Похоже, он тоже это заметил, потому что низкий рык медленно поднимается у него из горла.

Язык Килла в последний раз ласкает мой, прежде чем он отстраняется и поднимается над моим телом, опираясь на руки. Его глаза скользят по каждому изгибу и линии моего лица, и я знаю, что он жаждет узнать: сколько себя я готова отдать?

— Если я твоя… — мой голос мягко скользит между нами, как шелк. — Покажи мне это.

— Ты понимаешь, чего просишь? — спрашивает он, вставая на колени, нависая надо мной и ожидая ответа.

— Да… Нет… Я не знаю. Но покажи мне всё равно. Я хочу, чтобы ты забрал то, что этот ублюдок никогда не смог бы взять. Я хочу, чтобы ты стер воспоминания о нем и заменил их собой, взяв то, что я предлагаю тебе по собственной воле. Я не буду привязана к тому воспоминанию… Этот вечер принадлежит нам, и только нам.

Этих слов достаточно для Килла. Он резко хватает подол моей футболки и срывает ее через мою голову, словно тучи сгущаются за его спиной.

Он хватает меня за колени и резко раздвигает их, обнажая мою влажную киску, и я вижу, как его зубы сжимаются.

— Черт возьми, — хрипит он сквозь зубы, затем наклоняется и проводит носом по моим складкам, вдыхая мой запах полной грудью. — Боже, я уже чувствую твой вкус. Ты убьешь меня, Рыжая.

— Не раньше, чем ты убьешь меня, Волк.

Я задыхаюсь, вцепляясь в простыни, когда его горячий, влажный язык прижимается к моему клитору, медленно скользя по нему, заставляя мои глаза закатиться. Он повторяет это движение, крепко сжимая мои бедра, впиваясь в них пальцами. Кровать слегка подрагивает, и я поднимаюсь на локти, чтобы смотреть на него.

Его бедра трутся о простыни, пока он поглощает меня своим языком, погружая мое сознание в сладкое забытье.

Я тянусь к нему, мои пальцы снова в его волосах, и он поднимает на меня взгляд.

— Я хочу почувствовать тебя, — стону я. — Я хочу всё.

Он втягивает мой клитор между зубами и прикусывает, заставляя меня сжать его волосы в кулак. Обводит мой набухший бугорок языком, пока я начинаю так часто и быстро дышать, что, возможно, вот-вот задохнусь.

Низкий эйфорический жар растет внизу живота, обволакивая мои мысли туманом. Мои мышцы начинают дрожать и сокращаться, как будто я вот-вот взорвусь.

Тогда он поднимается на колени, его пальцы скользят между моими складками ко входу.

— Не сейчас, малышка. Ты кончишь, когда я тебе позволю. И без предупреждения он резко вгоняет два пальца внутрь меня. Я ахаю, и в этот момент его другая рука вставляет указательный и средний пальцы мне в рот, заставляя их проникнуть внутрь.

Он медленно двигает пальцами внутри моего тела и моего рта одновременно.

— Ты хотела всего, Бьянка?

Он заполняет меня, так медленно и ритмично, что я дрожу, сжимая губы вокруг его пальцев, и послушно их сосу. Он стонет и трется об мою ногу своим твердым членом.

— Я трахну тебя со всей силой, что у меня есть, во все дыры, что у тебя есть, — его пальцы изгибаются, находя мою точку G, в то время как другие пальцы глубже проникают в мой рот, заставляя меня давиться. — Тебе это нравится, грязная девочка? Быть настолько заполненной мной, что ты не понимаешь, где заканчиваешься ты и начинаюсь я?

Я киваю, слезы катятся из уголков моих глаз на подушку. Моя рука хватается за его запястье, когда напряжение становится таким сильным, что мое зрение начинает расплываться. Я держусь крепче, когда он начинает быстрее двигать пальцами внутри моего рта и моей киски одновременно. И, как натянутая струна, что-то внутри меня резко рвется, и я кричу, когда оргазм захлестывает меня, выгибая тело дугой с его именем на устах.

— Давай, малышка. Дай мне больше своей сладкой разрядки, — рыкнул он, ускоряя свои движения, пока последние волны моего оргазма не становятся такими острыми, что я начинаю ощущать боль.

— Киллиан, — кричу я, пытаясь сжать бедра, но он не останавливается, склоняясь и захватывая ртом мой сосок, заставляя меня извиваться под ним.

