Моя левая бровь дернулась, медленно изгибаясь в немом вопросе. И что я должен понять, находясь в разваленной лачуге на краю какой-то пропасти между сознательным и бессознательным?

– Ты можешь сколько угодно ругаться и провоцировать меня, но я ничего не помню. Ах да, ты же итак знаешь об этом.

Рич раздраженно выдохнул и схватил стеклянный шар, тут же протягивая его мне:

– Совсем ничего? Ты уверен?

Я посмотрел на его протянутую руку, на то, как искусственный снег опадал снова вниз, и покачал головой. Рыжий схватил меня за предплечье, всучивая шар в мою руку, и откинулся назад, постукивая каблуком своего ботинка.

Методичный звук давил на уши. Он продолжал стучать, будто специально хотел вывести меня из себя этим нескончаемым звуком.

Снег скользил по стеклянным стенкам. За окном присыпало так же, как в этом шаре, как если бы дом, заточенный внутри этой хрупкой конструкции, был тем самым домом, где расположились мы. Я сделал глубокий вдох, чувствуя, как все мое тело напряглось до предела. Рядом послышался чей-то тонкий смех, и я повернул голову, посмотрев на Шона, однако он молчал, и линия его тонких губ вытянулась, поджавшись.

Все повторилось опять. Стук, мои больные мысли о сравнении шара и своей ситуации, заложником которой я стал, детский смех, снова стук. Стук. Стук.

– Я больше не могу, – я подорвался на ноги и помчался искать выход.

– Нет! Они услышат нас! – вскрикнул Шон позади меня, и Рич тут же рассмеялся.

– Да пусть пройдется, раз не понимает, что мы – меньшее из зол, – ответил ему рыжий.

Пошел ты.

Я рванул вперед, выбегая в коридор, где по идее должен был быть путь на выход и тут же врезался в забитую досками дверь.

Да какого черта?

Пальцы впились в дерево, и я резко дернул на себя, глупо надеясь, что моих сил хватит оторвать долбанный кусок доски, но все было тщетно. Я ударил ногой в дверь, и она отозвалась глухим стуком в ответ.

– Как Вы сюда попали? – заорал я своим непрошенным гостям, получая в ответ тишину их голосов. Только привычный стук следовал за мной, словно крался со спины. Темнота настигла меня так некстати, коридор объяла дымка тумана, и я развернулся спиной к двери, смотря далеко вперед, где по бокам так же виднелись забитые двери, а ввысь тянулась лестница на второй этаж. Я сделал шаг вперед и, не увидев открытой комнаты, через которую выбегал, сорвался вперед.

Где она?

Я же только что вышел и повернул направо!

Я ударил кулаком по забитым доскам, за которыми скрывалась дверь в комнату, где находились эти двое. Стук каблука от ботинка Рича раздавался все громче и громче.

– Это не смешно, откройте чертову дверь, придурки! – зарычал я, продолжая колотить.

Смех Рича, ехидный и гадкий, раздался внутри.

– Я снесу ее и оторву тебе голову, сукин сын!

Злость вновь переполняла меня до краев, кровь ударила в голову, и я переставал замечать что-то вокруг себя, когда как единственными чувствами, помимо тех, что я испытывал, вдруг оказались жидкий страх и одиночество.

– Луис…, – голос Гарольда раздался справа от меня неожиданно, и я врезался от испуга в дверь. Рядом со мной никого не оказалось, и я встряхнул головой, хмуро уставившись на преграду перед собой.

– Где здесь выход? – предпринял я еще одну попытку, потирая ушибленный лоб пятерней, – Почему все двери заколочены намертво? Я только что отсюда вышел, черт побери и ее не было!

– Не надо…, – тихо прошептал Шон с той стороны, – Она же услышит тебя… Прячься…

Я приложил ухо, едва различая его лепетания.

– О чем ты говоришь, Шон? Кто "Она"?

Я отскочил, как ошпаренный, когда сильный удар впечатался в дверь с той стороны.

– Открой дверь, Шон, – потребовал я, ударив в ответ.

– Нет-нет-нет…, – будто в бреду шептали его губы. Смех Рича перебивал его мантру, и я колотил без устали.

– Открой эту чертову дверь сейчас же! Богом клянусь, я сравняю вас обоих с землей, если вы мне сейчас же не объясните, какого хрена здесь творится!

– У тебя не получится сделать этого, малыш, как бы тебе того не хотелось, – ответил мне Рич, хохоча во всю глотку. Цокот его каблуков уже не казался самым громким звуком в этой сумасшедшей лачуге.

