– Ну проходите, коль беда случилась – раздался голос из-под маски.

Первой вошла Вера Андреевна, следом, немного пригнувшись, чтобы влезть в проем, проскользнул Демьян. Никанор выдохнул и перекрестившись замкнул группу. Нельзя сказать, что он был очень верующим, просто вид незнакомца и сама обстановка его настораживали, как человека старой закалки. Святогор отпустил материю и проход исчез, словно его здесь никогда и не было. Немного привыкнув к яркому свету, Демьян огляделся: небольшая комната неправильной формы с невысоким потолком. Стены увешаны разнообразными сушеными травами, чуть выше уровня головы на полке стоят различной формы и размеров банки с какими-то порошками, кореньями и настойками. В центре комнаты на полу брошен матрац, рядом с ним стоит небольшая металлическая тарелка, в которой тлеет комок сушеной травы, источая горьковатый, но достаточно приятный запах. Святогор, опираясь на палку, проследовал к своему матрацу. Усевшись на него, он взял тарелку и немного подул на траву через сделанное в маске отверстие для рта, оживляя угасающий огонь. Дым повалил сильнее. Оставшись довольным результатом, он обратился к гостям:

– Рассказывайте, с чем пожаловали? – маска оглядывала незнающих с чего начать людей нарисованными глазищами.

– Я Демьян, начальник Обсерватории, а это Никанор…

– Меня не интересуют ваши должности, звания и статусы! – Перебил шаман. – В этой комнате все люди равны. Мы – дети Предков и нет среди нас ни главных, ни второстепенных. Только духи знают, чему быть и все в их руках. Так в чем беда?

Оторопевший Демьян хотел было возразить, но сдержался. В обычной обстановке он не потерпел бы такого обращения. Но этот, оторванный от жизни Обсерватории островок, сам по себе был необычен, не говоря уже о его хозяине.

– Дело в том, – продолжил он после небольшой паузы, – что в Обсерватории стали умирать люди. В самой смерти нет ничего необычного, так же, как и в том, что умирают они во сне. Странно то, от чего они умирают. Вот, например, последний случай: человек захлебнулся. Здесь, в Обсерватории, где нет воды и водоемов. Захлебнулся озерной водой у себя в кровати во сне. Но как это возможно? Такого просто не может быть!

– Возможно все! – ответил шаман.

– Но как? – удивился Демьян.

– Во время сна наше астральное тело выходит за пределы живой оболочки. Ты, Демьян, когда-нибудь умирал во сне?

– Да… но при чем тут…

– Ты видел, ощущал свою смерть до конца? – уточнил шаман.

– Ну… я просыпался за секунду до смерти, но какое это имеет значение?

– В том-то и Суть, Демьян. Представь, что кто-то не дает тебе проснуться в эту секунду, кто-то держит тебя во сне до самого конца… Убей оболочку – останется астральное тело, душа, если хочешь. Убей астральное тело – останется лишь пустая оболочка.

– Это звучит как бред какой-то… – недоумевал Демьян. – Мы пришли за реальным советом и помощью, а в ответ получили какую-то фантасмагорию.

– Вы получили Ответ! – Отрезал шаман. – Другое дело, готовы ли вы были его услышать и принять. Если ты не видишь чего-то в темноте, это вовсе не значит, что этого не существует.

– Ну все! – вскипел Демьян, эти фантастические истории были вовсе не тем, за чем он пришел. – Спасибо за потраченное на нас время. Мы, пожалуй, пойдем.

– Иди, Демьян и возвращайся, когда будешь готов. Только помни, слепой старик не остановится… – протрубил сквозь маску шаман, вслед уходящим.

– Тьфу ты! – выругался Демьян, выйдя из помещения. – Какой еще слепой старик? Приходишь за ответом, а тебе вдогонку еще больше загадок.

Молчавший всю дорогу Никанор только удивленно хлопал глазами. Было понятно только одно, – поход не внес никакой ясности и не дал ожидаемых плодов.

***

Когда гости ушли, Святогор откинул с лица маску. Его испещренное морщинами лицо выражало озабоченность. Почесав коротко стриженную белую как снег бороду, он поднялся и, опираясь на палку, стал медленно ходить по комнате, задумчиво разглядывая свои банки, словно разыскивая что-то.