— О, боже…

Его руки, его пальцы, проникающие в оба моих отверстия… Его рот, его язык, играющие с моим соском, посылающие электрические разряды по всему моему телу… Его твердый член, трущийся о мою ногу без остановки… Он…

Я получаю столько его, и всё равно хочу больше.

Когда мощная волна оргазма разрывает меня на части, я сдавленно шепчу его имя, а мое тело напрягается до боли. И вот я падаю обратно на кровать, полностью расслабленная.

Килл выпрямляется, подносит пальцы, которые были внутри меня, к своим губам и медленно облизывает их, смакуя мой вкус.

— Твою мать, это прекрасно, — говорит он с восхищением.

Он соскальзывает с кровати, спуская свои хлопковые штаны с бедер, позволяя им упасть на пол. Его член торчит твердый и высокий у его живота. Это не первый раз, когда я вижу его член, но это первый раз, когда я вижу его полностью голым. На кончике его члена расположены два серебряных шарика, по одному с каждой стороны головки. Это так красиво и настолько характерно для Килла. Мои глаза скользят по татуировкам на его теле, и у меня текут слюни, когда я думаю о том, что он окажется внутри меня.

Он открывает ящик прикроватной тумбочки и достает презерватив.

— Что я тебе говорил про то, чтобы держаться подальше от таких мужчин, как я, Бьянка? — его голос звучит мрачно, пока он разрывает фольгу, выбрасывает ее на пол и натягивает латекс на свой длинный, толстый член.

Я поднимаюсь на локти, с игривой улыбкой смотрю ему в глаза, которые стали темнее от желания.

— Ты не мужчина, Килл. Ты мой Волк.

Бьянка вообще понимает, что она творит? Во что она втягивает себя?

Понимает ли она, каким чертовски первобытным она меня делает. Насколько хуже всё станет для нас обоих если я буду в таком состоянии. И не только потому, что я вот-вот разорву ее своим членом. А потому, что из всех людей на свете, с которыми я делю время и пространство, Бьянка, похоже, тонко настроена под мои потребности. Но в то же мгновение она переворачивает всё с ног на голову. Преследует меня, когда мне нужен покой. Сжимает меня в своей хватке, когда мне нужно двигаться, сосредоточиться. И превращает меня в дикаря, заставляя выплеснуть животную агрессию, в то время как я должен просто уйти.

Она словно зажженная спичка в комнате, полной бутана. Она опасна.

Обходя кровать, наблюдая, как тело Рыжей распахнуто передо мной, я хожу туда-сюда, поглаживая свой болезненно твердый член.

— После этого я буду очень сильно оберегать тебя, — говорю я, прищуриваясь и смотря на Бьянку, чтобы она поняла меня правильно.

— Я уже под твоей защитой.

Я провожу рукой от основания до кончика, обхватывая металлические шарики на головке своего члена, подходя к краю кровати, где тусклый свет из-за плотно зашторенных окон бросает мерцающие тени на оливковую кожу Бьянки.

— Я стану собственником.

Глаза Рыжей встречают мой хищный взгляд, но, в отличие от моего, ее взгляд мягкий и соблазнительный, даже игривый.

— Еще больше, чем обычно? — спрашивает она с дерзкой, сексуальной усмешкой, играющей на губах.

Игнорируя ее дерзкий ответ, я продолжаю:

— Я буду контролировать.

— Я могу справиться сама.

Мое колено ударяется о кровать, а затем и руки. Ноги Рыжей распахиваются шире в ответ. Ее красивая розовая киска раскрывается, заставляя меня стиснуть зубы.

— Я убийца, Бьянка, — говорю я, мой голос звучит грубее, чем я ожидал, когда устраиваюсь между ее ног. Мой член стоит между нами, прижимаясь к ее теплой коже.

Ее губы раздвигаются, вдыхая воздух, и она скользит вверх по моему стволу.

— Я знаю, Киллиан. Ты убил ради меня, помнишь? Я знаю, кто ты, и кем ты будешь всегда. Я ни капли этого не боюсь. Я не убегаю.

— Просто помни… — говорю я, опираясь локтем рядом с ее ухом, чтобы удерживать свой вес, затем направляю себя к ее входу. — Ты была предупреждена, — и я вхожу в нее, заполняя без остатка.