– Я не могу уйти. Я здесь ради тебя, – прорычал я ему в ответ.

Он резко распахнул дверь, и все, что я увидел в тот момент, - это его разорванную и окровавленную куртку.

– Господи Иисусе, – простонал я.

Он взглянул на меня, вздрогнул и шагнул в мое пространство, прижавшись лицом к моей груди, обхватив руками мою талию и крепко прижимая к себе, когда я услышал, как его дыхание перехватывает снова и снова.

– Ты в порядке, – сказал я, надеясь, что это правда, завел его обратно в ванную, закрыл и запер за собой дверь. Открытое окно не слишком помогало справиться с вонью рвоты, проникающей в комнату, но так близко я мог сказать, что она исходит не от него.

– Это не моя кровь на куртке.

– Хорошо, – сказал я, успокаиваясь и понимая, что задерживал дыхание, а мой беглый взгляд фиксировал только синяки.

– Мне жаль, – прохрипел он, голос его дрожал.

Я крепко обнял его, поражаясь разнице. Я не обнимал его с первого дня нашего официального знакомства, с той субботы, когда он был с похмелья. Теперь я понял, что изменения в его телосложении, которые я видел, рассматривал, замечал, были совсем другой историей, когда он прижимался ко мне.

Его плечи были налитыми, широкими, а грудь - широкой и плотной, с новыми мышцами. Все его тело было твердым и подтянутым, и я чувствовал его жар сквозь испорченную куртку. Поскольку он стал твердым и сильным, я сильнее сжал его в объятиях, и он поднял голову и уткнулся лицом в ложбинку между моим плечом и шеей. Стон был неожиданным, как и то, что его руки скользнули вверх по моей рубашке, а его пальцы впились в мышцы моей спины, разминая и удерживая меня в неподвижном состоянии.

– Ты злишься на меня?

– С чего бы мне...

– Не все прошло гладко.

– Меня это не волнует. Нельзя все предусмотреть, такова жизнь. Дерьмо случается.

Он глубоко выдохнул, как будто то, что я разозлюсь, было поводом для беспокойства.

– Я беспокоюсь о тебе. Думаю, мы должны отвезти тебя в больницу и...

– В этом нет необходимости, я обещаю тебе.

– Но мне нужно знать, что с тобой все в порядке, – мягко сказал я ему.

– Я в порядке.

– Расскажи мне, что случилось.

– После того как я покинул дом Фроста, я пришел сюда, и все стало намного хуже.

– Да, Оуэн следил за социальными сетями, пока я не смог добраться до тебя. Что там произошло?

Он фыркнул и кивнул.

– Я вытащил Коннера из спальни до того, как с ним что-нибудь случилось, но он сопротивлялся мне, так что мы добрались только до этого места.

– Прости, но что?

– Повезло, что я теперь больше, сильнее.

– Подожди, отойди, ты запутал меня. Оуэн сказал, что ты подрался с каким-то парнем в доме Фроста, который пытался сделать что-то с женщиной, с которой ты был. Что должно было случиться с Коннером, что заставило тебя прийти сюда?

– Его спутница уговорила его управлять поездом ^[13], и они пытались выгнать меня из комнаты, но я не отпускал его.

– А Коннер хотел или думал, что хотел, и поэтому дрался с тобой?

Я никогда не осуждал сексуальные желания, предпочтения и прочее, но пьяная групповуха звучала как сожаление, которое только и ждет, чтобы случиться.

– Ага, – сказал он, дрожа.

– Понятно.

– Мы вышли оттуда, а потом, на полпути по коридору, он сказал, что его сейчас стошнит, и я потащил его сюда.

Дерьмо. Я был настолько сосредоточен на том, чтобы убедиться, что он не пострадал, что даже не заметил, что парень потерял сознание в ванной. Думаю, это объясняло запах.

– Ладно.

– Его вырвало уже четыре раза, поэтому я перевернул его на бок и завернул в полотенца, чтобы согреть.

Это была хорошая мысль.

– Мне нужно отвезти его домой, но я не хочу, чтобы кто-то видел его в таком состоянии, и я не хочу, чтобы он всю ночь спал в ванной.

