Почти на месте. Она снова посмотрела на часы, и в этот момент над ней раздался предупреждающий колокол. Десять минут, и пройдёт поезд. Чёрт. Осталось пройти совсем немного. Ноги отказывались двигаться, из-за спины доносилось тяжёлое дыхание Жан-Клера.

Всё, на месте. Она задрала голову, выбирая, где лучше всего разместить заряды, чтобы получилась цепь из трёх элементов по ширине рельсового полотна. В каждом брикете было почти по два килограмма взрывчатки, которая должна была прорезать верхнюю часть арки, как горячий нож масло.

Да. Места выбраны. Они распределились. Нэнси осталась на лестнице, а её помощники – проворные, как обезьяны, – начали карабкаться по балкам. Их движения были выверенными и отработанными, переговариваться не было никакой необходимости. Они тоже слышали звон и прекрасно знали, что он означает.

Нэнси пропустила детонирующий шнур внутрь заряда. Жан-Клер шёл по одной из центральных балок. Его порция взрывчатки уже лежала в нужном месте. Она бросила ему шнур, он поймал его, пропустил через заряд и передал Франу. Тот проделал то же самое, повернулся к ним и улыбнулся.

– Шесть минут, – сказала она.

Теперь пусковое устройство. Фран пробрался мимо Жан-Клера к Нэнси, забрал его и подтянулся наверх, к рельсовому полотну.

– Жан-Клер, – сказала она, – возвращайся.

– Просто хотел удостовериться, что оно в безопасности, командир.

Фран поставил переключатель в положение, при котором состав своим весом взорвёт фейерверк. Шесть минут – достаточное время, чтобы уйти. Всё складывалось слишком…

Пули задели железную сетку. Посыпавшиеся искры попали Нэнси в лицо и почти ослепили её. Она завалилась на бок. В этот момент Фран закричал, рухнул на лестницу и покатился. Нэнси ухватила его за ремень и потащила на себя. Пусковое устройство задрожало и полетело вниз, в реку. Фран вскинул руку, но успел только дотронуться до него. Высота была такая, что они даже не услышали всплеск.

– Командир… – позвал её Жан-Клер не своим голосом.

Она повернулась к нему, и их настигла следующая пулемётная очередь. Жан-Клер перегнулся через балку и одной рукой держался за центральную распорку. Его рубашка уже вся пропиталась кровью, и ещё одна рана пульсировала на бедре. Она поползла к нему по балке в тридцать сантиметров шириной, не отводя от него взгляда.

– Жан-Клер, мы тебя спустим.

– Пусковое устройство, – выдохнул он. Каждое слово давалось ему с усилием.

– Оно упало, забудь. Значит, нацистам повезёт сохранить этот мост. Дай мне руку.

Он покачал головой. Посмотрел на неё.

– Дайте мне гранату, командир.

Она поняла. Сама по себе граната мост не разрушит, но если её взорвать здесь, прямо здесь, то и заряды взорвутся.

– Нет.

– Командир. Пожалуйста.

У него больше не было сил говорить. Она достала гранату, вложила ему в руку и сжала его пальцы.

– Снимите чеку.

Она сделала это и провела пальцами по его костяшкам.

– За Францию, – сказала она, и он сумел улыбнуться. Его глаза были наполовину закрыты.

– За свободу, – прошептал он.

– Нэнси! – кричал Фран, протягивая к ней руки.

Она стала осторожно пятиться назад по балке. Как только он смог до неё дотянуться, то схватил и протащил её полметра, а потом поставил на лестницу ниже себя. Необходимости смотреть на часы больше не было. Они уже чувствовали, как подходящий поезд сотрясает землю. Сверху до них доносились предупреждающие крики охранников, но они тонули в оглушительном рокоте приближающегося состава. Под тяжестью локомотива мост содрогнулся и превратился в блестящего монстра из грохочущего металла.

Фран снова закричал её имя, и она вспомнила, что им ещё нужно спуститься по верёвке. Времени не хватит. Фран уже начал спуск. Не успела она обмотаться, как с берега раздалась пулемётная очередь. Она шагнула в воздух и посмотрела вверх – поезд уже приближался к другому берегу.

