До конца второго курса женщина больше ничего не сочинила, полностью сосредоточив своё внимание на учёбе.

Летом молодой мужчина с семьёй поехали в Венгрию. Туда рискнул поехать даже Семён Макарович. Он всё восторгался местными красотами.

В Яблоневку на этот год молодые Сосновские приезжали совсем ненадолго. Они решили не обременять собой родителей Дана.

Рая стала учиться на третьем курсе и засела за свой новый роман. За полгода она написала его, а также повесть о диких волках, чем очень удивила Радченко. Она была для детей.

— Раиса Драговна, я всегда знал, что вы талантливы. Но к чему такой выбор — волки?

— Они несколько лет назад спали мне жизнь. Это долгая и весьма грустная история со счастливым концом.

— Но почему вдруг для детей? Нет, моё издательство, конечно, напечатает её. Она очень талантливо написана, но при чём тут дети?

— Потому, что я хотела, чтобы дети не судили о волках лишь по рассказам взрослых. Они не настолько кровожадны, как их любят изображать. Волки способны на верность и благородство. Они выбирают себе пару на всю жизнь.

— Можно поподробнее узнать, как именно они спасли вам жизнь?

— Можете.

— Хотите, мы сходим с вами сегодня вечером в ресторан и вы там всё расскажите мне? Там более непринуждённая обстановка, чем здесь.

— Нет, Трофим Терентьевич, давайте сразу договоримся с вами, что ни в какой ресторан мы с вами не пойдём. Я замужем, безумно люблю своего мужа, у нас с ним двое чудесных детей. Я так понимаю, что если вы даже не влюблены в меня, то я совсем не хочу этого. Более того, я не могу предложить вам мою дружбу, не потому, что мне так уж противно общаться с вами, а оттого, что не хочу давать надежду на совместное будущее. Поверьте, мне очень не хочется огорчать вас, но в моей жизни есть только один — единственный мужчина. Есть и будет. Все рабочие вопросы я предпочитаю решать здесь в вашем издательстве. Не рабочие тоже. Зачем ждать до вечера, когда я могу удовлетворить ваше любопытство прямо сейчас? Согласны? Моя история очень интересная.

— Согласен. Куда деваться? Скорее рассказывайте.

Рая изложила в подробностях рассказ.

— Только у меня будет к вам просьба, — закончила его она. — Никому не рассказывайте об этом случае. Здесь замешана одна весьма известная в нашем Житомире семья. Они родители Руслана, моего бывшего. Я не хочу связываться с ними, ведь они едва не убили меня. Вовсе не из моего благородства потому, что я якобы боюсь, что они получат наказание. По моему мнению, они заслуживают его да ещё как, но у меня до сих пор остался пережитый ужас и боюсь, что у них есть связи в полиции, а если даже нет, то они наверняка имеются у Руслановой Лены. У той ещё более известная семья, чем у него. Там они точно должны быть. Есть ещё одна причина, по которой я не хочу, чтобы вы афишировали только что сказанное мной. Я думаю, что Руслан давно женился, если не на Лене, то на другой девушке. Может, у них даже есть дети? Вдруг он до сих пор любит меня? Я больше не люблю его, даже не питаю к нему никаких дружеских чувств. Я не хочу разрушать его семью. Пусть всё остаётся так, как есть. Я давно всё простила Руслану, но больше не хочу иметь с ним никаких дел и по возможности, нам лучше больше никогда не встречаться. Он попросту давно стал мне чужим человеком. Нас ничего не связывает, кроме общего прошлого. Я могу рассчитывать на вас в таком вопросе?

— Да. Разве у вас никогда не было желания наказать ваших врагов? Они совершили два довольно тяжких преступления: похитили вас и оставили в опасности.

— Было, — горько усмехнулась студентка. — Но что я могу? Гипноз действует не на всех. Я не могу всё время находиться рядом с моими обидчиками, чтобы они подтвердили, что всё сказанное мной раньше правда. Я не знаю подействовал бы мой гипноз на родителей Руслана. Полиция не посчитает показания, данные под его действием существенными. Трофим Терентьевич, уже прошло столько лет, что я думаю, что срок действия наказания за преступление истёк.

— Вы полностью правы. Но вы так уж не печальтесь. У меня тоже есть свои связи в полиции. Мой родной старший брат начальник местного отделения полиции. Он уже целый полковник. У него тоже есть там свои связи. Если надо будет, обращайтесь ко мне за помощью или к моему брату. Сейчас я дам вам его номер телефона и вы обязательно сохраните его. Вполне возможно, что жизнь так сложится, что, впоследствии, он вполне может пригодится вам. Моего брата зовут Радомир Терентьевич.

