Глава 1. Начало

В чём смысл жизни? Быть может, в том, чтобы оставить после себя наследие для других? Такое, чтобы ещё много поколений спустя люди помнили, кем ты был, и восхищались? Тогда жизнь точно можно назвать прожитой не зря. Удастся ли мне добиться этого?

Август Первый. Из дневников

Небо уже давно было затянуто страшными тёмными тучами, говорившими о приближающемся дожде, который многие дворцовые прорицатели предсказывали уже давно. Считалось, что такая реакция природы – слёзы великого бога с учениками, по какой-то причине недовольных тем, как живут их дети в среднем мире. Здесь, на севере, дожди и прочие стихийные бедствия, обычно случавшиеся летом, бывали нечасто, но зато, словно в отместку, с гораздо большей силой, чем в других частях империи.

Люди, давно жившие в северной стране, зная о неприятных особенностях местной природы, старались прятаться по домам, не желая сталкиваться с бурей. Поэтому многие из них с удивлением и лёгкой насмешкой провожали взглядом человека, спокойно идущего по улице и явно не собирающегося прятаться в дом. «Приезжий», – однозначно характеризовали его все люди, ни на секунду не сомневаясь в своём суждении. Впрочем, мужчина и правда довольно мало походил на северянина. Нетипично высокий, стройный, осанистый, он смотрел перед собой, точно насмехаясь над всем, что его окружало. Бедные улицы северной страны – самой богатой и значимой в империи – и правда выглядели очень жалкими. И тем более странно было видеть там этого человека, одетого в дорогой костюм с иголочки, поверх которого небрежно был накинут плащ с капюшоном, скрывающим лицо, тоже выглядящий слишком аккуратным для человека, привыкшего ходить под дождём.

Вскоре странный мужчина остался на улице в одиночку. Все горожане скрылись, и вовремя. Подул сильный ветер, сбивая с «приезжего» капюшон, растрёпывая непривычно длинные для северян тёмные волосы, и полило. На лице мужчины возникло выражение, отдалённо напоминающее испуг. Это был страх человека, привыкшего к высшему обществу, умеющего мастерски скрывать эмоции, но при этом, вопреки мыслям простых горожан, вовсе не лишённого их.

Мужчина быстро накинул капюшон, опасливо оглянувшись, стремясь убедиться, что на улице больше не было людей, которые могли бы увидеть его лицо. Поднял голову, взглянув на замок, возвышавшийся над всем севером, а, если говорить не только про материальную форму, то и над всей империей. В одном из окон замка мигнул свет. Раз. Два. Три.

Мужчина свернул из бедных районов, откуда было лучше всего видно королевский дом, и двинулся прямо к нему.

Глава 2. Долг и воля

Ах, как прекрасна Северная страна! Как хороши её оружейники, как могучи воины! Как велик король! А принцы-то! Один другого краше.

Из песни

В большом зале замка северной страны играла громкая музыка. Лучшие музыканты, некоторые из которых приехали с запада, считавшегося центром культуры империи, выкладывались на полную, стремясь угодить правящей верхушке, сидящей на тронах, находившихся на небольшой платформе, в дальнем конце зала. Их было трое. Глава страны – король Нолан, коренастый черноволосый мужчина пятидесяти трёх лет. Человек, славившийся своей твёрдой властной рукой и жёсткостью. Его старший сын Ричард, двадцатитрёхлетний юноша ростом немного выше среднего. Подтянутый, очень похожий на отца как внешне, так и манерой речи и поведения. Третьим был младший сын, Август. Невысокий, с волнистыми каштановыми волосами до плеч, смуглой кожей и янтарного цвета глазами. Он гораздо больше походил на южанина или человека с запада. Не было привычной для северян мускулистой фигуры, привыкшей к сражениям.

