У меня брови доползли до затылка от его ответа. На всякий случай я постаралась принять невозмутимый вид. По-моему, мне это не удалось, потому как незнакомец вновь обратился ко мне.

«А ваш кум где живёт? Я бы вас проводил, если по пути, а то вдруг кто обидит», – и он осклабился, что в его понимании, наверное, считалось дружеской улыбкой. Я искоса глянула на Лика. Лицо его уже не было придурковатым: на нём была печать глубокого дебила – и я поняла, что придётся отдуваться самой. Я лихорадочно начала вспоминать всё, что знаю о средневековых городах.

«Он живёт у рыночной площади, в зелёном доме, двухэтажном таком», – я рисовала в воздухе форму дома, в тайне надеясь на чудо. Незнакомец нахмурился: «У площади живут ремесленники. Зелёный дом… А-а-а, уж не мастер ли Гугель ваш кум?» – он выдал свою фирменную улыбку.

«Да, он самый! – подал голос Лик. В этот момент лодка аккуратно причалила к берегу. – Спасибо». Он засуетился и сунул монетку в руку лодочника. «Мы спешим. А ты пошевеливайся!»

Он ткнул меня в спину так, что я чуть не упала, но лодочник вовремя меня поддержал. Лик соскочил на берег, а я так и осталась в лодке в крепких руках незнакомца. Он наклонился и посмотрел мне в глаза: «Куда же вы так спешите? Уж не к только что придуманному мной мастеру? Никаких Гугелей здесь отродясь не было!» Он отвратительно захохотал. Я попыталась вырваться, но он только крепче схватил меня и поволок на берег. В ужасе я смотрела по сторонам, но здесь никого не было. Лик тоже исчез. Вот так проводник… В самые сложные моменты его как ветром сдувает!

Одноглазый ослабил хватку и, придав нашей паре вполне благопристойный вид, поволок меня в город.

«Я следил за вами от самого холма. Понятия не имею, кто вы и как там очутились, но это даже мне на руку. Жаль только твой приятель смылся, иначе спектакль получился бы интереснее».

А мы меж тем шли уже по улицам города. Многие здоровались с моим спутником и косились на меня, но капюшон плаща, вовремя накинутый незнакомцем мне на голову, хорошо скрывал лицо от посторонних глаз. Мне с непривычки было сложно идти по мощёным булыжником улицам, к тому же я ожидала, что на голову выльют помои, как пишут в исторических учебниках, описывая города Средневековья. Но ничего подобного здесь не было. По мере продвижения к центру, улицы становились шире, булыжник сменили маленькие разноцветные плитки, кое-где даже были кашпо с цветами. К сожалению, осмотреться толком мне не давал капюшон, да и лодочник шагал широко так, что мне приходилось почти бежать за ним.

Мы подошли к зелёному двухэтажному дому.

«Мастер Гугель милости просит! – огромный мой спутник согнулся чуть не пополам в поклоне, потом, расхохотавшись, толкнул меня в спину. – Заходи!»

На удивление, дома у него было уютно, тепло и пахло свежей выпечкой. Навстречу вышел слуга. Я стояла, вжавшись в стену, не шевелясь, делая вид, что меня тут нет.

«Подавайте обед, я голоден, как волк!» – сказал незнакомец и втолкнул меня в какую-то комнату. Он запер дверь и откинул мой капюшон. Я замерла, а он, внимательно осмотрев меня, сказал: «Одеть и причесать – не отличишь!»

Он отошёл назад, и я немного расслабилась. В задумчивости он потёр подбородок и снял повязку с глаза. Я оторопела. Стояла молча, боясь шелохнуться, и по-прежнему не понимая, что этому человеку от меня надо. Заложив руки за спину, он ходил взад и вперёд, явно о чём-то думая.

Вдруг он остановился и начал: «Я уже сказал, что мне всё равно кто ты и что тебе здесь надо, но ты мне поможешь. Хочешь ты этого или нет, но ты сыграешь ту роль, которую я тебе отвёл. Точнее, сама Судьба тебе её отвела! Ты как две капли воды похожа на дочку бургомистра». Он выдержал паузу и, подойдя ближе, добавил шёпотом: «Пару дней назад благополучно скончавшуюся».

