— Какая забавная история!!! — теперь смеялся уже редактор.

— Сейчас, я думаю, вам станет ещё веселее. Мать моего любимого зовут Астра Харитоновна.

— Надо же, как бывает в жизни. А почему так?

Писательница рассказала о детской дразнилке над дедом бизнесмена Харитоном и почему её зовут Астра.

— Вы правы, это очень весело. У меня сейчас ещё больше поднялось настроение, чем в начале вашего рассказа о муже. Чем он занимается у вас?

— У Дана свой строительный бизнес. У него есть строительная фирма «Раиса», которая названа в честь меня. Даном его называет только самое близкое окружение, в том числе, я. Все его зовут, в основном, только Богдан Гордеевич. Я пойду, меня там заждался он. До свиданья. Приятно было как всегда пообщаться с вами.

— Мне тоже. Я надеюсь, мы с вами ещё увидимся.

— Я тоже.

— Творческих вам успехов и удачи.

— Вам также того же.

Студентка легко покинула кабинет Радченко и вышла на улицу, где её, впрямь, в автомобиле уже заждался мужчина.

— Я уже успел соскучиться, Рая.

Они поцеловались долгим нежным поцелуем.

— Что ты там так долго делала?

Она всё честно пересказала ему.

— Ты не сердишься, что я рассказала Радченко личную информацию о твоей семье?

— Нет, моя цыганочка, на тебя абсолютно невозможно сердиться. И потом ты ничего такого страшного не рассказала. Там не было абсолютно ничего секретного.

— Уф, спасибо, а то я боялась, что ты будешь сердиться.

— Закроем эту тему.

Бизнесмен завёл машину. Он и Рая уехали прочь от издательства «Сокол» к себе домой.

Сейчас ему и ей уже было по тридцать два года, Агнессе четыре года, а Яше три года. Семёну Макаровичу семьдесят шесть лет. Супружеская пара была жената уже шесть лет.

Вскоре женщина закончила четвёртый курс. Оставался самый последний — пятый. Он был самый тяжёлый потому, что надо было сдавать госы. На этом курсе были самые высокие требования потому, что он был выпускной.

Летом Дан и Рая поехали в Рим. Асю и Яшу они оставили на Семёна Макаровича и няню. Они пробыли там две ровно недели.

Когда они вернулись, выяснили, что четвёртый по счёту её роман и повесть напечатали. Они тоже имели большой успех. Влюблённые друг в друга супруги остались довольны таким положением вещей.

Они устроили себе праздник в семейном кругу.

— Ты у меня, Рая, стала настоящая писательница, — заявил её дед. — Может, ещё прославишься на весь мир.

— Скажешь такое, — смутилась писательница и покраснела.

— Да ладно тебе краснеть. А вдруг правда прославишься. Тогда мы все будем тобой гордиться.

— Мне пока хватает славы в моей родной Украине, — скромно ответила она.

— Правильно делаешь, что не зазнаёшься.

— Мне это точно не грозит.

— Вот и хорошо, а то слишком высокое самомнение портит человека.

Из угощения на столе были торт, печенье, пирожные, а из выпивки белое вино.

Благополучно закончилось лето. Наступила осень. Студентка начала учиться на пятом курсе. Она взялась за свой пятый роман и за очередную повесть для детей, на этот раз для разнообразия про медведей.

Кроме того, ей приходилось много времени тратить на свою учёбу. Было довольно тяжело, но она мужественно справлялась со всем.

Осень прошла спокойно без происшествий. Настала зима.

В декабре Семён Макарович заболел воспалением лёгких. Он любил подолгу гулять на улице и следствием этого стала тяжёлая болезнь.

Рая вызвала своему дедушке скорую. У неё от слёз опухли глаза.

— Вы можете спасти моего дедушку?

— Мы постараемся сделать всё, что можем, но ничего не обещаем, — сообщил молодой врач. — Вашему дедушке семьдесят шесть лет.

— Но я вас умоляю, вы всё же попытайтесь.

— Мы всё же попробуем.

Деда увезли в больницу. Дан быстро прижал молодую женщину к своей груди, видя, что она опять собирается заплакать.

