Тут я вспомнил о предупреждающих сновидениях, о которых до сих пор не прочитал, и принялся за них вновь. «Эти сны, как правило, основаны на подсознательном знании того или иного факта и попытке подсознания передать эти сведения сознанию. Например, человеку снится, что он едет в машине и у него внезапно отказывают тормоза. Все дело в том, что подсознательно он давно уже ощущал, что тормоза пора проверить, но повседневные дела и заботы не давали этой мысли сформироваться окончательно…». Я оторвался от чтения и задумался. Я ведь знал, что Димка Обухов похоронен в Василькове, и когда произошла остановка автобуса, я об этом не думал, потому как волновало меня больше опоздание в Столицу, пятичасовая духота в салоне и сегодняшнее собеседование, которого так и не было. А уже во сне я вспомнил об Обухове по той причине, что вынужденная остановка произошла рядом с местом его захоронения. Это все хорошо, ну а тогда как объяснить число 23, которое меня преследует уже второй день?

Прочитав о предупреждающих снах, я обратил внимание на последнюю классификацию – «вещие сны». «Это самый загадочный и непонятный тип сновидений. И единственное, что можно сказать о них совершенно определенно – это то, что они существуют. Помните: вещие сны приходят во второй половине сна, когда тело и сознание уже отдохнули». И больше ничего о вещих снах написано не было. Как-то негусто: они «существуют», и все.

А дальше понимай, как хочешь. И что значит «вторая половина сна», как ее определить? Я проснулся около трех часов ночи и смог заснуть второй раз только под утро, так это какая, значит, половина сна? В общем, пока только одни вопросы.

От размышлений меня оторвал телефонный звонок. Я снял трубку:

– Да.

– Привет, сынок, как у тебя дела? Хорошо доехал? – звонила мама, ее голос меня сразу успокоил.

– Привет, ма, нормально доехал, сейчас вот на работе.

– Ну, это я поняла. Как твое собеседование?

– А его не было и не будет. Сущенко все наврал, чтобы я вышел на работу.

– Ну чего ж он такой бессовестный? Так побыл бы еще рядом со мной.

– Да ему просто влом одному сидеть за двоих, вот и соврал. Я тебе сразу говорил.

– А как твои перспективы закрепиться на работе?

– Ма, ну говорил же тебе сто раз, не-зна-ю! – Мое ближайшее трудоустройство является сейчас нашей больной темой, и мы по очереди друг друга этим достаем. – Выборы мы проиграли, сейчас будет сокращение штата.

– А ты к шефу уже ходил, узнавал свои перспективы?

– Еще нет. – Я депутата С. терпеть не мог, за три года он мне ужасно осточертел. – Обязательно схожу на днях.

– У тебя все на днях! – Мама стала говорить криком. – Пойдешь, когда уже будет поздно, окажешься на улице! Ты этого добиваешься?!

Честно говоря, порой мне кажется, что ее больше волнует то, как она объяснит всем своим соседям, подружкам и знакомым, почему я вернулся в Г., чем, собственно, мои реальные проблемы с работой.

– Мама, не кричи! – я тоже повысил голос. – Ты позвонила, чтобы испортить мне настроение?!

– Мне порой волком выть хочется, что у меня такой безалаберный и бестолковый сын, который без мамы ничего решить не может! Тебе уже двадцать пять лет, а ты не можешь поговорить с шефом о своем будущем!

Я почувствовал, что мама сейчас на грани нервного срыва и готова бросить трубку. Честно говоря, я сейчас и сам хотел бросить трубку, но ведь знаю, что она будет потом плакать, а у меня будет паскудное настроение. Поэтому, пока не поздно, я решил сменить тему.

– Ма, я поговорю с С., честное слово. Слушай, мне этой ночью Димка Обухов приснился.

И хотя я не видел сейчас ее лица, сразу понял, что мама как-то напряглась. Вообще моя мама весьма открытый и прямолинейный человек, а такие люди совершенно не умеют врать. Не то чтобы они не пытались врать, нет, но у них это совершенно не получается.

– Да? И что тебе именно приснилось? – мама постаралась задать вопрос как можно более непринужденно, но я почувствовал, что она уже забыла нашу ругань о моей работе и сейчас пытается выяснить все детали моего сна.

