Ребус моментально оживился. По крайней мере, оживился его голос. Хотя инспектор все еще сидел сгорбившись на кровати, его голос бодро проговорил:

– Здравствуйте, доктор Фрейзер. Чем я могу быть вам полезен?

– Я тут изучала материалы по делу Оборотня, которые вы мне дали. Работала почти всю ночь напролет, по правде говоря. Просто не могла уснуть. Это дело так захватило меня. У меня уже есть кое-какие предварительные соображения на этот счет.

Ребус дотронулся до еще теплой постели. Как давно он не спал с женщиной? Как давно он просыпался после ночи любви, ни о чем не жалея?

– Понятно, – сказал он.

Она рассмеялась. Ее смех был похож на переливчатый звон колокольчиков.

– О, инспектор, простите, я вас разбудила. Я перезвоню попозже.

– Нет-нет, все нормально, правда. Вы просто застали меня врасплох, но это не страшно. Мы можем встретиться и поговорить о том, что вы там нашли?

– Конечно.

– Сегодня, правда, я немного занят… А как насчет ужина?

– Это было бы здорово. Где?

Ребус почесал спину.

– Не знаю… Это ваш город, а не мой. Я ведь турист, или вы забыли?

Она снова рассмеялась:

– Я тоже не совсем здешняя, но я поняла ваш намек. Что ж, в таком случае ужин я беру на себя, – твердо сказала она. – И мне кажется, я знаю вполне подходящее место. Я зайду за вами в отель. Семь тридцать?

– Буду ждать с нетерпением.

Какое приятное начало дня, подумал Ребус, ложась обратно в постель и взбивая подушку кулаком. Но стоило ему только закрыть глаза, телефон снова зазвонил.

– Да?

– Я у стойки портье, а ты – ленивый сукин сын. Быстро спускайся вниз, чтобы я смог записать свой завтрак на твой счет.

Клик. Бр-р. Ребус кинул трубку на рычаг и со стоном выполз из постели.

– Ты чего так долго?

– Не думаю, что официанты пришли бы в восторг, увидев голого постояльца в обеденном зале. Вы сегодня рано.

Флайт пожал плечами:

– Дел невпроворот.

Ребус заметил, что Флайт неважно выглядит. Его бледность и черные круги под глазами объяснялись не только недостатком сна. Кожа на лице обвисла так, словно какие-то магниты на полу оттягивали ее вниз. Но он понимал, что и сам выглядит не лучшим образом. Судя по всему, он умудрился простудиться в ванной комнате: побаливала голова и саднило горло. Неужели это правда, что в больших городах люди чаще болеют? В одной из статей, которые ему дала Лиза Фрейзер, утверждалось, что, как правило, серийные убийцы являются продуктом своей среды. Ребус воздерживался от каких-либо комментариев по этому поводу, но чувствовал, что в его носу скопилось больше слизи, чем когда-либо. Надо проверить, достаточно ли у него с собой носовых платков.

– Дел невпроворот, – повторил Флайт.

Они сели за столик. В столовой было тихо, и официантка быстро приняла у них заказ.

– Чем планируешь заняться сегодня? – Флайт спросил об этом только для поддержания разговора, но у Ребуса уже были свои планы, и он не преминул ухватиться за вопрос.

– Ну, во-первых, я бы очень хотел познакомиться со стариком Марии Уоткис, Томми. – Флайт улыбнулся и опустил глаза. – Просто чтобы удовлетворить собственное любопытство, – продолжал Ребус. – И еще мне хотелось бы поговорить с зубным патологоанатомом, доктором Моррисоном.

– Что ж, я знаю, где их найти, – ответил Флайт, – что дальше?

– Это все, пожалуй. Этим вечером я встречаюсь с доктором Фрейзер… – Флайт взглянул на Ребуса с любопытством, его глаза одобрительно расширились. – Собираюсь побеседовать с ней насчет психологического портрета убийцы.

– Ну да, – неуверенно проговорил Флайт.

– Я читал книги, которые она мне дала. Мне кажется, в этом методе что-то есть, Джордж. – Ребус осторожно назвал Флайта по имени, но тот, казалось, ничего против этого не имел.

Принесли кофе. Флайт налил себе чашку и, осушив ее одним глотком, почмокал губами.

– Не думаю, – сказал он.

– Не думаешь что?

