Я почти физически ощущал, как закипаю от негодования. Жар «праведного» гнева разливался по телу, требуя выплеснуться на что-нибудь или кого-нибудь. Мало того, что меня не встречают как наследного принца, так еще и какая-то электронная девка пытается устроить мне допрос с пристрастием прямо в лифте. Совсем без меня от рук отбились?!
Между тем капсула с тихим шипением плавно поплыла вверх, направляясь к надстройке в стиле ар-деко, венчающей башню «Имперских Самоцветов», туда, где располагались офисы управленческого персонала корпорации и их личные апартаменты. Сквозь прозрачные стенки лифта проплывали этажи, мелькая разноцветными квадратами окон и переходов. Но меня сейчас этот пейзаж будущих владений почему-то не радовал, отравленный смутными сомнениями и недобрыми предчувствиями. Я поерзал по сиденью, мысленно перебирая варианты встречи. Какое выражение лица сделать, когда я выйду? Гордо-снисходительное или радушно-величественное?
В этот момент двери лифта разъехались на нужном этаже, явив моему взору холл кабинета бабули. Я почему-то до последнего не верил Алисе и ожидал увидеть Кристину Ермолаевну за ее массивным столом из черного дерева, с неизменным стаканом горячего чая перед ней. Оказалось, действительно бабушки на рабочем месте не было, а на меня снова как ни в чем не бывало смотрела и улыбалась ее очаровательная андроид-сектетарь. Реальность никак не хотела оправдывать моих ожиданий.
– Признавайся, куда спрятала бабулю? – от непонимания происходящего я начал подтрунивать над Алисой. Глупо, по-детски, словно капризный мальчишка, не получивший обещанного мороженого. – Не прикидывайся болванчиком, я все знаю, ты ее укокошила, а тело спрятала. А сама хочешь занять ее, а главное мое место. Вот почему нет никакой информации о моем введение в должность. Так?
Алиса просто сидела истуканом и чаще обычного хлопала большими глазами, пытаясь своими микросхемами проанализировать весь этот бред. Игривость ее лукавой улыбки сменилась растерянностью, словно она пыталась решить неразрешимую математическую задачу – как реагировать на странные претензии со стороны этого странного человека?
– Александр Иванович, я дополнительно уточняла, никаких мероприятий, связанных с оглашением завещания и вступлением вас в новую должность не запланировано, – отвечала она, пожимая плечами.
– Кто их отменил? – не успокаивался я. Разбушевавшаяся паранойя нашептывала, что против меня плетется заговор. – Назови мне имя этого самоубийцы…
– Дело в том, что данные мероприятия даже не планировались, – развела секретарь руками.
Я застыл на месте, будто громом пораженный. Как не планировались? Так, спокойно, только без резких движений! Здесь точно происходит что-то неладное, но раз Алиса не выдает информацию, значит будем плясать от того, что имеем.
– Так, кто сейчас из старичков в башне?
– Старичков? – недоуменно переспросила Алиса. Каламбур явно был ей незнаком. Или она тонко намекает, что по сравнению с ИИ все люди – старички?
– Директоров, членов совета, – уточнил я. Ехидство из голоса исчезло, уступив место холодной расчетливости. Надо выяснить, что тут происходит.
– Корней Николаевич Васильков, – ответила девушка-андроид после секундной паузы, словно сверившись с внутренней базой сотрудников, – только что прибыл в офис…
– О, отлично, хоть дядюшка тут, – удовлетворенно кивнул я, направляясь к двери. Хоть одна хорошая новость. Уж он-то прольет свет на сложившуюся туманную ситуацию. – А ты помни, – я снова обернулся к секретарше. – Я слежу за тобой и знаю обо всех твоих делишках…
Алиса не знала, что ответить и просто мило улыбнулась…
Однако идти до кабинета Корнея мне не пришлось, не успел я дотронуться до ручки, как дверь распахнулась, и на пороге показался мой родный дядя собственной персоной. Выглядел он немного на взводе, словно только что решал какие-то серьезные проблемы, требующие недюжинного напряжения ума и характера. Но при этом Корней, как всегда, излучал свойственный ему неистребимый оптимизм и жизнелюбие. Казалось, никакие передряги не способны надолго испортить этому повесе и хозяину жизни настроение.