– Он пришел ко мне во сне и пытался подарить мне часы. При этом был каким-то злобным и все время указывал на часах цифру 14. Ты ведь знаешь, как я относился к Димке в школе, он меня всегда не любил и во сне тоже со злорадством пришел. Я тут приплюсовал эти 14 к вчерашней дате, получилось 23 апреля, как раз Пасха. Вот и подумал, может, что-то нехорошее должно со мной произойти в этот день? – О других знаках, указывающих на 23-е число, я ей говорить не стал, и про убитого мужа уборщицы тоже не сказал – и так много лишнего наговорил.

– Не говори глупостей, ничего с тобой не случится, особенно в такой святой день, как Пасха. И вообще, когда снится покойник, – это хороший знак. Я сейчас посмотрю сонник, а ты мне перезвонишь через час и поймешь, что ничего страшного в этом сне нет. – Мне показалось, что мама больше успокаивает саму себя. – И сходи обязательно к шефу. Ну все, целую. И не забивай голову всякой ерундой. Перезвонишь мне через час.

– Пока, ма.

Тут же я вспомнил, что сам еще не читал в Интернете толкование снов о покойнике. В алфавитном каталоге я кликнул на литеру «П» и быстро нашел заголовок «Покойник, мертвец, труп». Кликнул на название, мне высветился небольшой абзац. «Видеть во сне умершего – неблагоприятный знак. После такого сна следует ждать получения печальных известий от тех, кто сейчас далеко от тебя». Дальше описывалось, в каком ракурсе приснился покойник, лежащим в гробу или нет, был это близкий человек и клал ли ты ему во сне на глаза монеты. Ничего о том, что покойник дарит тебе часы и ухмыляется в ответ, в соннике сказано не было. Но однозначно говорилось о том, что это неблагоприятный знак. Собственно, я и не сомневался.

Опять зазвонил телефон. Это снова была мама, прошло только минут десять, как мы закончили говорить.

– Звоню тебя успокоить. Слушай. – И мама стала зачитывать толкование сна с участием покойника. – «Увидеть во сне покойника – к добру. Это указывает на скорое выздоровление от старой болезни. Покойник, дарящий часы, – правильное распределение своего времени.». Мама читала дальше, но я ее слушал уже вполуха. Она мне врала. Зачем? Только что я читал обратное, и однозначно, что и было написано в соннике Миллера: покойник – дурной знак.

– Я тебя успокоила?

– Что? А, да, – теперь уже и я соврал. – Слышь, ма, а Обухов точно умер от пневмонии?

– Конечно, от пневмонии, что у тебя за вопросы?! Наберешь в голову какой-то ерунды и ходишь с ней. Лучше бы о работе своей подумал. – Мама опять заводилась, но мне показалось, что теперь она хочет специально сменить тему и не говорить о смерти Димки. Я почувствовал, что затронул тему, о которой мама знала намного больше, чем хотела говорить. Но повторять вопрос не было никакого смысла, все бы закончилось криком и брошенной трубкой.

– Ладно, ма, я буду работать. Ты меня отвлекаешь.

– Работать он будет – как ни позвоню, он ничего не делает, а тут «работать». Ладно, пока. И сходи обязательно к шефу.

– Пока, мам.

Я положил трубку и вновь задумался. Что-то с этим Обуховым не так. Умер он прошлым летом, в июне. Может, летом люди и умирают от пневмонии, не знаю, я ведь не врач, но все же это простудное заболевание, и чтобы летом? Странно все это.

Тут опять раздался звонок.

– Да! – голос от постоянных звонков у меня был раздраженным.

И снова звонила мама.

– Сынок, ты знаешь, что сделай. Я ее перебил:

– Мам, я же работаю! Ну сколько можно звонить?!

– Не кричи на мать. Сходи сегодня в церковь и поставь две свечки. Одну за упокой Димки, а вторую за свое здоровье. Это так, на всякий случай.

– Ма, в какую церковь? У меня дел полно. И молитв я никаких не знаю, зачем этот цирк?

– Тебе трудно сходить? Это еще никому не повредило. Сходи, прошу тебя.

– Ну ладно, схожу. Только я ведь не знаю, куда какую свечку ставить. Вдруг спутаю, и ту, что за здоровье, поставлю за упокой?