– Не думаю, что в этой психологической фигне что-то есть. Сплошные догадки и никаких научных обоснований. Я предпочитаю нечто более ощутимое. Зубной патологоанатом – вот это по-настоящему ощутимо. Это то, что можно…

– Укусить? – улыбнулся Ребус. – Шутка не очень удачная, но я все равно не согласен. Когда в последний раз патологоанатом назвал точное время смерти? Они вечно увиливают от прямого ответа.

– Однако они имеют дело с фактами, уликами, а не с какими-то умозрительными теориями.

Ребус откинулся на стуле. Он вспомнил мистера Рэйберна, героя прочитанного когда-то романа Диккенса «Наш общий друг», школьного учителя, которому были нужны только факты, и ничего кроме фактов.

– Брось ты, Джордж, – сказал он, – на дворе двадцатый век.

– Правильно, – отвечал Флайт, – а это значит, что мы уже не верим гадалкам и прорицателям. – Он снова взглянул на Ребуса. – Или я не прав?

Ребус помедлил с ответом, наливая себе еще кофе. Он почувствовал, как разгораются его щеки. Неужели он краснеет? Так всегда бывало, когда он спорил: даже легких размолвок подчас было достаточно. И поэтому следующую фразу он постарался произнести негромким размеренным тоном:

– Что ты имел в виду?

– Я имел в виду то, что полицейская работа – это кропотливый труд, Джон. – (Все еще по имени; и то хорошо, подумал Ребус.) – С наскока здесь ничего не получится. Я хочу сказать… не позволяй своей головке думать за тебя.

Ребус хотел было возразить, но промолчал, не уверенный, что правильно понял Флайта. Заметив это, Флайт улыбнулся.

– Игра слов, – пояснил он, – голова, головка члена. Или пениса. Не важно. Я просто хочу предупредить тебя, чтобы ты не позволял хорошенькой женщине влиять на твои профессиональные решения.

Ребус сообразил, что возражать бессмысленно. Высказав все, что он думает, Флайт успокоился. Что ж, может быть, он и прав. Может, Ребус хотел увидеться с Лизой Фрейзер не по делу, а просто потому, что она Лиза Фрейзер? И все-таки он обязан заступиться за нее.

– Слушай, – сказал он, – как я уже говорил, я прочел книги, которые она мне дала, и там есть кое-что заслуживающее внимания.

Флайт изобразил на лице гримасу сомнения, лишь подстегнувшую энтузиазм Ребуса. Увлекшись собственным рассказом, Ребус все же понимал, что Флайт сыграл с ним ту же шутку, что и он сам сыграл вчера вечером с посыльным Кенни. Но было слишком поздно: он должен был доказать правоту Лизы Фрейзер, да и свою тоже, хотя многое из прочитанного и ему-то казалось полным бредом, не говоря уж о Флайте.

– Мы имеем дело с человеком, который ненавидит женщин. – Флайт изумленно посмотрел на него, словно это было настолько очевидно, что об этом и говорить-то не следовало. – Или, – поспешно добавил Ребус, – который мстит женщинам то ли потому, что слишком слаб, то ли потому, что боится вымещать свою злобу на мужчинах. – Флайт согласился с такой возможностью кивком головы. – Как правило, так называемые серийные убийцы – люди консервативных убеждений, – продолжал Ребус, не замечая, как его рука бессознательно сжимает нож для масла, – это очень амбициозные, но вместе с тем глубоко разочарованные субъекты. Они чувствуют себя отторгнутыми вышестоящим классом и поэтому нацеливаются на него.

– Что-что? Проститутка, помощница продавца, служащая в конторе? Они что, принадлежат к одному классу? Ты хочешь сказать, что социальный статус Оборотня ниже, чем социальный статус шлюхи? Брось, Джон!

– Это просто общее правило, – настаивал Ребус, в глубине души желая, чтобы этого разговора вовсе не было. Он продолжал крутить нож в руке. – Вспомни, один из первых серийных убийц был французским дворянином… – Его голос начал потихоньку слабеть, а Флайт – терять терпение. – Я просто повторяю то, что прочел вчера. Пойми, университетские умники пишут вовсе не бессмысленные вещи, просто нам пока слишком мало известно о личности Оборотня, чтобы применить их теории на практике.

Флайт допил вторую чашку кофе.

– Ну, продолжай, – сказал он без особого энтузиазма. – Что еще написано в этих заумных книгах?