Она спустилась слишком быстро – верёвка обожгла и ободрала ей пальцы, но всё же это было недостаточно быстро. Они не справились. Поезд успеет проехать по мосту до взрыва.

Всё случилось одновременно: она ударилась о воду, попыталась освободиться от верёвки, течение перевернуло её головой вниз, и сверху раздался взрыв – один, второй, и снова – один, второй. Граната, заряд посередине, западный заряд, восточный заряд. Кроме шума и воды, больше ничего вокруг не было. Она ослепла и оглохла, перевернулась в воде, на неё накатила тепловая и световая волна, ноги бились о камни и корни. Лёгкие раздирало от жара. Вдруг чья-то рука схватила её за запястье и вытащила на воздух, где она, содрогаясь, сделала глубокий вдох.

Это Тарди тащил её на берег. Она оттолкнула его и встала на ноги. Матео тем временем вытаскивал из воды Франа. Они стояли и молча смотрели на происходящее.

Когда облако дыма начало рассеиваться, Нэнси увидела разрез, который они сделали в прекрасной конструкции Эйфеля. Сам мост скрипел и раскачивался, но поезд стоял на нём и не двигался. Почему он не уехал? Она начала тереть глаза, стараясь смыть речную воду и вернуть зрению чёткость. Взрыв прогремел, когда над ним проезжал последний вагон, и теперь он висел между покорёженными балками моста и тянул назад весь поезд.

Свист в ушах понемногу стихал, и к Нэнси начал возвращаться слух. На фоне металлического лязга она стала слышать и другие звуки. Это были крики. Крики солдат из последнего вагона. В шоке от происходящего Нэнси смотрела, как люди из вагонов, стоявших на мосту, отчаянно пытались отцепить от состава последний вагон, а те, кто висел в воздухе, понимали, что с ними делают, и умоляюще кричали.

Солдаты из вагонов, ближайших к локомотиву, разбивали окна, выбирались из поезда и в панике бежали по мосту на север. Один из них поскользнулся – или его оттолкнули, – и он упал в воду, размахивая руками в развевающемся плаще. Поезд снова дёрнуло назад, мост покачнулся, и ещё некоторое количество солдат провалились в небытие.

А затем бездна всё-таки взяла своё. Последний вагон начал срываться, сначала медленно, затем он будто в мгновение ока утащил за собой весь поезд, который пролетел сто двадцать метров вниз. Металл вздохнул и зашатался, словно стряхивая с себя груз. Шедевр Эйфеля не упал, но просел и отклонился в сторону. Рельсовое полотно разрушилось, арку расплющило. Конструкция стонала, как раненое животное.

Кто-то звал её по имени.

– Нэнси! Сейчас!

Это Тарди тряс её за плечи.

– Уходим! – сказала она, и они вместе побежали в лес, к месту встречи. В это самое мгновение зенитная пулемётная установка на противоположном берегу пристрелялась и начала выбивать пулями гальку у них из-под ног.

43

Форнье организовал на плато два полевых лазарета и с полдюжины безопасных мест, где медсёстры, учителя после медицинских курсов и священник могли помочь раненым.

Одному маки из группы Родриго прострелили голень, и Тардиват настоял, чтобы Нэнси отвезла его в лазарет на плато, а заодно показалась и сама. Она заметила, что у неё прострелено плечо, только когда увидела, что с промокшей одежды вместе с водой стекает кровь. Тарди обещал собрать отчёты с остальных групп, которые работали в этот день, и доложить ей. Перевязывая ей руку, он клялся, что всё сделает.

Молодой боец потерял много крови и был очень бледен. В машине он то и дело клевал носом, привалившись к окну. Газогенераторные автомобили ехали невыносимо медленно, но зато были способны преодолеть подъём. За пять километров до лагеря, в который они направлялись, их остановил маки с винтовкой наперевес и с сигаретой в зубах. Он подошёл к окну водительского сиденья, держа оружие наготове, но узнал Нэнси, убрал его и затушил окурок о гравий.

– Командир Нэнси! У нас двое раненых. Сможете взять?

– Запрыгивайте.

Он помахал рукой, и из леса вышла группа мужчин. Они несли двух юных маки – один был без сознания, а второй в сознании и что-то бормотал. Когда его укладывали на заднем сиденье, он кричал от боли.