– Думаешь, его накачали наркотиками? – спросил я, но все мое внимание было сосредоточено на Нике, и я поднес руку к его щеке, повернув его голову, чтобы я мог осмотреть повреждения на его лице. – И кто, блядь, тебя ударил?

– Парень Кары ревнует ее к Фросту, – объяснил он, – а зря, потому что Фрост Уоррен - стопроцентный гей, он вообще не интересуется женщинами, не би, как я. Но сколько бы раз Кара ни говорила ему об этом, сколько бы ни объясняла и даже заставляла Фроста подтвердить это, парень не верил. Он был пьян и набросился на нее.

– А ты встал между ними.

– Ага, – прохрипел он. – Я должен был попытаться что-то сделать.

Я кивнул, высвобождаясь из его объятий.

– Похоже, ты очень хорошо о ней позаботился.

Его слова подтвердили слова Оуэна о ситуации. Но он явно не закончил обсуждать случившееся.

– Это все моя вина. Это я привез Кару в дом Фроста на вечеринку. Мы пробыли там совсем недолго, прежде чем люди заговорили о том, что какие-то парни планируют групповуху с парнем, который пел «Летнюю девочку». Поскольку я знал, что они имеют в виду Коннера, я приехал сюда так быстро, как только смог.

– Ладно, – сказал я, потому что это было очень много. Посмотрев ему за спину, я убедился, что Коннер все еще в отключке, но дышит легко.

– Он не делал никакой новой музыки с того первого альбома, – предложил Ник. – Думаю, он так и не собрался с силами, понимаешь? Это не потому, что он не может или не талантлив, просто... он занимался другими вещами.

– Ладно, – сказал я, потому что это было единственное, что я мог предложить.

– Он отличный певец. У него потрясающий диапазон, и он хороший лирик, – сказал он, и его голос надломился. – Его первый альбом был сильным, и у него был огромный хит.

– Конечно, – согласился я, видя, что он потерялся в том, что рассказывал мне.

– Но он подсел на тяжелые наркотики, гораздо больше, чем я, и жил в Лос-Анджелесе, где все вечеринки...

Я молчал, давая ему возможность разобраться в своих мыслях.

– И теперь он так же знаменит из-за того, что сбивает его с ног, как и из-за альбома.

Мне так хотелось что-то сказать, обратить его внимание на параллель между ним самим и тем, что он мне говорил. Я упускал явно поучительный момент, но, может быть, надеялся, что Ник увидит в Коннере себя и поймет, какой жизненный урок ему преподносят.

Его глаза затуманились, когда он посмотрел на меня.

– Мой телефон разрядился, я нашел, у кого взять зарядку, и собирался позвонить тебе, но тут Коннера вырвало, и я не могу найти его телефон... Мы можем просто забрать его домой?

– Конечно, – ответил я ему. – Там есть люди, которые о нем позаботятся?

– Да, он живет с родителями и сестрой. У него есть домик с бассейном или что-то в этом роде. Я не помню.

Я улыбнулся ему.

– Ну, пока у него есть люди, которые его любят и присматривают за ним, я могу его подбросить.

– А если бы не было?

– Тогда нам пришлось бы забрать его домой, верно?

– Домой?

Я прищурился на него.

– Да. Домой.

Он перевел дыхание.

– Ник?

– Боже, так и есть, не так ли?

– Что?

Он был немного не в себе, но мне все равно нужно было понять, что он имел в виду.

– Этот дом... дом.

– Да, это твой дом.

Его взгляд, такой теплый, золотисто-коричневый, был устремлен на меня.

– Не только мой, – прошептал он.

– Нет, – согласился я, – ты делишь его с замечательными людьми.

– Ты, – пробормотал он себе под нос.

– Еще немного, да, – согласился я. Я обошел его, подошел к ванне и, как можно осторожнее, поднял Коннера на руки.

– Накинь полотенце ему на лицо, а свое прикрой курткой, и мы выйдем через заднюю дверь, через соседский двор, и, надеюсь, ни на кого не наткнемся.

– Так и будет, но если мы будем прикрыты, то все будет в порядке.

Мы вышли из ванной и направились к задней двери. Выйдя на улицу, мы пересекли террасу, обогнули бассейн, а затем обогнули дом сбоку. Между заборами была узкая тропинка, мы пошли по ней и оказались на соседней улице, которая, на удивление, была пуста.