При этих словах мне стоило бы театрально отшатнуться в ужасе, но позади была стена, а ужас и так уже был при мне. Он, видимо, удовлетворившись моей реакцией, продолжал: «Так вот, я её, то есть тебя, оживлю и женюсь! Старик бургомистр от радости, вероятно, неожиданно скончается, и всё его богатство, власть и земли отойдут мне». Он так развеселился от этих мыслей, что чуть не подпрыгивал.

«А если я не соглашусь?» – пролетала я, сама дивясь собственной смелости.

«Ты… что? – и его брови взлетели вверх. – Не согласишься?!»

Он захохотал так, что стёкла задребезжали в окне: «Насмешила! Тебе деваться некуда! Откажешься, так я объявлю тебя ведьмой, и мы тебя с удовольствием сожжём», – закончил он, со зверским видом подходя ближе. Я, конечно, всегда мечтала оказаться в Средневековье, но не при таких обстоятельствах. Не выдержав напряжения, я расплакалась.

«Ой, не терплю этого, – сказал он уже более дружелюбно. – Пошли обедать, отметим помолвку».

Потирая руки, он вышел из комнаты. Тут же вошёл слуга, и меня проводили наверх, выделив маленькую комнатёнку. Потом пришли швея и служанка. Меня мыли, переодевали, причесывали… А я всё ждала, что вот-вот это всё закончится: я проснусь или явится Лик, и мы продолжим наше странное, но приятное путешествие. А он всё не приходил.

Время тянулось, и случилось всё, как хотел Арчибальд (так звали незнакомца). Чудо свершилось: любимая дочь воскресла, старик отец не перенёс радости, и бывший советник стал главой города. Время потекло. Я стала женой бургомистра. Впоследствии город Юнде стал столицей небольшого, но процветающего княжества, а мы с Арчибальдом полноправными его владыками.

Надо отдать должное: супруг мой был неплохим правителем – суровым, но справедливым, в его правлении город развивался и рос. Добавлю также, что моим мужем Арчибальд был лишь на бумаге, другом мне он тоже не был (я думаю, в глубине души он всё-таки меня боялся). Но из нас вышли неплохие союзники, сотоварищи, объединённые одной целью: благополучием нашей земли.

Время понеслось всё быстрее и стремительнее, пока однажды соседнее княжество не пошло на нас войной. И тут время остановилось для меня… навсегда.

«Нашла время, когда спать!» – лёгкий толчок в бок, и я открыла глаза. Мы почти перебрались на тот берег с одноглазым лодочником. Городская стена высилась перед нами, Лик ёрзал на скамье: ему не терпелось попасть внутрь. Солнце, отражавшееся в воде, слепило глаза. Я накинула капюшон и посмотрела на лодочника. Наши взгляды встретились, и я поняла, что он тоже испытывает смятение. Мы причалили. Лик быстро сунул монетку и спустился на берег. Я же чуть не вывалилась за борт, но сильная рука поддержала меня.

«Благодарю вас, Арчибальд!» – сказала я автоматически. Он сначала удивился, но потом, улыбнувшись, поднял повязку с глаза и подмигнул. А Лик уже тащил меня к городским воротам.

Мы шли через город, который я знала и любила.

«Какой мост тебе нужен?»

«Любой, но трёхпролётный».

«Здесь один такой, Чёртов мост, сойдёт?» – спросила я, не скрывая улыбки.

«А ты откуда знаешь?» – удивился он.

«Я-то думала, тебе всё на свете известно! – не без издёвки сказала я, чувствуя внутреннее удовлетворение. – Там в лодке я не спала, понимаешь? Я не знаю, каким образом это случилось, но я прожила здесь долгие годы».

Он пристально посмотрел на меня своими бездонными чёрными глазами.

«Вот оно что! Я чувствовал, что что-то не так, теперь понимаю. Надо спешить, времени почти не осталось. Где он, этот Чёртов мост?». Звучало довольно забавно, я даже похихикала немного, но шаг всё же ускорила.

«Так что же произошло на самом деле?» – спросила я.

«А я-то думал тебе всё на свете известно!» – вернул он пас. Я сделала вид, что не заметила. Не думала, что духи так обидчивы.

«А произошло вот что, – Лик, видимо, был отходчив, – наше здесь появление повлияло на временной ряд, образовав петлю на нитке полотна. Но нить же не бесконечна. Всему отведена своя длина, и если образуется подобная петля, то остальная ткань начнёт сокращаться, образуя дыру».

«Как затяжка на колготках, которая быстро становится дыркой», – резюмировала я.