верх брала девушка, она вырвалась и уже сама тащила коротышку из машины, ее противник слабел и сползал на асфальт. Но тут с водительского сиденья поднялся остриженный верзила в спортивном костюме. Он обошел джип, ударил девушку ногой в живот с разворотом. Она отлетела на середину дороги, а верзила стал запихивать своего друга в салон. Андрей остановился у обочины, вышел из машины.

– Тебе чего, патлатый?.. – спросил рослый каратист. Однако Андрей не успел ответить: мозг затопила ярость, на глаза опустился мрак. Следующее, что он видел, это задранные вверх ноги скатившегося в канаву великана. Предшествующее мгновение всегда, ускользало от его внимания.

Андрей помог подняться девушке: на брюках у нее висел вырванный клок, кофточка была в пыли, сама она тяжело дышала. Коротышка тоже попытался выйти из машины, но Андрей затолкнул его обратно и захлопнул дверцу.

– Что случилось? – спросил Андрей у девушки, помогая ей отряхнуться.

– Всё, блядь, брюкам пиздец, – сказала она, дыша еще радостью боя, и пытаясь приставить клок на место. – Новые брюки изорвал, сволочь!– закричала дико коротышке. Тот из окна выставил средний палец.

– Что все-таки произошло? – повторил вопрос Андрей.

– Не хотят платить – пассажжжиры… – последнее слово она выговорила с особым презрением. —Ты смотри, козел, что с брюками сделал! —закричала она пронзительно, и опять из машины показался палец.

– Сколько они тебе должны? – спросил Андрей.

– Стольник несчастный зажали! – крикнула девушка, чтобы и коротышка слышал. – Стольник – такса за минет!

Андрей подошел к задней двери джипа, открыл ее, взял коротышку за горло – из пунцового тот стал багровым, – достал из кармашка на груди рулончик, перетянутый резинкой. Вытащил несколько бумажек, остальное вернул владельцу.

– Платить надо за удовольствие, – сказал ему назидательно Андрей.

– Какое удовольствие!.. – возмутился тот, еле ворочая пьяным языком. – Она меня укусила.

– Так машину тряхнуло, – возразила девушка. – Надо было на дорогу твоему другу смотреть, а не назад.

– В общем, за брюки и… за все, – сказал Андрей, отдавая девушке деньги. – Поехали, я подвезу. Тебе куда?

– В город.

Она села вперед, вытряхнула из туфлей песок и захлопнула дверь. Сначала они ехали молча. Девушка достала платок с зеркальцем и принялась стирать размазанную краску с лица, нашла в сумочке помаду (сама сумка и содержимое – все какое-то жалкое, копеечное; там же лежала бутылка с водой и салфетки), повернулась к свету, накрасила губы. Затем занялась коленом: разглядывала через дыру ссадину, слюнявила палец, растирая кровь и грязь. Но по ней было видно, что, несмотря на потери, она довольна исходом боя.

– Обработай одеколоном. Есть одеколон или духи? – посоветовал Андрей.

Она нашла маленький флакончик и, перевернув на палец, смазала колено, запахло приторными духами. Вынула из сумки пачку сигарет, предложила Андрею – он отрицательно качнул головой, – щелкнула несколько раз зажигалкой, клацнула сумочкой. Они въехали в райцентр, миновали шашлычную и на выезде Андрей спросил:

– А подруга где твоя?

– Дома осталась – корррова! – процедила сквозь зубы девушка. Наклонилась вперед, пытаясь приколоть вырванный лоскут к штанине булавками.

– Почему – корова?– пожал плечами Андрей.

– А что, не корова, что ли?

– Корова… – согласился он и больше не отвлекал ее от ремонта брюк.

Снова – березовые перелески, снова – болота и пашни, и однообразию этому нет конца. Скучна сибирская низменность, видимо, не хватило у природы красок для этих просторов. Правда, иногда вдруг высветит солнце глубь леса – словно заглянет в темный собор сквозь изумрудные и золотые витражи. Но и озарит не все, останутся загадочные клубки тьмы в самой чаще. Кажется, вот-вот и откроется за этим картина еще удивительнее, а может быть, даже какая-то тайна, и все сразу разъяснится, а если и не все – то многое… Но промелькнуло, и нет ничего – глядишь, ищешь по сторонам хотя бы намек на это мгновенное откровение. Однако все уже затянулось серым покровом скуки, на мозг снова наползает непроглядная пелена.

– Хорошо мы их наказали, – сказала девушка, она закончила возиться со штаниной и снова достала сигарету. – Я же деньги у него забрала – думаешь, что он меня не пускал. И ты еще несколько сотен вытащил. Давай поделим, если хочешь…

– Это-то и плохо – что хорошо: вон они, – прервал ее Андрей. Он уж минут пять наблюдал в зеркале заднего вида за красной машиной, но пока она была далеко, у него не было уверенности, что это джип. Однако красная точка с бликом на лобовом стекле росла и скоро превратилась в вишневый "паджеро", сверкающий дугами, "кенгурятником" и галогенами на крыше. С пассажирского сиденья злорадно скалился коротышка, верзила, с распухшим носом и синяком под глазом, закусил яростно губу.

– Они не бандиты случайно? – спросил Андрей, то и дело поглядывая в боковое зеркало.

– Да какие бандиты! Может, когда-то и были бандитами, а сейчас лес продают – или покупают? Денег полные карманы, а стольник зажали – пассажжжиры, блин!..

– Ну-ка, остановимся, посмотрим, что они будут делать. – Андрей начал притормаживать, но увидел, что джип не снижает скорость. – Черт!.. – нажал он на газ, однако было поздно…

– Упрись ногами! – успел крикнуть он девушке. Джип ударил их в заднее крыло – голова чуть не оторвалась от шеи. Их развернуло, и они уже ехали прямо в заросли боярышника по ту сторону от дороги, будто плыли вниз, плавно разворачиваясь… Резкий, сотрясающий толчок, – они стукнулись друг о друга, врезались головами в крышу; все подпрыгнуло, перевернулось. Раздался хруст стекла и скрежет металла. У Андрея застряла нога, тут же ее прожгла острая боль. Машина замерла вверх колесами, и сразу заглохла, только шипел пробитый радиатор.

Со всех сторон в салон лезли переломанные ветки, одна вонзилась Андрею в плечо. Пахло содранной корой, кровью, каким-то ржавым паром, видимо, вода из радиатора залила горячий мотор. Они, скрючившись, лежали на крыше внутри салона и смотрели друг на друга: Андрей между спинками сидений, а попутчица дальше, ее отбросило назад.

– Хорошо, крыша крепкая, – сказал Андрей, весь в мелких порезах от осколков лобового стекла.

– У кого? – спросила девушка, держась за голову.

– У машины…

– У нее, блин, крепче не бывает! – сказала она весело.

– Ты как?

– Нормально, целая вроде, – ответила девушка.

– Тогда вылезай и беги в лес. У меня нога сломана.

– А ты?

– Отобьемся, – поморщился от боли Андрей.

Он помог ей выползти в окно, и она, спотыкаясь, побежала к лесу.