Думаю, я знала это с тех пор, как все это началось, но в любом случае это приятно слышать. Может поэтому я киваю.

— Хорошо.

Гаррет улыбается, и я очень смущена, когда он закрывает ящик и забирается на кровать с пустыми руками.

— Что ты делаешь, Андерсен?

Он обнимает меня, утыкаясь носом в шею, оставляя дорожку поцелуев на моем плече.

— Обнимашки. Я все еще могу потрясти твой мир, позже, если ты к этому готова.

— Это здорово. Вроде как думала, что ты сейчас будешь потрясать его, ну, знаешь… чем-нибудь резиновым.

— Что?

— Я сказала «хорошо».

Он резко садится, чуть не ударив меня кулаком в лицо, когда выкарабкивается.

— Но я думал, ты имела в виду… Я думал, ты просто, как бы… подтверждаешь мое обещание. — Он уклоняется от выражения моего лица, затем прижимается к матрасу, как животное, готовое к прыжку. — Ты действительно этого хочешь?

— Я действительно хочу, чтобы ты это сделал.

Он издает горловой звук. Начинает пронзительно и восторженно, а заканчивает глубоким вибрирующим рычанием — все таким же восторженным. Он сжимает мои запястья, седлает мои бедра и нависает надо мной.

— Скажи это. Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я тебя трахнул.

Приподняв бедра, я прижимаюсь к нему, с удовольствием наблюдая, как искажается его лицо, ведь он вынужден сопротивляться желанию проникнуть в меня. Я испытываю свою удачу? Безусловно. Это весело? Необычайно.

— Фальшивым членом.

— Мне плевать, Дженни. Просто, блять, скажи это.

Обхватив его ногами, я крепко прижимаю его тело к своему. Мне никогда не было так тепло, как рядом с Гарретом. Я знаю, что наши отношения носят физический характер, но то, как он относится ко мне, говорит мне, что в первую очередь я его друг, и что он предпочел бы это всему остальному, если бы пришлось. Он знает, когда нужно быть грубым, командующим, собственником, и в то же время знает, когда показать мне свою терпеливую, нежную и бестолковую сторону. Но, прежде всего, он всегда искренен со мной, и приятно больше не гадать, что у него на уме, когда он смотрит на меня.

Мои запястья все еще в его хватке, и я поднимаю подбородок. Гаррет приникает губами к моим губам, и в последний момент я уворачиваюсь, задевая губами его уши и покачивая бедрами.

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня.

Из его груди вырывается чувственный рык, когда он прижимается своим ртом к моему, отпуская мои запястья, чтобы впиться пальцами в мою талию, когда мы двигаемся вместе. Все вокруг горячее и влажное, и мою кровь обжигает такое глубокое, такое дикое желание.

Гаррет протягивает руку между нами, заставляя меня отползти назад, прежде чем он скатывается с кровати. Его рука исчезает в ящике, но он отвлекается, внезапно меняя направление. Он достает крошечную розовую стеклянную пробку с драгоценным камнем на конце, и морщится, когда изучает ее. Его рот приоткрывается, глаза загораются, а взгляд мечется между мной, розовой пробкой в его ладони и опускается к его члену размера XL.

— Даже не думай об этом, черт возьми, Андерсен. — Однажды я попробую почти все, но я совсем не близка к тому, чтобы попробовать это.

— Да, — соглашается он, мотая головой, будто это действительно обсуждалось. — Да, слишком большой.

Он убирает пробку и достает фиолетовую силиконовую палочку. Узенькая игрушка увеличивается в обхвате к головке и самым восхитительным образом изгибается, гарантируя, что никогда не пропустит твою точку G.

Гаррет ставит мои ступни ровно на матрас, широко разводя мои ноги, пока сам заползает между ними.

— Твой день, — бормочет он. — О чем ты говорила?

— Ты же не можешь всерьез ожидать, что я закончу рассказ о своем дне, когда ты… ооо. — Пальцы на ногах подворачиваются, голова откидывается назад, руки вцепляются в простыни, когда Гаррет прижимает вибрирующую головку к моему клитору, заставляя мои ноги дрожать, а позвоночник сотрясаться.

— Твой тренер хочет, чтобы ты и Саймон Сифилис притворились, что вы встречаетесь.

