Жан-Клер взял гранату, проволоку и ленты, и они вдвоём отправились выполнять задание. Она смотрела, как они привязывают растяжку на нужной высоте для грузовика. Даже зная место, было почти невозможно рассмотреть, где именно в тени натянута серая проволока. Когда Жан-Клер и Жюль вернулись, Нэнси обратила внимание на их осунувшиеся, сконцентрированные лица. А там, где их пальцы держались за пистолеты, на металле остались пятна пота.

– Мальчики, вы всё знаете, вы обучены, – тихо сказала она. – Вы справитесь. Становитесь на позицию.

Они кивнули, и у них заходили кадыки – проглотив страх и возбуждение, юноши полезли на пологий южный откос. Обучены, как же! Пара недель в группе из пятидесяти человек под её постоянными криками – это, конечно, не военная академия.

– Надеюсь, вы окажетесь правы, капитан, – сказал Матео, перелезая через низкий парапет, отделяющий дорогу от поля.

По эту сторону дороги прятаться было негде – только в сточной канаве на краю поля, за которой начинался лес.

– Почему? – спросила она, следуя за ним.

– Потому что, если вы ошиблись, мне придётся самому обезвреживать первую в жизни Жан-Клера мину-ловушку.

Нэнси была слишком напряжена, чтобы смеяться его шутке.

– Я не ошиблась, – сказала она и пошла вверх по склону и тут же остановилась, почувствовав в воздухе пульсацию. Через мгновение дошёл и звук – на дороге раздался взрыв.

37

Два часа потребовалось колонне, чтобы расчистить дорогу и двинуться дальше. Ожидание превратилось для Нэнси в настоящее мучение. Ей не терпелось действовать, сражаться, но, с другой стороны, каждая минута, которую немцы тратили на поиски ловушек, давал людям Гаспара лишнюю минуту на организацию защитных мер и ухода с плато. Она посмотрела на часы. Осталось всего четыре часа дневного света. Если они задержат колонну и она доберётся до вершины только к темноте, большинство бойцов Гаспара успеют уйти с горы.

Она откинулась на стенку канавы и стала считать вдохи, но тут же снова включилась, как только с запада донеслась пулемётная очередь. Через считаные мгновения раздался грохот миномётов и треск ружейного огня. Это была вторая часть плана. Хуану было приказано стрелять в колонну, как только они расчистят дорогу, и бежать. Если повезёт, немцы потратят ещё час на его поиски.

Через двадцать минут Хуан, задыхаясь, прыгнул к ним в канаву. Матео обнял его, и только по его порывистому вздоху было понятно, что ожидание оказалось нелёгким.

– Ну как? – спросила Нэнси.

– Парнишка был прав, – ответил Хуан. – Пехоты больше тысячи и вдобавок артиллерия. Ваша мина сорвала гусеницу у танка, которым они хотели сдвинуть дерево. Им пришлось её ремонтировать. Действовали все очень организованно. Когда стало похоже на то, что они почти готовы выдвигаться, я им устроил. – И он изобразил, как стрелял по ним из пулемёта. – Через две минуты они обстреляли мою позицию миномётами, так что я драпанул. – Ему не хотелось признавать, как сильно он впечатлён. – Это Ваффен-СС. Я ещё не видел таких войск в этом районе. Гаспару – всё самое лучшее.

Нэнси тихо и смачно выругалась. Только об этом они и мечтали – отборное войско, да ещё и в большом количестве. Она почувствовала запах черемши, машинного масла, почвы, пота. Они на подступах. Развернувшись в канаве, она положила руку на плечо Жан-Клера.

– Слушай, наша задача – не остановить их, а лишь замедлить. Мы хотим, чтобы они потеряли время на наши поиски. Мы пошумим, а потом испаримся, как дым, хорошо? – Она говорила тихо, чтобы её слышал только Жан-Клер.

– Хорошо, – ответил он.

Минуты медленно ползли одна за другой. Наконец Нэнси услышала приближающийся рокот моторов.

– Если кто-нибудь выстрелит до моей команды, я вас своими руками убью. Ясно? – громко спросила она.

– Да, капитан, – ответили они.

