После метро город встретил Виктора вечерней прохладой, в воздухе не было той тяжести, которая давила на парня в офисе. По пути к дому он шагал по знакомым улицам и дворам, а вокруг царила привычная городская суета.

Виктор жил один в той самой квартире, где прошло его детство и юность. На четвёртом этаже панельная шестнадцатиэтажки.

Фонари медленно загорались, отбрасывая мягкий свет на асфальт. Но в этот вечер Виктор не видел реального мира. Его тело жило в настоящем, но дышал он теперь воспоминаниями. Память блуждала в далёком детстве. Витя вспомнил, как много лет назад они с Серёжей катались на роликах и велосипедах по тем же тротуарам. Друзья были неразлучны, всегда находили приключения на свои головы. Как-то раз они слонялись по заброшке и Серёжа предложил построить импровизированный штаб в одной из комнат. У них с Витей это получилось так хорошо, что все соседские ребята потом приходили к ним в гости, и пацаны вместе долго обсуждали свои военные тактики, словно были настоящими генералами. Виктор невольно улыбнулся, вспоминая времена, когда они с Серёжей, казалось, готовы были перевернуть мир. В детстве каждый день превращался в захватывающую историю, полную приключений и подвигов. Виктор продолжал идти, и чем ближе он подходил к своему дому, тем больше вспоминал ту летнюю пору, когда они с Серёжей бегали на рыбалку, подолгу смотрели на поплавок и радовались даже мелкому пойманному окуньку или ёршику. Тогда время словно замедлялось, и любая мелочь вызывала неподдельное, чистое счастье. Они мечтали о том, как вырастут, станут взрослыми и смогут выбирать, что им делать.

Сергей когда-то жил с Виктором в одном доме, да и вовсе по соседству – их квартиры располагались на одной площадке. Но после школы Серёжа уехал, и с тех пор, Витя его больше не видел. Со временем соседнюю квартиру продали, и теперь там уже давно обосновались совершенно другие люди.

С тех пор жизнь изменилась. Теперь Виктор чувствовал себя одиноким, утонувшим в рутине.

Витя подошёл к своей квартире, достал из кармана ключи и открыл дверь.

Сначала он ничего не заметил. Обычный вечер, обычные звуки: где-то за окнами слышался гул машин, голоса редких прохожих, но в квартире было что-то не так… Пахло чем-то вкусным, из кухни доносились шорохи, будто там кто-то готовил ужин, хотя Виктор уже много лет жил один. Внезапно он ощутил, как его колени стали мягкими, а тело лёгким. Витя закрыл глаза на мгновение, а когда открыл их снова, оказался в совсем другой реальности. Он вошёл на кухню, и перед ним предстал до боли знакомый мир: старый гарнитур, стены в жёлтых обоях, которые слегка выцвели, а на одной из них всё ещё красовалась плитка с натюрмортом – фрукты и кувшин с водой. Время как будто развернулось. На столе стояла огромная кастрюля с борщом, и она казалась даже больше, чем в детских воспоминаниях Виктора. В углу, у стола, хлопотала бабушка. Её волосы были аккуратно собраны в пучок, поверх халата надет тот самый фартук в мелкий цветочек, который Витя так хорошо помнил. Этот фартук – символ любви и труда бабушки, и Виктор почувствовал, как внутри всё сжалось от ностальгии.

– Витя, ты пришёл! – воскликнула бабушка с улыбкой, будто он только что вернулся из школы.

Его сердце забилось быстрее. Это было то время, когда Витя был ребёнком, когда жизнь казалась простой и беззаботной. Он огляделся вокруг: всё находилось на своих местах, даже цветные наклейки на холодильнике из жвачек «Турбо», «Жуйка» и «Бумер», которые они с Серёжей наклеивали в детстве.

– Бабушка… – пробормотал Виктор, не веря своим глазам.

Он сделал шаг вперёд, и под ногой раздался тот самый скрип половицы, который пронзил его до глубины души, словно забытый аккорд, зазвучавший через годы. Витя вспомнил, как когда-то носился по квартире, играя в прятки с мамой и папой, стараясь не выдать себя этим скрипом. Казалось, что стены помнили его детские прикосновения, а тихий звук пола был голосом прошлого, вернувшимся, чтобы вновь напомнить Виктору о беззаботных днях. Каждая мелочь вокруг пробуждала целую бурю воспоминаний: старая раковина со скрипучим смесителем, который они с отцом не раз пытались чинить; древняя плита, явно ровесница самого дома, на которой бабушка колдовала над кастрюлями и сковородками.