— И ты сказала «нет». — Слова звучат как искаженный крик, когда он дразнит меня, просовывая игрушку в мою щель, подталкивая, фактически не проникая, кружа по моему клитору, пока я не оказываюсь на грани слез. — Гаррет.

— Мне физически больно, что он прикасается к тебе. Не нужно давать ему больше, чем он заслуживает.

Мое дыхание прерывается на сдавленном выдохе, когда он одним движением входит, и когда, ухмыляясь, он вытаскивает игрушку. Я вот-вот воспламенюсь.

— Богом клянусь, Гаррет, если ты не сделаешь этого фууух. О боже… ооо. — Моя спина выгибается, когда дилдо скользит внутрь, растягивая меня, находя то место, которое заставляет меня дрожать.

— Посмотри на себя, солнышко. Принимаешь весь этот член, как хорошая девочка. — Он оставляет теплые, влажные поцелуи на внутренней стороне моего бедра, вытаскивая игрушку и погружая ее обратно, при этом медленно вращая ее. — Что еще? Расскажи мне.

Его большой палец находит мой клитор, нежно потирает его мучительно медленными круговыми движениями. Все, о чем я могу думать, пока задыхаюсь под его контролем, это о том, как сильно я хочу, чтобы он оказался внутри меня.

— Дженни. Скажи мне, или я остановлюсь.

— Крисси была груба только потому, что ей нравится демонстрировать свое превосходство надо мной, просто чтобы ранить мои чувства, — выпаливаю я, со стоном откидывая голову назад, когда волшебная палочка ударяет по моему любимому месту, в этот раз сильнее.

— Кто такая Крисси?

Я срываю простыню, когда Гарретт движется все быстрее.

— Еще одна танцовщица. Все девочки собрались вместе на прошлых выходных, и она сказала… что забыла… пригласи-меня-о-мой-гребаный-Бог, да, пожалуйста. — Его большой палец движется в темп фаллоимитатора во мне, от чего я хнычу. — Я не знаю, почему им не нравлюсь.

— Пошли они нахуй. Они тебе не нужны. У тебя есть я. Ты мне нравишься.

Рот Гаррета скользит вверх по моим бедрам, чередуясь с нежными покусываниями и порочными движениями его языка, и в то же время он никогда не прекращает надрачивать мне. От того, как безумно он трахает меня, мне хочется вымаливать большего. Часть меня хочет бросить все притворства, и речь не только о теле.

Но я не могу, поэтому уберу эту мысль подальше, как всегда. Я так привыкла показывать лишь частички себя, что даже не знаю, как быть с кем-то цельной.

— Что-нибудь еще? — Спрашивает Гаррет, обводя языком мой пупок. Он берет фиолетовый камень зубами, слегка потягивает, и это простое действие подводит меня ближе к пику. Я уже готова сойти с ума, наблюдая за тем, как он опускает лицо. — Продолжай, солнышко. — Он проводит языком по тугому бугорку нервных окончаний, подразнивая меня. — Ответь на вопрос.

— Я-я-я… — Я мотаю головой, закрывая лицо руками. Что со мной случилось? Что он сделал со мной всего за несколько недель? Я схожу с ума, и вместо того, чтобы переживать об этом, хватаю его за волосы, и удерживаю на месте, пока он водит языком по кругу и буквально умывается мной. Я выкладываю все о предложенной мне работе, о потенциальной новой жизни, которая ждет меня в Торонто после окончания учебы.

Язык Гаррета прекращает свои ласки, и он медленно убирает игрушку. Он кладет щеку на внутреннюю сторону моего бедра, надув губы.

— Почему ты так на меня смотришь? И что более важно, — я указываю на свою промежность, — почему ты не доедаешь десерт? Я не прочь сесть тебе на лицо и кончить на тебе.

Гаррет усмехается.

— Ты можешь сесть мне на лицо в любой день, солнышко. — Он медленно вытаскивает палочку, улыбаясь моему горловому стону. — Я смотрю на тебя так, потому что ты только что ограничила по времени лучшее развлечение, которое у меня когда-либо было.

Я сжимаю его руку, молча прося о большем, но он не смягчается.

— Лучшее развлечение? Ты даже не трахаешься.

— На самом деле мне плевать.

— Я не знаю, хочу ли я ехать, — признаюсь я.