После того как дерево вырвали несколько раз подряд, администрация школы вывесила на доске объявление с угрозой во что бы то ни стало поймать виновника. В нем говорилось, что нарушителя найдут и строго накажут. Однако время шло, преступник так и не объявился. Тогда-то и начались угрозы уволить охранника.

Вскоре на месте выкопанного дерева стали появляться крупные и маленькие камни. На каждом из них были старательно выцарапаны короткие фразы.

На одном камне была нарисована желтая бабочка, на другом – белый цветок. А однажды среди камней появилась живая белая хризантема. Именно поэтому дерево и продолжали вырывать, это была безмолвная просьба школьников: дайте нам время почтить его память. Этим ребята словно говорили взрослым: нельзя так просто взять и стереть память о нашем друге в один миг, дайте нам время попрощаться. Именно охранник был тем, кто молчаливо соглашался с этой просьбой и выполнял ее. Спустя несколько дней на этом месте начала расти башенка из камней. Администрация приказала немедленно снести ее, но охранник ослушался.

А теперь его уволили. В новостях говорили, что правительство принимает всех временных сотрудников в госучреждениях в штат, но в школе почему-то все происходило наоборот.

– Потом! – крикнула маме Онджо, прислонившись спиной к двери ванной. В последнее время мама тоже была очень занята из-за акции по спасению жаб и работала без выходных. Девушка не хотела нагружать ее еще и своими школьными делами. Суетящаяся перед раковиной на кухне мама резко остановилась и обернулась. Смерив дочь подозрительным взглядом, она протянула:

– Ну ладно.

Мама явно заметила, что происходит нечто странное, но больше расспрашивать не стала. Она всегда так быстро отвечала фразой «ну ладно», что иногда это даже расстраивало Онджо. Если бы ее спросили еще раз, то она, быть может, и рассказала бы все. Но, видимо, мама собирается не атаковать вопросами, а просто подождать, пока дочь передумает. Такая тактика подталкивает человека, который не собирался ничего говорить, захотеть самому поделиться секретом.

«Ну ладно».

– Сегодня очень пыльно. Видишь коробочку в прихожей? Возьми себе маску оттуда.

Чтобы устроить внезапную протестную акцию, придется долго стоять на стадионе, потому что нужно привлечь внимание всей школы. Онджо спросила у мамы, можно ли взять с собой всю коробку.

– Конечно, поделишься с ребятами.

Зажав коробку с масками под мышкой, Онджо вышла из дома. От волнения у нее подгибались колени.

Участники «Магазинчика времени» решили, что в первую очередь необходимо через соцсети собрать как можно больше людей и привлечь внимание общественности. Для начала они собирались загрузить пост на страницу «Магазинчика» в надежде, что кто-нибудь прочитает его и тоже захочет поучаствовать в акции. Объявление гласило, что за участие в митинге каждый получит по одному часу в «кошелек времени». После того как Чон Ихён, Хон Нанджу и О Хеджи официально стали участниками «Магазинчика времени», его структура значительно изменилась. Теперь «Магазинчик» стал платформой, на которой все сделки осуществлялись с помощью только одной валюты – времени.

Ребята сошлись во мнении, что, после того как они привлекут внимание к проблеме первым митингом на стадионе, следующим шагом станет сбор подписей и составление пресс-релиза, а затем и настоящая пресс-конференция.

Митинг было решено провести за полчаса до начала уроков. Ребята заранее создали в соцсетях сообщество под названием «Каменная башня». Лайки под постом о проведении акции росли в геометрической прогрессии. Каменная башня_1, Каменная башня_2, Каменная башня_5, Каменная башня_10, Каменная башня_17, Каменная башня_19… Появилось бесчисленное количество похожих аккаунтов, многие нажимали «Поделиться записью». Однако сколько людей придет на самом деле, было непонятно. Ведь одно дело – просто нажать «лайк», и совсем другое – прийти.