– Шон! – взывал мой отчаявшийся голос к нему. Позади меня вновь раздался стук, и я обернулся в сторону лестницы. Звук раздался громче, и я обомлел, застыв от страха.

Это был он.

Как во сне.

Точно такой же звук, как когда Ее туфли звякали от соприкосновения с полом. Я сглотнул, впервые холодный пот прошиб меня, и я без устали колотил дверь.

– Рич? Рич, я прошу тебя, давай нормально поговорим и решим проблему! Открой дверь!

Острый каблук коснулся первой ступени, и лязг этого режущего звука стрелой прошелся вдоль моего тела.

Во рту у меня пересохло.

– Она здесь…, – в ужасе просипел Шон, и быстрые шаги за закрытой дверью стали отдаляться все дальше и дальше.

Тот страх, что я ощутил во сне – вдруг обернулся для меня явью, и я впервые услышал голос Той, которую так боялся не только Шон, но и я сам:

– Где ты прячешься, дрянной мальчишка? – ядовито протянула Она, – Выходи…

Я обливался холодным потом по мере приближения Ее шагов.

Эти слова.

Эти слова я уже где-то слышал.

Звуки быстрого перемещения, словно бы маленьких, крошечных ножек, доносилось со стороны комнаты, где находились Шон и Рич. Я стучал и стучал в нелепой надежде, что они отворят мне дверь, и мы вместе скроемся от того, что ввергло нас в ужас. Казалось, только Рич не поддавался панике, время от времени хохоча.

Я схожу с ума.

Ее лакированные черные туфли на высоком каблуке показались перед моими обезумевшими глазами. Тонкая бледная рука опустилась на перила.

Весь мой сон, три недели назад лишивший меня покоя, сейчас становился реалистичен на столько, что мне казалось еще немного, еще чуть-чуть – и приступ паники вгонит меня, лишая кислорода.

Черт, я даже не дышал.

– Луис, дышите, – донесся до меня голос Гарольда. Я коснулся своей груди, ощущая, как сердце колотится под подушечками пальцев. Рука сгребла рубашку в ком, оттягивая назад.

– Д-док? – судорожно оглядываясь по сторонам, вымолвил я.

Мне не хватало воздуха. А Она уже явила моему взору свои тонкие ноги-спички.

– Детка, давай почитаем… Ты же любишь, когда тебе читают? – приторно-сладко пропел голос.

Я еще раз огляделся по сторонам в поисках чего-то подручного.

От нее несло ужасом. Чем ближе становилось видно ее тело, тем быстрее подкашивались мои ноги. Блядь, я уже взрослый мужик, так почему страх пронзает меня настолько остро, что я не могу дышать?

– Луис, Вы сл-… меня? Луис!

Вытащите меня. Вытащите меня. Вытащите меня.

– Беги… Беги отсюда…, – шкребся Шон ногтями с другой стороны двери.

– Открой мне дверь, прошу…, – взмолился я, припадая лбом к дереву. Шум по ту сторону стал громче и парень завизжал, сорвавшись на крик. Меня отшвырнуло назад, и я в панике разогнался, всем телом наваливаясь на заколоченную дверь.

– Что происходит?! Шон! Шон!

Его истеричный крик не прерывался, и он визжал точно свинья, которая чувствовала, что ее забьют прямо сейчас. Рич засмеялся, а Ее ключицы скрывались за темными прядями, и полные губы показались мне, обмалеванные темной помадой цвета бордо.

– Не подходи ко мне! – прорычал я, загнанный в угол своим разумом. Уголки губ ее дрогнули в усмешке. Точенный прямой нос и, наконец, эти чертовы зеленоватые глаза, вселяющие ужас в моей голове, окинули меня так же насмешливо, как это делал Рич часом ранее, стоя в расслабленной позе напротив софы.

– Беги отсюда! Прячь-…! – в последний раз завопил Шон, и голос его оборвался за громким грохотом неизвестно чего. Я отступил назад, спотыкаясь обо что-то под моими ногами и полетел на пятую точку. Ее туфля коснулась пола, на котором я валялся, и я зажмурил глаза, накрывая свою голову руками. Гнетущая атмосфера давила на меня со всех сторон – я затрясся, как ребенок, которого накажут ремнем и впервые за все время из моего рта вырвался хрип, предвещающий жалкие рыдания для человека моего возраста.