В тот день лица всех людей, присутствовавших на празднике, были прикованы к этим троим, и, в основном, к старшему сыну, чья коронация состоялась в тот день. Ричард стоял на возвышении рядом с отцом и братом и смотрел на людей в зале – свой народ – с лёгкой полуулыбкой. Глаза юноши, впрочем, оставались такими же холодными, как и всегда. Казалось, он не слышал музыки, не видел никого вокруг. Просто смотрел. Не думая, не пытаясь как-то анализировать то положение, в котором он находился. Как и на протяжении всей своей жизни, делал только то, что должен был, что от него ожидали. Механически. Идеально и чётко.

Бум! Дверь распахнулась, вбежал советник короля. Август повернул голову в его сторону, в глазах отразился страх. Нолан сделал шаг навстречу мужчине, нахмурился. И только Ричард продолжал смотреть перед собой. Только улыбка исчезла с губ. Происходило то, чего не планировали заранее. Не время улыбаться.

– Ваше Величество, – советник подошёл ближе, встал перед троном на одно колено.

– Говори, – сказал король Нолан и слегка кивнул, разрешая встать.

– Заключённые бунтуются, хотят видеть нового короля, – сказал советник тихо, чтобы его не мог услышать никто посторонний.

– Это не ждёт?

– Нет. Кричат на весь замок. Только здесь не слышно.

– Понял. Ричард, – обратился король к сыну. – Празднование придётся отменить.

– Конечно, отец. Выдвигаюсь немедленно.

– Постой. Вместе пойдём. Хочу сам это видеть.

– А Август?

Старый король перевёл взгляд на перепуганного младшего сына, казавшегося полной противоположностью старшему.

– Как хочет. Мне его присутствие необязательно.

Потом Нолан перевёл взгляд на советника.

– Разберись с праздником сам. Не думаю, что есть смысл его продолжать или возвращаться уже после.

– Есть.

Король Нолан хлопнул в ладоши, как делал каждый раз, закончив разбираться с каким-либо делом, и монархи покинули зал все вместе, как всегда держась величественно и высокомерно. А после разошлись. Август двинулся в башню, в которой находились его покои, а новый король с отцом – в подземелье.

До этого Ричард бывал там всего раз – когда отец решил провести своему наследному сыну «экскурсию» и показать все основные места в замке, который Ричард должен был унаследовать. И вот, этот день настал. И юноша, который ещё в первый визит поклялся перед собой, что больше никогда не вернётся в подземелье, теперь шёл туда, понимая, что физически не смог бы исполнить это обещание.

Шаг за шагом. Так уверенно. Так легко. Никто со стороны даже не предположил бы, что это доставляло юноше хотя бы малейший дискомфорт. А за его спиной спокойно шёл отец. Шаг в шаг. Как будто копируя движения сына. А, может быть, это Ричард так хорошо знал отца, что неосознанно скопировал даже его походку? Ричард хотел пропустить бывшего короля вперёд себя, или хотя бы обернуться, увидеть его лицо. Но не мог. Не хотел вызывать вопросы. Не хотел показывать свои эмоции, свою неидеальность.

Тяжёлая дверь, ведущая в подземелья, открылась, пропуская юного короля с отцом. И захлопнулась, отрезав их от красоты остального замка, оставляя наедине с сыростью, запахом гнили и жуткими звуками криков, которые, впрочем, прекратились практически сразу.

Ричард не смотрел по сторонам, но даже та малость, которую он вынужден был увидеть, уже могла сказать о том, что подземелья совершенно не изменились с момента его первого визита. Всё тот же полумрак, тёмные стены, покрытые плесенью, решётки, за которыми виднелись ржавые железные кровати или кучи соломы, на которых лежали люди в грязной, подранной одежде. Так мерзко. Жутко.

Ричард двинулся вдоль решёток. Он не поворачивал головы, не глядел на заключённых. От одной этой мысли становилось противно. Скорее бы закончить это задание.

Юноша остановился у дальней камеры, на которую показал ему отец. Там, руками держась за решётку, стоял невысокий мужчина с рыжими волосами и косматой бородой. Грязный, неухоженный и уродливый.

Ричарду показалось, что он пачкался от одного взгляда на этого человека. И, должно быть, доля его отвращения отразилась на лице, потому что мужчина широко усмехнулся и сказал сиплым голосом.