«Не понимаю, куда они едут? Выезд из Владика то слева был, а они направо» - недоумевал Дроздов. Машина преследуемых перестала юркать меж рядов и ехала прямо, постоянно наращивая скорость. Впрочем, без особого энтузиазма. Дроздов, решив, что бандиты признают своё поражение в гонке, разрешил себе чуть расслабиться. Из мышц ушло напряжение, а веки наконец моргнули. Ехали прямо, по ровной и гладкой, как взлётная полоса дороге. «Киа» никого не предупреждала, не включала поворотники или аварийный сигнал, её водитель даже не нажимал на гудок. Однако, как только на дороге появился съезд вправо, на крупный склад морских контейнеров, находившийся в низине, если смотреть с дороги, машина дёрнувшись, совершила разворот на сто восемьдесят градусов, а её правый бок при этом поднялся вверх над землёй, из-за чего машина чуть не перевернулась. К моменту, когда авто устойчиво стояла на всех четырёх колесах, из её окна высовывался торс мужчины держащего злополучную винтовку, смотревшую прямо в лобовое стекло «Лады». Дроздов только успел нагнуться, сделать это инстинктивно, не задумываясь, он уже не видел дороги, он не нажал на тормоз, но в то же мгновение переднее и заднее стекло машины разлетелись, засыпав салон не кусками стекла, а всего лишь его крошками. Николай резко остановил машину. Второй выстрел, звучавший как грохот танкового залпа, прошил бардачок, сиденье, багажник и вышел сзади авто, не сочтя нужным останавливаться от листов металла. «Твою ж мать! Вот так херня!» - и решив, что молния в одно место не бьёт дважды – перепрыгнул на пробитое сиденье, неуклюже упав на грудь. От третьего выстрела заложило уши. Пуля пробила себе дорогу через мотор, руль и другое сиденье. Подушка безопасности при этом добивая уши - взорвалась, но это была такая мелочь, которую Дроздов мог даже не заметить. Тем более что его внимание стали перетягивать на себя крошки стекла, впивающиеся в ладони, множеством зубчиков. Четвёртого выстрела не последовало. Лежа на сиденье и коробке передач, оперативник открыл бардачок, выругавшись от кусающегося стекла и просто так: для описания ситуации. Раскурочивающая всё к чему прикоснётся, пуля, конечно, не обошла стороной и бардачок, о чём было написано выше, но не пистолет. «Стечкин» лежал спокойно, будто ничего и не произошло. Брать его в руки было неприятно, колко, больно. Рукоять вдавливала стекло под кожу. Дроздов пытался отряхнуть ладони, но достиг в этом небольших успехов. Он аккуратно поднял голову – машины стрелявших уже не было, а вот остальной трафик мчался от места стрельбища даже быстрее «Киа». Из машины нужно было эвакуироваться. Это Коля и сделал. Распахнув дверь, он вывалился на асфальт, тоже усыпанный стеклом и с ручейком какой-то жидкости, тёкшей из-под капота. Крякнув, но поднявшись на ноги, он понял, что за исключением ладоней – полностью здоров. Нужно было продолжать, а лучше и заканчивать начатое дело – преследование убийц. И он продолжил. Рванувшись к грунтовой дороге, поворачивающей на склад с разноцветными башенками контейнеров, стоянками фургонов и вихрями песка, легко поднимаемых ветром. Как «Киа» скрылась за земляной стеной, распластавшейся вдоль границы склада и представляющая из себя скорее травянистый холм с отрубленной половиной, Николай не видел и не слышал. Знал лишь, что туда нужно идти, ведь других вариантов просто не было: машина расстреляна, на трассе «Киа» не видно. Расстояние было не большое – около ста метров, но каждый из них поднимал в голове вопрос: «а ты их там найдёшь?», точных ответов на это не было. Добежав до момента, когда дорога вот-вот начнёт поворачивать, но пока что лишь думает об этом, Николай остановился. Была велика вероятность, что как только он появится на грунтовке, последует выстрел уже знакомого снайпера и тут его не спасёт ни какая удача. «Значит лезем через траву» - пришёл к выводу Коля. И ловко взбежав на вершину холма, пригнулся в густой траве и кустарниках, однако, решив, что этого мало и его всё равно видно, как на ладони – спустился чуть ниже и начал продвижение под защитой зелени, держа в руке «Стечкин». По мере того, как Дроздов шуршал листвой кустов, свисающих вниз веток берёз, ему всё отчётливей становилось слышно механическое гудение, перерастающее в смесь свиста и звуков двигателя машины. Так получалось, что шёл Николай к этому звуку как к маяку, пусть и