– Как это? – тело напрягается.

– Я пыталась узнать причину, но он так и не сказал.

– Но в таком случае мы не сможем вернуть им аванс, он весь ушел на закупку тканей. Ты сказала им об этом?

– Сказала. Он очень извинялся и сказал, что аванс возвращать не нужно.

– Это очень странно. Я ничего не понимаю.

– Я тоже. Я сейчас пытаюсь договориться с бутиками, кто согласиться продавать у себя уже отшитые наряды.

– Хорошо. Держи меня в курсе.

– Конечно.

Отключаюсь и облокачиваюсь ладонями о стол, тяжело дыша. Кажется, канун Рождества обещает быть веселым.

Выхожу из кабинета и останавливаюсь, окинув взглядом швей, работающих за своими швейными машинками.

– Девушки, отвлекитесь на минуту, – громко произношу, и на меня устремляются взгляды. – Мне только, что сообщили, что организаторы шоу отказались от заказа.

– Чтоо?

– Но как?

– Мы ведь почти до ночи работали, чтобы успеть, – звучат возмущения от сотрудниц, и я их очень понимаю.

Когда-то я сама работала обычной швеей и ощущала всю эту тяжесть на себе. Вечно исколотые и изрезанные пальцы. Постоянная боль в спине и шее часто не давали спать нормально. Недосыпы, недоедания и еще много всего, чем пришлось жертвовать, чтобы быть там, где я сейчас.

– Мне очень жаль сообщать вам это. Поэтому пока откладываем работу над этой коллекцией и беремся за наряды для новогоднего благотворительного показа.

– Это какое-то издевательство, – не выдерживает одна из девушек, поднимаясь со стула.

– Я тебя очень понимаю, Аманда. И я обещаю каждой из вас доплатить за этот месяц, – придется придумать что-то.

Вижу, как лицо девушки сразу смягчается, и она возвращается на свое место.

– У нас много работы, девушки. Принимайтесь за дело, – разворачиваюсь и возвращаюсь в кабинет.

Как только оказываюсь за дверью, звучно выдыхаю, чувствуя гулкие удары сердца в груди. Главное – не паниковать и просто делать свое дело. Я должна держать себя в руках и быть бесстрастной. Если начну паниковать я, это коснется и моих сотрудниц. Тогда начнется полный хаос.

Как всегда, работа отлично помогает отвлечься. Раскладываю на столе блузку с ручной вышивкой на рукавах, которую сделала своими руками и остаюсь полностью довольна. С самого детства я начала увлекаться вышиванием и шитьем. Этому меня научила мама. На тот момент она была одним из востребованных в нашем городе художников-модельеров. Я мечтала пойти по ее стопам, и на шестилетие она даже подарила мне детскую швейную машинку.

Я очень любила свое детство. Всегда напрашивалась с мамой к ней на работу, чтобы видеть все процессы изнутри. Вечно крутилась у нее под ногами, мешая и отвлекая, но она никогда не ругала меня за это. У меня была самая лучшая мама. И я до сих пор очень тоскую по ней.

Мелодия мобильного на столе, нарушает тишину, и на экране высвечивается входящий от лучшей подруги.

– Да, Кейт?

– Привет. Не отвлекаю?

– Привет. Нет. Как ты?

– Отлично. Закупилась очередной партией подарков и спешу домой.

У тебя как дела? Снова вся в работе?

– Снова, – выдыхаю.

– У тебя какой-то расстроенный голос. Что-то случилось?

– Чего только не случилось, дорогая. Все разом навалилось.

– Рассказывай. Я не отстану, ты же знаешь.

– Утро началось с того, что я рассталась с Эшем.

– Чтооо?

– Да, он заявил, что решил вернуться к бывшей жене. А я ведь чувствовала в нем перемены.

– Эм… – подруга запинается и слышу какое-то шуршание в трубке.

– Кейт?

– Да…я здесь…кхм… – откашливается. – Ванесса, если честно, как-то я видела Эша на улице с какой-то женщиной. Они…в общем…они целовались.

– Что ты такое говоришь? – непроизвольно сжимаю ткань блузки в кулаке.

– Да. Прости, что только сейчас говорю тебе об этом.

– Какого черта, Кейт? – не выдерживаю. – Почему ты не сказала мне сразу?

– Я думала, что не стоит лезть не в свое дело.

