Мир по-разному сталкивается с понятием “сложность”. Значительная часть людей “сыта” тем, что уже имеет, знает, ощущает и в продолжении “сложности” не нуждается. Как правило, это простые обыватели, которым достаточно то, что они уже имеют.
Мой коллега по кафедре литейного производства, открывшегося в 1980 году Камского политехнического института в Набережных Челнах, приехав год назад из Казахстана, получил трёхкомнатную квартиру (бесплатно), участок земли под сад (тоже бесплатно) и энергично принялся строить домик-дачу (дорогу, воду, газ к саду подвели бесплатно). На мой вопрос, как он относится к рвущемуся к власти в стране Борису Ельцину, ответил: “Мне абсолютно фиолетово”. Мне бы до осени подвести стропила у дачного домика под коньком и покрыть крышу. На другой мой вопрос, как ты относишься к словам Сенеки: “Мы рождены, чтобы жить все вместе”, он ответил: “Спроси у кого-нибудь из Душанбе” (Там начиналась гражданская война).
Мой коллега, доцент, рад, что у него всё образовалось: есть семья, работа, квартира, дача и домик, в котором зимой можно будет заниматься внутренней отделкой.
Другой мой коллега, которого я про себя называл “мрачная личность” за безысходный скептицизм, на мой вопрос, что он знает о синергетике, пожал плечами и сказал:
– А что, разве есть что-то более глубокомысленное, чем идеи Лао-Цзы, Заратустры, Георга Зиммела.
Его интересовали конфликты, и он во всех явлениях искал противоречия. Вот уж воистину был сторонником Джордана Бруно, утверждавшего: “Если вы не можете довести предмет до непримиримых противоречий, вы этого предмета не знаете”. И это 1600 год!?
1988 год родил большое количество критиканов-крикунов. Им не нравилось всё – бесплатное образование, отсутствие хозяев на фабриках и заводах, равенство, бесплатное здравоохранение, дешёвые ясли и садики, российское автомобилестроение.
Самое страшное во всём этом было то, что критиканов-крикунов больше всего было из числа партийных бонз. Будучи коммунистами, они критиковали всё то, чего они добились в реальной жизни: бесплатное образование, здравоохранение, доступная культура, спорт, отдых на море, в санаториях, чем гордилась власть, которую они объективно разрушали.
В молодые годы я был свидетелем такого события. Дело было в городе Красноуфимске Свердловской области. Отец моего одноклассника мог за раз съедать на спор ведро яиц. Фамилия рекордсмена по поеданию яиц была Скачков. Весело жил мужик, но ведь и заказчики на спор находились – 2 бутылки водки и спор состоялся. Один из таких споров закончился плохо. Скачков выпил, закусил ведром яиц и полез искупаться в реку Уфу. Так и утонул. А ведь мужик был не дурак, зоотехником.
Так, я к чему? Странно и разнообразно живёт Русь. Кстати, в те годы в Красноуфимске хорошо росла вкусная и крупная картошка. Тракторный прицеп картошки можно было купить за 2000 рублей. Какая рассыпчатая картошка! А вот за чёрным хлебом стояли очереди до 1960 года.
Вот в такой удивительной стране я родился, пережил страшную войну с фашистской Германией, видел голод, смерть эвакуируемых из Ленинграда сверстников, радость победы и длинные очереди за хлебом в 1947 году.
В маленьком городке на границе Урала и Сибири – Туринске (15 тысяч население, 3 средние школы) я закончил школу, поступил в институт, получал стипендию 450 рублей и по окончанию получил направление в быстрорастущий город Каменск-Уральский.
На производстве я прошёл путь от рядового технолога до главного металлурга литейного завода, обеспечивающего сложным и ответственным литьём машиностроительные заводы страны от Калининграда до Комсомольска-на-Амуре. В 1974 году был приглашен на должность главного металлурга и начальника отдела проектной технологии строящегося литейного завода Камского комплекса заводов по производству большегрузных автомобилей в Набережных челнах – КАМАЗ.