за неимением другого пути, кроме как прямо вперёд по земляной стене, прикрываясь густой зеленью. «Вот не наигрался я видимо в «казаки-разбойники»! Ползу тут теперь…» - шутил над собой же, Николай. Когда стало казаться, что этот звук уже совсем рядом – оперативник лёг на траву, выставил вперёд руки с пистолетом и выглянул из зелёного укрытия. В первые секунды, да и в последующие, он не понимал, что именно наблюдает. Около стенки контейнеров, рядком стояли пять фур, причём две из них стояли поодаль не только от остальных, но и от друг друга тоже. Их задние двери были распахнуты, выставляя на обозрения оперативника конструкцию, представляющую из себя цилиндр, диаметром с ширину фуры, на треугольной подставке, который бешено крутился. Видимо моторы, приводящие его в движение, и издавали такой звук. Все, кто был в «Киа», а их оказалось четверо, возились с двумя фурами. Даже не сколько с фурами, сколько с цилиндрами внутри них. Каждый что-то настраивал на панелях взаимодействия, влитых в корпусы фур «Ёлки зелёные! Да тот с винтовкой тоже копается в экранчике.» - удивился Коля. Было не ясно что именно они делают, но невольный зритель этого процесса предположил, что идёт запуск некого оборудования. Какого и что оно делает тоже не ясно. «Похоже на то, как ТЭЦ вырабатывает электричество, крутя турбину». В звуке остался лишь глухой свист, вытеснивший все остальные проявления работы механизма. «Что ж, будет что изучать нашим экспертам» - рассудил опер и стал наводить мушку на обладателя винтовки, как самого опасного из банды. Банда как раз зачем-то встала точно между двумя фурами, встав на отлично простреливаемую позицию. Но не успел. Они разом исчезли. Как бывает в старых фильмах, когда плёнку останавливали, человек уходил из кадра, а потом съёмку продолжали. Были, а через мгновение их уже и нет.
- Э! Э! Эй! – вскричал Дроздов и бросился вниз по склону. Земля забивалась в туфли, но не замечая таких не значительных вещей он добежал до двух фур, задние двери, которых были закрыты, только по утихающему гулу можно было понять – цилиндры, что бы они из себя не представляли, начали замедляться. Дроздов потерялся. Он имел дело с пропавшими без вести людьми, но никогда ещё с испарившимися в воздухе. Оперативник несколько раз обошёл стоянку фур, держа оружие наготове, ожидая, что ещё мгновение и на него выпрыгнет кто-то из банды. Но никто так и не выпрыгнул. Дроздов достал рацию и стал объяснять, что с ним произошло, местами запинаясь.
***
«Честно, это была самая худшая туника в моей жизни. Конечно, я не рассчитывала на многое, но он мог подумать и по лучше, когда выбирал. В нём я выгляжу за сорок и ощущения лёгкости фигуры нет вообще! А это главное в таких платьях. Хоть босоножки приличные и на этом спасибо» - жёстко критиковала Катя в своей голове Альберта. Пока его не было, она попыталась привести себя в презентабельный вид. Катя понимала, что точно не найдёт тут лосьонов, увлажняющих кремов, но когда нашла банальную расчёску была приятно удивлена. Расческа была не из прозрачного белого пластика, из какого делают одноразовые зубные щётки, а деревянная. Такую даже хотелось назвать гребешок.
- Если парень не забыл взять с собой расчёску, то это добавляет ему пару баллов. – и приступила к очень упрощённым утренним процедурам.
Сейчас же, она и Альберт шли к ней домой, ведь как бы не хотелось платить за такое приключение, но уже дала слово. «А если не сдерживать данное тобой слово – вселенная на тебя обидится и ни какое позитивное мышление тут не поможет» - знала Катя. Шагать оставалось не долго: до упора по Кутузова, а дальше на лево по Бородинской. «Опять советская застройка» - думал уже Альберт. «и опять решения, которые нужно внедрять в современное общество. Однополосная дорога, две зелёных линии и широкий тротуар, а не высотки на расстоянии десяти метров друг от друга». Шли в основном молча. Беседа подобно тесту, которое ещё не до конца приготовили, чтобы что-то лепить из него, не могла дойти до активного состояния. Альберт решил, что ещё обязательно поговорит с ней, но позже, Катя решила, что начинать разговор не обязательно, ведь в надёжности этого парня были сомнения. А если сомневаешься, лучше по временить с действиями. Хоть день был и выходной, но улицы были малолюдны, а Кутузова переживала вымирание людского рода. Но вымерли всё-таки не все.