– Ты моя единственная подруга и промолчала о таком? А он все это время обманывал и изменял мне, уверяя, что я себя накручиваю. И я ведь действительно думала, что слишком мнительная. Как я, по-твоему, сейчас должна себя чувствовать?

– Я не хотела, чтобы ваш разрыв произошел из-за меня. Я корила бы себя за это.

– А сейчас ты не коришь себя за то, что выставила меня полной дурой?

– Я никем тебя не выставляла.

– Ошибаешься, Кейт! Я думала, что подруги должны все рассказывать друг другу!

– Ванесса, давай поговорим спокойно.

– Знаешь, я не желаю с тобой разговаривать ни о чем и видеть тоже! – сбрасываю звонок и швыряю телефон на стол.

Внутри все горит огнем. Ощущение, что я сгораю изнутри. Не могу поверить, что Кейт так поступила со мной. Это самое настоящее предательство. Я никогда бы не промолчала, если бы застукала ее мужа с какой-то женщиной. Совесть не позволила бы мне этого. Я бы не спала ночами, думая об этом. Хочется рвать и метать. Выпустить куда-то злость и обиду. Но все, что я себе позволяю это тихо расплакаться, так, чтобы никто не видел.

Задерживаюсь на работе допоздна, когда в мастерской уже никого нет. Не вижу смысла спешить сегодня домой. Меня там все равно никто не ждет. Накатывает тоска по хорошим моментам, что у нас были с Эшем. Их было немало за прошедший год. Я даже не могу толком вспомнить, когда все пошло не так. Я слишком сильно погрязла в своем детище, что просто не заметила. Но я живу своим ателье. Это всегда была моя самая заветная мечта.

Выключаю свет и закрываю дверь, только сейчас поняв, что в этом году мы даже не украсили помещение к Рождеству. Мама бы точно не порадовалась этому. Я не забываю про данное слово, и каждое Рождество отмечаю с обязательным наличием наряженной ели. Всегда, когда время подходит к полуночи, меня переполняют эмоции. В эти моменты каждой клеточкой я ощущаю мамино незримое присутствие и сразу вспоминаю ее теплую улыбку.

Выхожу на улицу и непроизвольно охаю, любуясь на занесенный снегом город в свете ночных фонарей. Редкие прохожие идут мимо, спеша по своим делам, а я же замираю на месте.

Снег до сих пор не закончился, и я поднимаю голову к темному небу, широко улыбнувшись. Крупные белоснежные хлопья опускаются на мое лицо и сразу тают, оставляя после себя мокрые следы.

– Волшебно… – шепчу, на мгновенье закрыв глаза.

– Мелочи не будет? – прокуренный хриплый мужской голос портит весь момент, и я открываю глаза, увидев перед собой невысокого бродягу в рваной и далеко не чистой одежде.

Засунув руку в карман шубы, нащупываю пару монет и протягиваю их мужчине.

– И это все? – смотрит на скромное «богатство», лежащее в ладони, спрятанной в перчатку с дырками на пальцах.

Щупаю другой карман, на счастье бродяги, находя два бакса. Протягиваю их ему, и он быстро забирает деньги.

– Вот это уже лучше. Счастливого Рождества, принцесса, – уходит дальше по улице, прихрамывая на одну ногу.

Сев в салон машины, завожу двигатель и кидаю взгляд на украшенные витрины маленьких магазинчиков и кафе, за окнами которых горит свет. Еловые ветки с висящими на них золотистыми и красными шарами, разбавляются колокольчиками и бантами. И вся эта красота подсвечивается огоньками теплого света. На выходе одного из кафе установили фигурки Санта Клауса и оленей, запряженных в сани.

Даже несмотря на события сегодняшнего дня, я, как всё еще маленькая девятилетняя девочка проникаюсь праздничным настроением.

Из кафе выходит смеющаяся влюбленная пара с бумажными стаканчиками кофе в руках и, остановившись, начинает целоваться. Отвожу взгляд, не желая быть застуканной за подглядыванием. В груди как-то странно щемит, но я стараюсь не обращать внимания.

Завожу двигатель и выезжаю на дорогу, желая, как можно скорее оказаться дома и лечь спать, чтобы поскорей наступил следующий день, который обязательно принесет мне что-то хорошее.

Какое-то неведомое чутье подсказывает, что это Рождество будет особенным для меня…