– Ты не опоздал на ужин, – сказала бабушка, накладывая Вите в тарелку ярко-красный борщ, в котором плавали кусочки свеклы, картофеля и мяса. Один только вид этого борща напоминал парню о семейных вечерах, когда все собирались за столом и обсуждали прошедший день. Бабушка добавила ложку сметаны, которая растеклась по поверхности борща, образуя белоснежные завитки.

Виктор уселся за стол, который был застелен клетчатой скатертью, и почувствовал, как на него накатывает волна воспоминаний. Всё было именно так, как он запомнил: деревянные стулья, которые скрипели при каждом движении, старый сервиз с розами на краях. Витя крепко зажмурил глаза, но в голове всплыли аналогичные образы: смех бабушки, когда он старательно пытался помочь ей на кухне, но в конечном итоге только портил всё вокруг.

Виктора переполняли эмоции: тёплая радость от возвращения в детство, где всё было таким знакомым и родным, и глухая тревога, шепчущая, что это всего лишь обман сознания или призрачный сон. Взгляд парня скользнул по стене, увешанной расписными тарелками с яркими цветами и птицами. В углу он увидел старый, потрескавшийся календарь с изображением моря, над которым стояла дата – 2002 год.

– Витя, – сказала бабушка, привлекая внимание внука, – Почему ты такой задумчивый?

Виктор оглядел себя и понял, что он подросток.

– Да о контрольной задумался. Надо бы подготовиться, – ответил он, стараясь сохранить нейтральный тон.

– Ой, контрольные! – рассмеялась бабушка, её глаза засверкали от нежности. – Да ты же у меня умница, всё решишь на раз-два!

Виктор почувствовал, как его сердце наполнилось теплом от её слов. Она всегда верила в него, и это придавало сил.

– Стараюсь, – сказал он, потирая затылок. – Иногда только не успеваю.

– Неправда! Ты всегда успеваешь! – улыбаясь, убеждала его бабушка.

Витя кивнул, улыбаясь.

– Ладно, бабушка, я пойду, было очень вкусно, – сказал он, вставая из-за стола. Ему было нужно немного времени, чтобы осознать всё, что происходило вокруг.

Виктор вышел из кухни и направился в коридор. Ощущение, что он вернулся в детство, накрывало его всё сильнее. Каждая деталь, каждая знакомая вещь вызывала яркие воспоминания. В коридоре, слегка пожелтевшие и покрытые пылью, висели его детские рисунки, приклеенные к стене. Они были немного помяты, но всё ещё сохраняли насыщенность красок. Виктор сразу узнал один из них – на нём был изображён Каспер из мультика: кажется, Витя рисовал его ещё в садике или классе в первом. Но на кухне его взгляд опять зацепился за старый настенный календарь с датой – 2002 год. Неужели родители так долго держали эти каракули на стене?.. Он прошёл мимо чуть покосившегося шкафа, где хранились семейные вещи: игрушки, книги и даже старая музыкальная шкатулка с балериной, которая играла мелодию, когда её открывали. Виктор остановился, приглядываясь к ней. Пальцы потянулись к её изящным изгибам, и он вспомнил, как сидел и слушал эту музыку, витая в детских мечтах. Следующий шаг привёл его в гостиную, где стоял видавший виды диван, на котором Витя проводил вечера с бабушкой и родителями, обсуждая события дня или выбирая телеканал для семейного просмотра. Парень вспомнил, как в детстве, когда к нему заходил Серёжа, они строили шалаш из подушек и превращали комнату в настоящий замок. Над диваном висели фотографии. На них Витя, улыбаясь, стоял в окружении семьи: с мамой, папой и, конечно, бабушкой. Напротив дивана почти до потолка возвышалась старая советская «стенка» – этакий мебельный монумент эпохи. В ней можно было найти всё, что угодно, – разные книги с пожелтевшими страницами, родительские документы в потрёпанных папках, стопки фотоальбомов и аккуратно сложенную старую одежду, которую уже никто не носил, но в семье её зачем-то хранили. В углу стоял пузатый телевизор с мерцающим экраном – настоящий пожиратель домашних вечеров, притягивавший к себе всю семью, словно магнит.