Не больше, не меньше, а военная база. И муха не пролетит.

Это все, несомненно, прекрасно. Вот только Эмилия все больше волновалась не за себя, а за Костю.

Понимала, что он едет не в магазин за продуктами.

Дымов вышел на тропу войны.

— Вернись… ко мне, — запнувшись, прошептала Эми, но мужчина ее расслышал.

Девушка утонула в крепких объятиях. Делала глубокие жадные вдохи, чтобы успокоиться. Терпкий аромат мужского парфюма Кости проникал в легкие. Эми никак не могла надышаться. Должно быть, она сходит с ума. Нет, уже сошла.

— Вообще не вопрос, девочка, — хмыкнул Костя в присущей ему манере, — готовь ужин, грей постель. А когда вся эта муть закончится, поедем с тобой на море. Хочешь на море? Или в горы? Я нигде толком не был. Ты была? Покатаемся по всему миру.

— Дай мне слово, Дымов, — потребовала Эмилия, дерзко посмотрела в темные глаза, — пообещай, что вернешься целым и невредимым. Ты же помнишь, что нашей дочери нужен отец? Или она родится Орловой.

— Вот так, да? Шантажируешь? — вскинул бровь Костя.

— Да, — утвердительно кивнула Эми.

— Моя дочь будет Дымовой! — покачал головой Константин. — И да, имя я уже придумал.

— Серьезно?

— Скажу, когда вернусь, — подмигнул Костя.

Эми понимала, что Дым намеренно отвлекает ее от грустных мыслей. Но страх за любимого мужчину все равно выступал на передний план эмоционального коктейля, бурлившего в душе.

И за Игоря Эми тоже боялась. По последним данным, «скорая» доставила двоих мужчин в клинику. Их сейчас оперируют. Эми слышала каждое слово, сказанное Костей по телефону. Но самое страшное, что услышала Эмилия — Игорь в очень тяжелом состоянии, как и Вадим Алексеевич. В той перестрелке на месте погибли все, за исключением Орлова и Скоробогатова.

Эми украдкой стерла дорожку слез с щеки. Костя не видел ее глаз, потому что был занят.

Было странным видеть, как ужасный и жуткий Константин Ильич, он же криминальный авторитет Дым, присев перед Эми, прижимается к ее животу и что-то шепчет очень тихое и неразборчивое.

Сердечко Эми трепетно сжалось, пока девушка наблюдала за этой картинкой. Дым на коленях перед ней. Могла ли она подумать еще полгода назад, что с ней случиться все это? И в мыслях не было.

А сейчас? Сейчас все стало иначе. Все изменилось. Эмилия изменилась. Девушка понимала, что можно не скрывать свои эмоции.

Более того, их нельзя скрывать. Потому что никто, даже сам Костя, не властен над смертью. А Эми не может жить дальше и держать в тайне то, что собиралась сказать Дымову.

— Костя…, — начала Эмилия, погладила пальцами колючие щеки, легко коснулась висков.

Дымов вскинул голову. Перехватил ее ладонь. Прижал к своему рту, оставляя долгий поцелуй в самый центр.

— Я…

— Поговорим, когда вернусь, — перебил он ее.

Эми пыталась возразить. Но взгляд Дымова окутал ее горячей волной. Он все понял. Он знает. Эми в этом была уверена. Или просто хотела так думать. Но нет, она не ошиблась.

Эмилия медленно кивнула. Заставила себя оставаться на месте, когда Костя встал и, коротко поцеловав ее, отступил. А после — развернулся и вышел на улицу.

— Еще минутку таких соплей, и я бы тоже прослезилась, — раздался насмешливый голос за спиной Эмилии.

Девушка вздохнула. Мона, как и ее скверный характер, осталась в доме.

— Пойдем пить чай? — предложила Эми.

— Да-да, нельзя морить голодом мою крестницу, — закивала сестра Дыма.

— Вообще-то, мы с Костей еще не решили, кто будет крестной мамой нашей дочери, — фыркнула Эми.

— Будто у вас есть выбор! — насупилась Мона.

Девушки прошли на кухню, где царила идеальная чистота, а все шкафы и холодильники были забиты едой и продуктами.

Эми, на правах хозяйки, принялась вынимать чайные чашки. Однако нервы слегка шалили, потому и пальцы дрожали.

Одна чашка выпала из рук и разбилась, осколки рассыпались по полу.

— Так, девочка, садись и ничего не трогай! — скомандовала Мона без намека на сарказм или ехидство. — Сама справлюсь. А ты мне пока что-нибудь расскажи. Мы ведь ничего друг о друге почти не знаем.