– Санек, здорово! – мужчина по-свойски обнял меня, как своего старого друга, смачно чмокнув в обе щеки. От него пахнуло терпким одеколоном и сигаретным дымом. – Ну, с днем рождения, что ли!
Я невольно улыбнулся в ответ, чувствуя, как напряжение последних часов начинает понемногу отпускать. Действительно, мы с Корнеем, а я с детства называл его только по имени, были, ну пусть и не закадычными друзьями, но уж точно отличными приятелями. Дядя, в отличие от той же бабушки с ее вечно строгим, менторским тоном, всегда относился ко мне с теплотой и пониманием, поддерживал во всех начинаниях, прикрывал, когда мог, если я влипал в неприятности. В общем, был классным челом, к которому я всегда мог обратиться за помощью, поговорить по душам, когда не с кем было, и спросить дельного совета.
Корней был младшим братом моего отца и сейчас возглавлял один из ключевых отделов корпорации, помогая бабуле управляться с делами, одновременно являясь еще и членом Совета Директоров. Солидная должность, большая ответственность. Но при этом дядя умудрялся не терять мальчишеского задора в глазах и легкой иронии в общении. У кого, как ни у него можно было узнать, что стряслось и почему все с утра меня так демонстративно морозят, делая вид, что не замечают…
– Так, давай-ка ко мне в кабинет, – решительным жестом пресек Корней мои сумбурные излияния, когда я прямо с порога, вместо того, чтобы как подобает имениннику сказать «спасибо», начал голосить о вселенской несправедливости и заговоре против меня в высших эшелонах власти. – Пойдем-пойдем… Сейчас разберемся, не кипятись…
Он подтолкнул меня вглубь коридора, с укоризной покачав головой. Я на прощание снова показал двумя пальцами Алисе, что продолжаю бдительно за ней наблюдать и пристально следить за каждым ее электронным па, после чего нехотя поплелся вслед за дядей. Редкие сотрудники корпорации торопливо разбегались в стороны и исчезали за дверями ближайших кабинетов, едва завидев мое грозное, воинственное выражение лица, а также непривычно напряженную физиономию Корнея Николаевича, взявшего меня за плечи и целеустремленно ведущего куда-то вперед по коридору.
Оказавшись в просторном дядином кабинете, я плюхнулся на мягкий кожаный диван перед впечатляющей панорамой утреннего мегаполиса, затянутого легкой дымкой смога. Корней со вздохом опустился рядом.
– Как я понимаю, ты уже в курсе, что Кристина (дядя, как я его по имени, так и он по имени называл свою мать, конечно же только за глаза), срочно вылетела на производство. Внештатная ситуация, – развел руками Корней, словно извиняясь. Он смотрел на меня с сочувствием, но в то же время твердо, будто заранее готовясь к трудному разговору.
– В курсе, – раздраженно отмахнулся я. Меня сейчас волновали совсем другие вещи, нежели очередная производственная проблема. – Но ты лучше скажи, почему меня не пригласили на оглашение завещания? И почему я до сих пор не введен в должность председателя Совета Директоров? – я красноречиво кивнул в сторону настенного таймера-хронометра. Тот равнодушным электронным табло сообщал, что на дворе уже 16-е августа…
Корней тяжело выпустил воздух из легких, встал, подошел к бару, взял оттуда два стакана и початую бутылку дорогого земного шотландского виски. Я моментально напрягся, инстинктивно подобравшись. Несмотря на свое, мягко говоря, нестабильное состояние здоровья и остро стучащее в висках похмелье, продолжать с утра накачиваться алкоголем мне почему-то резко расхотелось. И дело было не только в моих внутренних ощущениях. Ладно я с моей вечной тягой к веселой и беззаботной жизни, но если уж сам Корней Николаевич, этот образец безупречного контроля и разумности на рабочем месте, с утра пораньше тянется к крепкой выпивке, значит, разговор предстоит более чем серьезный. От такого осознания по позвоночнику пробежал неприятный холодок.