Были неудачи и достижения. В 1974 году защитил кандидатскую диссертацию, в 1990 году – докторскую диссертацию и теперь, когда я пишу эти записки, доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники, автор более 500 публикаций. Имею 20 авторских свидетельств на изобретения в области литейного производства.
Ни на что не жалуюсь. Не стону. Не плачу. А просто рассказываю всё, как складывается судьба среднего русского инженера и как он мыслит. В России жить можно. И если ты ощущаешь себя русским, твоё место в России.
В 1991 году после защиты докторской диссертации я возглавил кафедру экономики, организации и управления производством Камского политехнического института. Эта странная конвергенция моей деятельности после 25 лет деятельности в области литейного производства, включая сложнейших исследований в области литейного металловедения, организации, экономики и управления производством и проектирования крупнейшего в мире литейного комплекса, включая производство отливок из серого, ковкого, высокопрочного чугуна, стали, алюминиевых, сплав на медной основе.
На мою долю выпала сложная работа, которой в нашей стране ещё никто не занимался.
Например, мне пришлось возглавить преодоление сложности, когда в технологии получения одной отливки совмещались стандарты нескольких стран. Оборудование для получения отливки производилось в одних странах, модельная оснастка в других, стержневая оснастка в третьих. И в каждой стране свои стандарты, единицы измерения разных параметров, отсутствуют единые критерии качества.
Семидесятые годы прошлого века хотя и были годами некоторой политической разрядки (был подписан ряд договоров между СССР и США о разоружении и безопасности), но на комплектную поставку всего комплекса оборудования и технологий США не пошли. В США в 1970-ые годы складывалась сложная экономическая обстановка. США даже если бы и решились поставлять в СССР “под ключ” полный комплекс по выпуску 150 тысяч большегрузных автомобилей и 250 тысяч двигателей, не смогли бы это сделать в случае Камского комплекса заводов по производству большегрузных автомобилей. А грузовые автомобили СССР были критически нужны. До 1980 года нужно было в 3 раза увеличить разовую грузоподъемность автомобильного парка. Своих производителей автоматических линий для изготовления литейных форм СССР практически не имел, и в литейных цехах использовались примитивные встряхивающие машины для чугунного и стального литья, поставленные в СССР в 1930-ые годы из-за рубежа.
Аркадий Вольский, близкий к Брежневу человек, на одном из совещаний в Набережных Челнах так объяснил обстановку в советском автомобилестроении:
– Машиностроение начинается с литейного, кузовного и прессового производства. Это фундамент, на котором держится автомобилестроение. Здесь мы страшно отстаём. Мы купили в Италии технологии легкового автомобилестроения, но это не радикальное решение. Собственного литейного машиностроения у нас нет. Чтобы начать исправлять положения придётся купить лучшее, что есть в США, мы собрали вас как лучших молодых литейщиков Советского Союза. Главные специалисты приглашены с Урала. Главный металлург Кузнецов с Каменск-Уральского литейного завода, главный механик Оглоблин с Уральского турбо-моторного завода, главный энергетик Черепанов с Уралхиммаша. Всё это известные в стране заводы и специалисты. Но, ребята, отвечать за результат вам придётся своими головами. Мы с вас спросим жёстко.
… На Уралмаше студентом я учился работать по-чёрному. Что такое заформовать станину Саймонса? На 8 часов поместить себя в яме глубиной 4 метра и восемь часов трамбовать формовочную смесь. И так целый месяц. Странно, но мне нравилось то, чем я занимался. Грязный и вспотевший я уходил в раздевалку как настоящий мужик, гордый и довольный своей работой. Тяжела работа литейщика, но мне она нравилась. Уставший я целый час ехал от Уралмаша до Втузгородка. Сил едва хватало дотянуться до кровати и рухнуть в постель.
… На Уралвагонзаводе в Нижнем Тагиле я учился плавить сталь. Я видел, что за сталь я выплавляю и куда идёт эта сталь.
… На Минском тракторном заводе я учился проектировать производство отливок на автоматических формовочных линиях.