Гортанный гул дизельных двигателей становился всё громче. Нэнси выглядывала из-за длинной травы, закрывавшей канаву. Первым шёл лёгкий танк, за ним – две полугусеничные машины, тянущие за собой гаубицы. Чёрт. Гранаты на этом даже вмятины не оставят. Она наблюдала, как мимо едет тяжёлая техника, сотрясая своим ходом всю долину. За машинами шла пехота, по четыре человека в шеренге. Когда они проходили мимо менее чем в тридцати метрах от них, можно было рассмотреть даже лица. Это были лица не мальчиков, но мужчин – подтянутых, сытых хозяев вселенной. Они шли организованно, маршируя в такт. Продвигаясь всё дальше на запад, они становились похожи на зелёную змею, ползущую вдоль долины. Её долины.

Она вцепилась в свой «Брен», ощущая под пальцами металл и тепло весеннего солнца, и молилась – но не богу, а британцу, который изготовил эту пару гранат, и надеялась, что этот человек заложил в них волшебную силу. Или что из-за ветра, влажности или иного неизвестного фактора одна из них взорвётся под полугусеничной машиной, выбьет двигатель и вынудит немцев оставить одну из гаубиц на дороге. Лишь бы они не потащили её в гору и не направили на мальчиков в лагере Гаспара.

Прогремел взрыв – короткий и резкий. Воздух над долиной завибрировал, и в небо взмыла стая промысловых птиц. Через полминуты взорвалась вторая граната, и на этот раз звук был совсем иной – приглушённый и долгий. От него затряслась земля, а не воздух. Нэнси прильнула к краю канавы, ожидая дыма. Да! Целый столб чёрного маслянистого дыма – горело моторное масло первой полугусеничной машины.

Жан-Клер оживился.

– Дождись своей очереди, Жан-Клер.

Раздался треск пулемётной очереди, эхо которого разнеслось до вершин – это Родриго и его команда открыли по немцам огонь с противоположной стороны. Дробь пулемётных выстрелов, глухой звук от попадания пуль в гравий перемежались отрывистыми резкими командами на немецком, криками раненых, пока всё не потонуло в гулком взрыве топливного бака подбитой машины, окутавшем всех зловонным запахом. Эсэсовцы среагировали быстро, заняв огневые рубежи за оставшейся техникой. Изо всей силы сжимая свой «Брен» Нэнси наблюдала, как четыре тройки пехотинцев готовят огневые позиции на северной стороне под прикрытием придорожных парапетов. Они начали пристреливаться к позиции Родриго. Нэнси чувствовала, как к горлу подступает адреналин.

– Капитан! – В голосе Жан-Клера слышалась безнадёжность.

– Жди! – прошипела она.

Прозвучали новые команды на немецком, и маленькие группы бойцов, прижав к груди винтовки, побежали на северный склон западнее позиции Родриго, рассчитывая обойти его группу и атаковать их сверху. Пришло время вмешаться.

– Сейчас!

Матео и Хуан вскочили и начали метать гранаты в солдат за полугусеничной машиной, а Нэнси, Жан-Клер и Жюль стали обстреливать группы у огневых позиций. Время ползло очень медленно и в то же время слишком быстро. Нэнси практически ощутила поражающую силу своих пуль, когда они пробили толстый мундир ефрейтора. Три пули в спину по диагонали: лопатка, позвоночник, почка. Он упал вперёд. Толстый ствол ушел вбок, выпустив заряд в склон. В воздух поднялся целый столб земли и камня. Их встряхнуло.

– Бежим! – закричала Нэнси и, пригнувшись, бросилась по канаве на запад вслед за Матео и Хуаном, пока немцы пытались понять, откуда их атаковали.

На бегу она достала из-за пояса ещё одну гранату, зубами сняла чеку и бросила её через поле. Граната попала в парапет, засыпав войска каменным дождём.

Как только к обстрелу подключилась Нэнси, группа Родриго перестала стрелять и растворилась в лесу. Жюль повернулся и ещё раз выстрелил. У его ног приземлился миномётный снаряд, и он отшатнулся, закрыв рукой глаза. Жан-Клер схватил его за куртку и потащил, ослеплённого и вскрикивающего, вдоль канавы. Здесь она была глубже, давая лучшее прикрытие, но настолько топкая, что Нэнси начала вязнуть. Пули пролетали над головой, пока они не добрались до прикрытия в виде тонких высоких зарослей у леса.

– Вперёд, в лес! – закричала она.

Жан-Клер пытался взять Жюля на руки. Матео оттолкнул его и перекинул ослеплённого товарища через плечо.