– Конечно, – покладисто кивнула Алена. – Конечно, объясню. Можем идти?

– Идите.

Аленка схватила за руку Настю и торопливо зашагала к замку.

– Змея Горыныча злить нельзя, – предупредила шепотом она. – Иначе огнем плюется. Страшный зараза! В первый же день косу мне подпалил.

Коса у Алены была хоть и не длинная, зато иссиня-черная. Настя искренне посочувствовала подруге: гад такой, чуть женской красоты не лишил!

– Как ты здесь оказалась?

– В этом мире? Понятия не имею, – призналась Алена. – А ты?

– Тоже не знаю. Очнулась у речки, рядом белобрысый мужик стоит. А потом меня к Лешему закинули и русалкой назначили.

– Ого! – Алена хихикнула. – А меня в домовушки забрали, прикинь? Но почти сразу сюда перекинули.

Девушки дошли до дверей замка, но, вместо того чтобы зайти внутрь, повернули влево и направились вдоль стены.

– Там дерево поваленное лежит, – пояснила Алена, показывая дорогу. – Сидеть удобно. А главное, никто подслушивать не будет.

Вокруг пели птички, где-то недалеко слышался плеск воды и женский хохот.

Настюша опустилась на дерево и прикрыла глаза. Нервы постепенно успокаивались, происходящее уже не казалось таким ужасным. Аленка живая, а значит, и для самой Настасьи угрозы не предвидится.

Ну поменяла она деревянный терем с Лешим на каменный замок с драконом – ничего страшного, бывает.

– Змей Горыныч опасный, имей в виду. – Алена села рядом. – Пламенем плюется по любому поводу, но зато учит уму-разуму и магии. Прям как в сказках! Я тут уже третий день сижу. Обычно новых домовых в заброшенных деревнях обучают, а меня вот сюда отправили.

– Зачем?

Алена весело сверкнула глазами.

– Начали обережные узлы вязать из красной нитки, а у меня сам собой свитер вывязался, представляешь? Чудеса! Как такое увидели, сразу сюда и отправили. Это, типа, показатель высшей нечисти. – Она задумчиво посмотрела в небо. – Буду потом какой-нибудь главной домовухой.

Настя с удивлением глянула на подругу.

– Зачем домовухой? А как же эти… суженые? Мне говорили, что суженых надо найти и вновь человеком стать. Мы же вроде ради этого сюда попали. У бабки твоей заговор на суженого был.

– Это обычная нечисть суженых ищет, а нам бесполезно, – ответила Алена, не отводя взгляда от белых облаков. – У нас суженый один на всех.

– Кто?

– Догадайся, – шепнула она, многозначительно покосившись в сторону Горыныча.

– Этот?! – Настюшка едва не задохнулась от возмущения. – У него же хвост!

– Довольно длинный, заметь, – Алена улыбнулась.

– И морда!

– Клыкастая.

– И крылья!

– Перепончатые.

– И вообще!..

– И вообще, ты извращенка, – фыркнула Аленка.

– Э-э… С чего вдруг? – Настя нахмурилась.

– Только ты могла нафантазировать брачную ночь со Змеем. Он, кстати, особого интереса к девицам тоже не выказывает.

– Вообще никакого? – придирчиво уточнила Настя.

– Кроме гастрономического, – поправилась Алена и захохотала, заметив, как побелела подруга. – Успокойся, пошутила я! Он девиц обучает и поставляет в разные уголки мира для поддержания законов природы. Будем мы, как тот же Леший, потом новобранцев принимать. Типа, высшая академия! А что невестами нас зовут… так это традиция такая. Красиво же звучит – «невеста Горыныча»! Статус круче, чем у простой нечисти. Так что, Настюха, мы с тобой элита.

Настя поморщилась. А все борщ виноват! Кто ж знал, что если из бурды само собой получается что-то съедобное, то сразу в высшую нечисть записывают? А Леший тоже хорош: мог бы все объяснить по-человечески, а не отправлять в неведомые дали.

– Змея слушайся, – учила Аленка. – Он, конечно, не полноценный жених, но тоже фигура значимая. Кормит, поит, выгуливает. Злится часто, но быстро успокаивается, особенно если не перечишь. В общем, жить можно.

– А как же дом? – Настя нервно передернула плечами. – Я заговор читала ради большой любви, а не ради того, чтобы славянской русалкой стать. Я домой хочу!