– М-да, плохо дело… – чуть слышно бубнил он себе под нос, остановившись возле одной из склянок и разглядывая траву, находящуюся внутри. – Но кто на такое способен? Какое странное видение, эти слепые глаза и лицо, как будто знакомо. Но откуда такая сила? – шаман задумчиво крутил банку в руке, глядя сквозь нее. – Странно, я никого не знаю, кто мог бы, хотя… – старик вдруг замер, выпрямившись во весь рост. Глубокая морщина пролегла между сурово сдвинутыми бровями. Быстро поставив банку на место, шаман вытащил несколько разных склянок с полки и, прихватив со стены наборы трав, бросил все это в холщовую сумку. Подняв металлическую тарелку, вытряхнув из нее остатки пепла и взяв стоящий возле стены огромный шаманский бубен, он вышел в зал. Полумрак окутывал со всех сторон. Встав по центру зала, Святогор напевая что-то еле слышно, нарисовал на земле шаманскую руну. Сев в ее центр, он достал склянки и травы. Смешав все в один небольшой комок, он бережно поджог его, пламя занялось и тут же потухло, оставаясь тлеть. Уложив комок на тарелку, шаман достал из сумки колотушку и опустив маску на лицо, взял в другую руку бубен. Дым тонкой струей поднимался к стеклянному куполу, медленно окутывая собой колодец. Слегка покачиваясь и напевая что-то, Святогор начал тихонько пристукивать в бубен. Утробный напев, напоминающий звуки варгана, эхом разносился по залу, отражаясь от стен. Напев становился быстрее и удары в бубен тоже ускорялись. Какофония голоса, бубна и эха переросла в неистовую композицию. Комок травы вдруг вспыхнул и погас. Шаман замер. Звук падающих капель замедлился и исчез совсем. Даже дым, поднимающийся из тарелки, остановился. Стекла купола затянуло льдом. И густой тягучий мрак сползая по стенам опустился на землю, поглощая остатки света.

– Что ты забыл здесь, шаман? – раздался мерзкий шепот, словно эхо звучащий отовсюду.

– Кто ты? – неуверенно спросил Святогор.

– Какая разница? Ты все равно слишком слаб! – прерывистый смех наполнил своды зала.

Святогор снял маску. Густая, словно живая тьма, поглотила все вокруг. Было сложно дышать. Выйдя из руны, шаман бросился к входу в свое жилище, но его словно не было никогда. Святогор кружил по залу, судорожно ощупывая сырые стены в поисках входа. Выбившись из сил и тяжело дыша, он упал на землю, кругом в темноте слышались странные звуки, словно какие-то существа ползают по земле и стенам, совсем близко. «Морок!» – вдруг мелькнуло в голове. Шаман вскочил и опираясь на палку вернулся в центр руны. Сев обратно, он надел маску и начал камлание, взывая к духам Предков. Чтобы сконцентрироваться, он вспомнил строчку песни, которую он написал еще До Катастрофы: «Под крики птичьих стай я слышу: Камлай!» Мерзкий шепот в голове отвлекал, мешая сосредоточиться, но усилием воли шаман настроился на удары бубна, успокаивая сердцебиение и дыхание. В какой-то момент дышать стало легче, тьма немного отступила и в сознании возник знакомый образ слепого старика. Святогор пригляделся, сомнений не было. «Корней!» – выдохнул шаман и рухнул без сил. Звуки бубна стихли и только всплески капающей где-то воды разносились под сводами зала.

– Это еще хуже, чем я думал… – озадаченно пробубнил Святогор, поднимаясь с земли.

***

Демьян вернулся домой в совершенно подавленном состоянии. На поход к шаману он возлагал большие надежды, хотя совершенно не хотел себе в этом признаваться и, не получив никаких маломальских подсказок, окончательно расстроился. Догадок не было, только имеющиеся факты, а они говорили лишь о том, что то, что происходит, просто невозможно, нереально и иррационально. Но Бог с ним, это тревожило его не так сильно, как понимание того, что не ясно, кто станет следующей жертвой и как это вычислить. Ведь не было никаких признаков, никакой хронологии. Вечером человек всем мило улыбался, а утром его находили мертвым. Демьян не боялся за себя, тем более, что он не верил во всякого рода мистику, но у него была жена и дети и мысль о том, что он не может их защитить сводила его с ума.