— Давай ты больше не будешь плакать. Я уже не могу смотреть на твои слёзы. Они причиняют мне невыносимую боль. От них мне впору заплакать самому. У тебя и так уже опухли глаза. Разве они не болят у тебя? Не можешь справиться со своими нервами, лучше выпей валерьянки, я прошу тебя.

— Дан, ты не понимаешь, это же мой дедушка.

— Не выдумывай, Рая. Я всё прекрасно понимаю. Ты мне так же дорога, как тебе он. Он тоже очень ценен для меня потому, что он член нашей семьи, а в её состав входят ты, он, наши с тобой дети и мои родители.

— Ты прав. Я, вправду, должна успокоиться. Оттого, что я плачу никому лучше что — то не становиться. Мои глаза сильно болят, поскольку опухли.

— Сейчас я дам тебе лекарство, которое, я надеюсь, будет для тебя получше всяких таблеток.

— Что это такое?

— А вот что. Сейчас ты почувствуешь его и оно будет для тебя очень сладким.

— Я догадываюсь, что это. Давай. Я не против.

Молодой человек подарил писательнице свой долгий поцелуй.

— Как тебе моё лекарство?

— Очень нравится. Я так и думала, что это именно оно.

— Будешь дальше плакать?

— Нет. Всё равно все мои слёзы кончились.

— Ты себе не представляешь, как я рад такому!!!

— Я тоже рада, что ты вселил в меня надежду.

Студентка и бизнесмен каждый день бывали у старика в больнице. Во время его болезни она на время забросила своё сочинительство. Ей в голову не приходило ни одной строчки.

К счастью, Семёна Макаровича удалось спасти. Его с восторгом встретили Дан с семьёй на пороге больницы.

— Дедушка, как мы рады видеть тебя!!!

— А я — то как рад вам!!! В больнице было так скучно!!! Ты себе не представляешь!!!

По случаю возвращения деда устроили семейное торжество совсем без алкоголя из — за совсем маленьких детей.

В феврале Дан и Рая съездили на его тридцатитрёхлетие в Яблоневку с детьми, но без старика.

В конце этого же месяца Радченко получил от неё её готовые произведения.

— Мы обязательно всё напечатаем. Расскажите мне, пожалуйста, почему у вас такое необычное отчество.

— Как вы любите поговорить со мной!!! Между прочим, там меня ждёт Дан. Я сейчас отвечу на ваш вопрос и вы отпустите меня.

— Идёт. Так почему?

Выслушав краткий рассказ женщины о её родителях, издатель сказал:

— Надо же, какая романтичная история!!! Я предполагал, что вы или наполовину цыганка, или наполовину еврейка.

— Вы теперь будете от этого хуже относиться ко мне?

— Нет. Ни в коем случае. Меня нисколько не смущает то, что вы женщина смешанных кровей. Моё восхищение вами останется прежним.

— Вы обещали отпустить меня, Трофим Терентьевич, если я отвечу на ваш вопрос.

— Да — да, конечно же, идите.

Обрадованная писательница смогла вернуться к молодому мужчине, безоговорочно ждавшему её в машине.

— Что теперь задержало тебя? — спокойно поинтересовался он, заводя мотор.

— Обсуждали почему у меня такое отчество. Вдобавок, историю моей семьи.

— Радченко определённо влюблён в тебя. Вечно его тянет поговорить с тобой на личные темы.

— Ты ревнуешь?

— Безумно. Однако я верю тебе.

— Молодец, любимый. Продолжай мне верить дальше. Между нами ничего нет и никогда не будет.

— Я верю твоим словам. Можешь не убеждать меня дальше.

Дома влюблённые супруги уселись вместе смотреть очередной французский детективный фильм о комиссаре Мартене. Они просто обожали все фильмы о нём.

— Комиссар Мартен слишком любвеобильный, — сказала Рая, — но поскольку он порядочный человек, то есть, не работает на преступников его всё жаль.

— Хотя все фильмы о нём достаточно кровожадные, но интересные, — ответил ей Дан.

Они принялись обсуждать только что просмотренный фильм.

Внезапно раздался звонок в дверь.

— Кто бы это мог быть? — спросил он.

— А мы сейчас узнаем это.

С удивлением студентка обнаружила, что снаружи никого нет, только лежит букет шикарных роз. Она нагнулась, взяла их в руки и прочла записку: «Рая, выходи за меня замуж». Больше в ней ничего не было. Даже подписи.