– Хоти, – ответила Аленка. – Кто ж мешает? Замуж выйдешь – вернешься. Только замужество – это теперь не твоя забота. Змей сам решит, за кого и когда, – сказала она и поднялась с бревна, попутно смахнув с подола несколько прицепившихся травинок. – Ты пойми, Настюш, чтобы домой вернуться, надо бабушкино колдовство до конца довести. А на это нашей воли больше нет. Как захочет Змей, так и будет.

В отличие от терема, тут у всех были свои комнаты. Девушки жили на третьем этаже, а молодые парни – на втором.

Они, кстати, гордо величались богатырями (ну хоть не невестами, и на том спасибо, а то Настя уж заволновалась).

Жили все дружно, Горыныча уважали, подлянок друг другу не делали.

Настасья оценила новую спальню, ощупала подушку, полюбовалась видом из окна и вышла обратно в коридор, где ждала Алена.

– Ну? – спросила подруга, нетерпеливо пристукивая ножкой.

– Что «ну»? – удивилась Настя.

– Устраивает жилье?

– А если нет, то что?

– Ничего, – Алена натянуто улыбнулась. – Просто лучше бы устраивало, тебе сейчас на хорошие эмоции настраиваться надо.

– Тяжело фонтанировать радостью, когда события сменяют друг друга со страшной скоростью, – пробурчала Настя, потирая лоб. – Не успела к одному привыкнуть, как другое на голову свалилось. А зачем тебе мои хорошие эмоции? – Она подозрительно воззрилась на подругу.

– А это не мне, это Горынычу надо. Он тебя видеть желает, так что цепляй на лицо самую вежливую улыбку, и идем.

– А если не пойду?

Алена усмехнулась.

– Нас, Настенька, о таких мелочах не спрашивают. Сказали идти, значит, иди.

Общаться со Змеем не хотелось. Особенно наедине. Особенно когда его впечатления о новенькой складывались всего из одного слова – «горластая». Но делать нечего, поэтому Настя решила вести себя тихо, скромно и на всякий случай сильно не выделяться.

Замок был большим, с длинными широкими коридорами, огромными окнами и массивными, богато украшенными лестницами. Тем удивительнее оказалось обнаружить за очередным поворотом довольно узкие ступеньки.

– Тебе туда, – указала Алена. – До самого верха и направо. Он ждет.

– Пожелай удачи, – попросила Настюшка, боязливо закусывая губу.

– Ага, удачи. И не бойся, я тоже с ним беседовала, как видишь, жива осталась. Только чуть косы не лишилась.

Алена чмокнула Настю в щеку и подтолкнула к лесенке.

Наверху что-то застучало.

– Такое ощущение, что добровольно в логово чудовища иду, – пробормотала Настасья, медленно поднимаясь. – А впрочем, так и есть.

Вновь послышался шум, потом – скрежет. Что-то сверкнуло. Настя глубоко вдохнула, резко выдохнула и осторожно пошла дальше.

Поднявшись до самого конца, повернула направо. За маняще распахнутой дверью виднелась просторная светлая комната. Почему-то пустая.

Странно… Настасья огляделась и аккуратно прикрыла створку. А где великий и ужасный Змей? Или он чешую чистит? Красоту наводит перед встречей?

В помещении оказалось четыре комода, три кресла, два стола и одно большое зеркало в узорчатой раме. Оценив убранство, Настюша минутку постояла посреди комнаты, а потом присела в креслице.

Ожидание нервировало, хотелось скорей вернуться в относительно безопасную спальню, но Горыныч все не приходил. Может, забыл?

«Либо склерозом страдает, либо стесняется», – нервно решила Настя и внимательнее осмотрелась. Учитывая, что кроме зеркала ничего интересного не наблюдалось, направилась к нему.

Огромное, во весь рост и, несомненно, старинное, оно больше являлось предметом роскоши, чем бытовой необходимостью. Только вот отражение выходило расплывчатым и туманным. Зачем такое иметь? Если только для поддержания образа.

Настюша хмыкнула, попыталась рассмотреть себя внимательнее и игриво спросила словами классика: «Свет мой, зеркальце, скажи да всю правду доложи: кто на свете всех милее, всех румяней и белее?»

– Точно не ты, – вдруг проворчало зеркало.