— Уверена, у Кости есть целое досье на меня.

— Это другое, — отмахнулась Моника и ткнула в Эми пальцем: — Расскажи мне про родителей. Почему у тебя нет ни братьев, ни сестер. Да и вообще, мы вроде как подруги, давай выкладывай, как там у девчонок принято.

— Мона, ты в курсе, что психотерапевт мечтает о таком пациенте, как ты?

— Неправда, — фыркнула Моника, — мой врач утверждает, что я отвратительно веду себя на сеансах.

— Даже не сомневаюсь, — вздохнула Эми.

Это прежде Моника жутко бесила и раздражала Эмилию. А сейчас в присутствии сестры Кости она чувствовала себя спокойно. Пожалуй, даже более защищенной, нежели под присмотром роты охранников и своры собак.

— А с подругами мне никогда не везло, — будто размышляя, добавила Мона.

— В этом мы с тобой похожи, — усмехнулась Эми, вспомнив Светлану и ее поступок.

Странно, ведь прошло всего несколько часов. А Эми казалось, будто похищение случилось месяц, год, вечность назад. Да и вообще, не с ней, а с кем-то другим.

— Знаешь, эта твоя вобла Светка никак не дает мне покоя, — задумчиво говорила Мона. Девушка помешивала чайной ложкой горячий напиток, глядя в пространство перед собой. — Как думаешь, кто за ней стоял? Кто-то ведь все это придумал. Сделал так, что ты осталась без присмотра Кости и Гарика. Неспроста это все, Эм. Чутье вопит, и как-то неспокойно мне.

— Мона, ты меня пугаешь, — осторожно шепнула Эми.

— Не бойся, девочка, — хмыкнула Моника и подняла край объемного свитера, под которым на поясе пряталась кобура и пистолет, — больше меня никто врасплох не застигнет. Так, все, чай готов. Или ты хочешь чего-то посерьезнее? Продуктов валом. Я, конечно, не шеф со звездами, но никто от моей стряпни пока не умер.

— Пока не хочу, — покачала головой Эми, обхватила чашку ледяными ладонями, — как думаешь, с Игорем все будет в порядке?

— С Гариком? Да он живучий, как черт, — фыркнула Мона. — Я вот помню, у них с Дымом случай был…

***

— Здравствуй, Данил.

— Это все не так, как кажется, Костя.

Дымов вошел в дом Ветрова. Мужчина выглядел гораздо лучше, чем после прошлого визита Константина к нему. Тогда Дымов сначала действовал, а потом уже высказал свои претензии отцу Эмилии.

Походу, Ветров не воспринял ситуацию всерьез.

— И как же оно кажется, Данил? Мой человек сообщил, что ты покидал пределы особняка. А ведь ты мне слово давал, — усмехнулся Дымов.

— Я уезжал, все правда, — лихорадочно закивал Ветров. — У меня баба в центре. Отказалась ко мне ехать. Побоялась слухов, мол, твои люди беспредел творят. Вот я и сорвался.

— Баба, значит, — вскинул Костя бровь. — Не Светланой звать?

— Светлана? Нет, Ольга, — возразил Ветров. — Костя, если это по похищению, то я не при делах. Мы же все с тобой решили. Перетерли.

— Мои технари кое-что выяснили, Данил, — прищурился Дымов. — Телефон, с которого мне звонили, на теля записан. И счет на твое имя открыт. Чем такое совпадение объяснишь?

— Да не я это, Костя! — повысил голос Ветров, — Ну я ж не суицидник. Зачем мне тебе дорогу переходить, а? Я жить хочу. Да, раньше у нас были недопонимания. Но теперь все в прошлом. Верно?

— Сомневаюсь, — покачал головой Костя. — У меня никак не срастается кое-что. Мой автомобиль, в котором нашли два трупа, подрезали твои люди. Есть свидетели. И на камере видны физиономии твоих охранников. Пока я разбирался с тобой, мою женщину похитила баба, с которой у тебя были общие дела. И все так вовремя. А ведь наш с тобой разговор не завершился.

Костя красноречиво хрустнул костяшками, намекая, как именно он должен был закончиться. Но Ветрову досталось только пару ударов. Будто по расписанию Дымова выдернули выручать девчонок.

— Я уехал, а мне уже звонят с твоего номера, — продолжил Дымов. — Счет в банке открыт на твое имя, кстати. И сумма такая, чтобы хватило жить безбедно. У меня создается впечатление, что меня водят за нос, как марионетку.