– Куда едем? – спросил он, беря в руки вожжи.

То, что она вдруг начала разбирать иностранную речь, Анна уже не удивлялась. Ее поразило, что она знает, как ответить.

– На вокзал! – сказала она, прислушиваясь к звучанию своего голоса. Нет, она слышала незнакомый язык впервые, но почему–то говорила на нем, и ее понимали!

Возница кивнул, что только подтвердило ее подозрения. Анюта закрыла дверцу коляски и села пониже, чтобы ее не было видно с улицы. Пусть не такси, но ее довезут до вокзала, где выяснится, в какой город или страну она попала.

Пока ехали, Анна все время оглядывалась. Поднималась, вертела головой и вновь ныряла вниз. Переживала, что ее заметили и снарядили погоню. Ее сильно пугало, что в ночном городе почти не было уличного освещения, и ни разу не попалось на глаза такси. Фонари, если и стояли вдоль дороги, то горели так тускло, что освещали лишь основание столба.

Мелькнула мысль, что она попала в Европу. Сколько раз Анюта слышала по телевизору, что европейцы экономят на всем. Бабушка делала громкость максимальной, так как была глуховатой, и внучка поневоле была в курсе событий.

На перекрестке Анна увидела первый автомобиль, но он был таким допотопными, что сразу вспомнились фильмы с Чаплином. «Да, Европа уже не та», – подумала она, хотя понятия не имела, как выглядела Европа, когда была та.

– Вокзал! – крикнул возница. – Пять гульдов.

– Что, простите? – не поняла Анна, оглядываясь по сторонам. Коляска остановилась на площади перед вокзалом, чье здание было выполнено в готическом стиле. Много башенок, арочных переходов, узких оконных проемов с цветным стеклом. – Вы сказали, пять гульденов?

Неужели Нидерланды?

– За проезд пять гульдов, – повторил возница, разворачиваясь всем телом и подозрительно осматривая свою пассажирку.

– У меня нет денег, – пролепетала Анна, с ужасом наблюдая, как кучер берет в руки плеть, – но у меня есть кольцо.

Она раскрыла кулачок и взяла первое попавшееся. Протянула вознице и тот взял. Повертел, пытаясь разглядеть.

– Из дома, что ли, сбежала? – мужчина вновь посмотрел на пассажирку.

– Да. Меня там обижали, – Анна не торопилась покидать коляску. Немного помялась, прежде чем попросить. – А нельзя ли получить сдачу? Кольцо очень дорогое, а мне еще нужно купить билет на поезд.

– С чего бы мне давать сдачу с ворованного?

– Я тогда буду молчать, что вы помогли мне убежать. А иначе я прямо сейчас закричу, что вы меня похитили. Посмотрим, кому поверят.

Вокзал даже в ночное время был многолюден. К нему то и дело подъезжали машины и запряженные лошадьми повозки.

– Ну ты и стерва, дамочка, – возница сплюнул и, сунув руку в карман, выгреб оттуда горсть монет. Анюта потянулась, чтобы взять, но кучер бросил деньги на мостовую. – Вышвыривайся, иначе сейчас я сам тебя в управу сдам.

Анна спрыгнула с коляски, которая тут же умчалась. Собрав и быстро пересчитав незнакомые деньги с гордым профилем какого–то правителя, Анна огляделась. Ей нужно было переодеться. Нельзя расхаживать по вокзалу в халате, заляпанном кровью. Хорошо, что он был черным, иначе кучер сразу бы отвез ее в полицию. А ей туда нельзя. Она убила человека. Хотя отродясь преступными делами не занималась.

Анна Белохвостикова, студентка второго курса экономического университета, спортсменка, красавица и отличница стояла посреди площади незнакомого города и глазами искала, где бы смыть с себя кровь. И желательно так, чтобы ее никто не заметил.

Идти туда, где светили огни и сновали люди, она боялась. Но и с площади ей нужно было как можно быстрей убраться. Возница видел, что у нее не одно кольцо. Вдруг вернется и ограбит?

Решив, что безопаснее будет нырнуть в тень одного из домов, и уже оттуда решать в какую сторону двигаться, Анна побежала к ближайшему зданию. И очень удивилась, когда дверь, мимо которой она проскользнула, задев полой халата, вдруг щелкнула замком. Анюта замерла, но из дома никто не вышел.