Издатель, впрямь, написал номер на клочке бумажки и протянул его писательнице.

— Наверно, это будет чего — то стоить мне? — неуверенно спросила она, не решаясь брать её в свои руки. — Если похода в ресторан или чего — то подобного, то я не хочу. И давайте договоримся с вами на будущее, что вы прекращаете свои попытки ухаживать за мной, иначе я буду вынуждена сменить издательство и соответственно, издателя.

— Нет — нет, — быстро испуганно сообщил он. — О нет, только не это. Я не скрою, что вы мне очень нравитесь или испытываю к вам чувство сильной влюблённости, даже не знаю, как это назвать. Но я совсем не хочу ни к чему принуждать вас. Я только очень сильно и искренне, в самом деле, очень хочу помочь вам. Поэтому предлагаю взять вам из моих рук этот номер телефона. Поверьте, вы мне, в самом деле, ничего не должны. И никогда не будете, так что вам абсолютно не следует переживать по этому поводу. Я тоже давно женат и у меня есть дети. Поэтому я уже много лет усиленно борюсь с моим чувством к вам. У меня всё же будет к вам единственная просьба. Я надеюсь, что вы не откажите мне в ней.

— Какая?

— Пожалуйста, не меняйте издательство. Я не могу лишиться возможности хотя бы видеть вас, говорить с вами, целовать вашу руку. Я надеюсь, что вы пойдёте мне в этом вопросе мне навстречу и не лишите меня хотя бы такой радости.

— Хорошо. Я согласна.

Рая, наконец, решилась взять из рук Радченко взять клочок бумажки с именем его брата и спрятать к себе в кошелёк.

— Я пойду, а то там, я думаю, приехал. мой муж. До свиданья. Я думаю, что мы с вами увидимся не один раз.

— Конечно, Раиса Драговна, до свиданья. Всего вам хорошего. Мне очень приятно общаться с вами.

— Вам того же. Мне тоже весьма приятно наше общение.

После этих слов она покинула его кабинет. Дан впрямь сидел в своём автомобиле под окнами издательства «Сокол».

— Ты давно ждёшь меня.

— Я только приехал. Как прошёл твой день?

— Всё замечательно. А твой?

— Тоже. Дорогая, рассказывай, я хочу всё знать в подробностях.

Молодая женщина послушно кивнула. И принялась пересказывать весь разговор с редактором издательства. Она решила быть во всём и всегда честной с мужчиной и рассказала даже о чувствах, которые питал Радченко к ней.

На данный момент им с бизнесменом было по тридцать два года.

Сначала он нахмурился, тяжело вздохнул, его руки сами непроизвольно сжались в кулаки, когда она сообщила ему о чувствах издателя, затем посмеялся, когда поведала о том, что категорически никуда не хочет ходить с ним.

— Что ты обо всём этом думаешь, Дан?

— Что тут думать? С одной стороны, я не собственник, мне приятно, что ты вызываешь у мужчин восхищение, а не плохое чувство, с другой, испытываю дикую, ошеломляющую, бешеную ревность, при которой появляется стремление совершить какую — то страшную глупость, но ты не думай, постараюсь контролировать себя. Я совсем не хочу, чтобы ты страдала.

— Скорее, ты страдал от меня. Сейчас, когда я снова полюбила тебя, то гораздо лучше стала понимать тебя.

— Это просто здорово, что я могу снова испытывать чудо твоей любви ко мне. Насчёт Радченко я скажу так: пока он обожает тебя на расстоянии, пусть так и будет. Не надо искать нового редактора. Он относится достаточно лояльно к тебе. Всё из — за его чувств. Даже можешь иногда ходить с ним в ресторан, танцевать. Но не больше. Я не хочу показаться деспотом для тебя и ограничить твою свободу, Рая. Хотя, если вдруг ты полюбишь Радченко, я буду бессилен что — либо сделать. Да и не хочу делать тебя своей рабыней. Ты знаешь, что всегда можешь вернуться ко мне при любых обстоятельствах. Я буду ждать тебя всю жизнь. Если надумаешь развестись со мной, дам развод. Хотя я хотел бы, чтобы оставила мне хоть одного нашего ребёнка. Тогда мне будет всё — таки как — то полегче жить на Земле. Я буду не против, если оставишь мне обоих. Ты знаешь, что я настолько сильно люблю тебя, что не смогу ни снова полюбить, ни жениться на другой.