Онджо вышла из дома сразу в маске, так как мама натянула ее на лицо девочке, догнав ту в прихожей. Крепко прижимая коробку к груди, Онджо брела в сторону школы и пыталась хоть немного усмирить колотящееся сердце. Но чем ближе она подходила, тем спокойнее ей становилось – ведь лицо скрыто под маской. Онджо вдруг поняла, что чем меньше видно ее лицо, тем храбрее она себя чувствует. Девушка подняла маску повыше – так, чтобы на виду остались только глаза. Дыхание сбивалось. Под маской стало жарко, и над губой выступили капельки пота. Вскоре все лицо стало таким мокрым, будто она сидела в сауне.

Чем дальше Онджо отходила от дома, тем сильнее колотилось ее сердце. Интересно, хоть кто-нибудь появится сегодня? Из тех, кто точно должен прийти, она была уверена только в Ихёне и Нанджу. Хеджи сказала, что пока не готова раскрыть свою личность даже на странице «Магазинчика». И заявила, что в этом деле точно участвовать не намерена. Услышав эти слова, Нанджу вскипела:

– А может, ты вообще тогда не будешь участвовать в делах «Магазинчика»?

Тон подруги звучал обвиняюще. Хеджи пронзила ее ледяным взглядом. Однако Нанджу продолжила, не обращая внимания:

– А что? То твое имя не разглашай, то в деле участвовать не хочешь… Может, тогда тебе лучше вообще не лезть? Сама подумай. Это же значит, что ты хочешь заниматься только интересными делами, а если что-то для тебя накладно – так ты сразу умываешь руки!

Слова Нанджу кололи, как шипы.

– Нанджу, хватит, – попыталась урезонить подругу Онджо, хватая ее за руку, но та резко выдернула ладонь.

– Если вы все хотите, чтобы я ушла, то ничего не поделать, – холодно ответила Хеджи.

– Эй! Будешь эгоисткой до самого конца? Вместо того чтобы уйти самой, хочешь, чтобы мы тебя попросили? Ты думаешь, мы не беспокоимся об оценках и портфолио?

Голос Нанджу стал еще более обвиняющим.

– Нанджу, ну хватит, успокойся. Хеджи сразу мне сказала, что не хочет, чтобы ее имя разглашалось в «Магазинчике».

Однако слова Онджо только еще больше разозлили Нанджу.

– А ты еще хуже, чем она! Сама сделала правила для участников «Магазинчика» такими непонятными, и вот результат! Она же хочет заниматься только тем, что не навредит ей!

Нанджу возмущенно уставилась на Онджо. Она тоже поначалу не раз говорила, что боится идти против школы, чтобы защитить охранника. Поначалу подруга даже отчаянно возражала против этого дела, потому что ее оценки и так оставляли желать лучшего, а участие в митинге могло стать еще одним минусом при поступлении в университет.

– Ты же вся из себя такая отличница! Хочешь, чтобы ни одного темного пятна не было на твоей репутации, да? Я права? – продолжала нападать Нанджу.

Потеряв терпение, Хеджи резко подскочила с места.

– Знаешь что, Нанджу? Я с тобой спорить не собираюсь. Думай что хочешь. А я ухожу. Хотите – исключайте меня, хотите – нет. Это уже не мне выбирать.

Хеджи быстро бросила взгляд на часы и вылетела из кафе. Нанджу уже собиралась крикнуть что-то ей вдогонку, но вдруг резко захлопнула рот: в дверях появился Ихён. Надувшаяся от злости, как воздушный шарик, Нанджу в мгновение ока успокоилась, и выражение ее лица заметно смягчилось.

Усевшись за стол, Ихён сообщил:

– Возможно, на митинг придут ребята, которые уже окончили школу.

Парень, похоже, бежал всю дорогу, потому что все еще не мог отдышаться.

– Выпускники? Откуда инфа? – заинтересовалась Онджо.

– Один парень, который выпустился в прошлом году, и наш охранник подписаны друг на друга в соцсетях. Я точно не знаю, кто это, но, кажется, он был клиентом «Магазинчика». А еще он написал на странице «Каменной башни», что обязательно придет.