Подобное происходило не в первый раз, и Анна, наконец, догадалась, что дело не в дверях, а в ней самой. У нее есть что–то, что действует на замки дистанционно. Чтобы проверить свою теорию, беглянка прошла к соседнему дому и протянула к двери руку, в которой зажимала кольца. Замок тут же щелкнул.

– Ну что сказать? – прошептала она, переходя к следующему зданию. – Теперь я могу быть домушницей. Плюс к тому, что я уже убийца и воровка.

Анна вздохнула. Как–то слишком быстро она превращалась в криминальную личность. Зря бабушка переживала, что на улице ее внучку научат плохому. Анюта сама с этим прекрасно справлялась.

Чтобы проверить, какое из колец действует, пришлось походить от дома к дому. Методом проб и ошибок, Анна определила, что ничем не примечательный массивный перстень и есть универсальная отмычка. Осталось найти убежище, где бы она смогла привести себя в порядок.

Зря люди думали, что ремонт в «Сладкой булочке» затянется. Уже на следующий день с веранды летнего кафе «Сахарная звезда» можно было наблюдать, как наносятся последние штрихи в устройстве фасада, обшитого лакированным деревом. Такому не страшны ни дождь, ни перепады погоды.

Рабочие в одежде дизайнерской компании «Братья Балт» устанавливали у входа вазоны, в которые ловкие пальцы цветочниц тут же высаживали вьющиеся растения, пальмы и яркие экзотические цветы. Над вымытыми окнами закреплялись бело–зеленые полосатые навесы. Маркизы придавали зданию праздничный, пусть и немного легкомысленный, вид. Ветер теребил оборки на них совсем так же, как воланы на платьях дам, сидящих в кофейне напротив.

– Однако, – произнесла Глория, застыв с недонесенной до рта ложечкой, на которой восседал кусочек кремового пирожного.

Она застыла, когда увидела вывеску, которую собирались водрузить над входом. На ней золотыми буквами были выведены слова, в корне меняющие интерес к заведению. Если раньше здесь продавались хлеб и сдобная выпечка, что было характерно для булочной, то название «Кондитерская "Сладкая булочка"» значительно расширяло горизонты.

И уже интересно было заглянуть за вымытые до скрипа стекла, где так же вовсю кипела жизнь: расставлялись столы, стелились белоснежные скатерти, вешались легкие занавески.

– Быстро, – согласилась Электра, отпивая глоток горячего кофе.

Обе они забыли, что собирались проглотить попавшее в рот, когда увидели выходящего из здания рыжеволосого мужчину, одетого по–простому: в белой рубашке с закатанными по локоть рукавами и бриджах. Он нес в руках деревянную конструкцию, которую установил у дороги, специально повернув ее так, чтобы написанное было видно издалека. Но девушки удостоили вниманием объявление только после того, как хозяин Сладкой булочки скрылся внутри заведения.

– Как же он хорош! – простонала Глория, прожевав, наконец, кусочек бисквита.

– Как по мне, он немного женоподобен, – произнесла Электра, отставляя в сторону чашечку.

– И где ты это увидела? В широких плечах и мускулистых руках? Да у меня соски сжались, когда он повернулся спиной! Еще ни на одном мужчине так хорошо не сидели бриджи. Даже на твоем любимом Реджинальде.

– Я удивляюсь, почему ты до сих пор девственница. Столько экспрессии при виде милой мордашки, – парировала Электра, которую все же смутили слова подруги. Неужели так заметно, что она влюблена в коротышку Реджи?

– Только потому и девственница, что еще не встречала столь…

– Сладкие булочки? – Подруги не заметили, как к их компании присоединился Хейерс–младший. Он с улыбкой поцеловал руку каждой. – Я тоже оценил задний фасад нового хозяина булочной. Заметно, что он не брезгует атлетическими упражнениями.

– Бери выше, – Электра зарделась, когда Реджи чуть дольше положенного задержал ее руку у своих губ. – Теперь это не булочная, а кондитерская. Читай объявление.

– Но мы же не изменим «Сладкой звезде»? Так и будем встречаться здесь по утрам?