Городок

«Ах, как хочется вернуться, ах, как хочется ворваться в городок.

На нашу улицу в три дома, где всё просто и знакомо на денёк.

Где без спроса входят гости, где нет зависти и злости. Милый дом.

Где рождение справляют, и навеки провожают всем двором…»

Анжелика Варум

Кто-то ещё возвращался в свой город юности? Маленький, весь исхоженный вдоль и поперёк. Такой родной и до боли, до дрожи в ногах знакомый… Каждая улица и каждое дерево, лица прохожих и соседей как часть паззла. Головоломки, которую я собирала по кусочкам все свое детство и юность. Как городок из одноимённой песни Анжелики Варум.

Свой городок я покинула в далеком 2001 с обожженной душой и намерением никогда больше не возвращаться. Я не вернулась. Но мой город продолжает жить во мне. И являться мне во снах. Он – это я.

Я родилась 23 марта 1984 года в Городском роддоме № 2 в самом центре у ДК «Судостроитель».

В одном родзале с моей мамой лежала другая женщина. Крики, стоны, потуги и вместе со мной на свет появляется мальчик. Ваня. И мы лежали в соседних люльках – Иван да Марья. Дружить наши мамы не стали, не до того было. И мы с Ваней познакомились только в 2002, случайно узнали, что родились в один день и почти в одно время. Уточнили у наших мам и узнали, что в одном роддоме. Это мог быть зачин великой истории любви. Но нет, слишком банально. Ваня как-то сразу показался мне таким родным и близким по духу. Что-то нас объединило и связало в тот самый момент рождения, когда два крикливых “овнёнка" решили ворваться в этот мир. С Ваней мы познакомились с легкой подачи моей одноклассницы Ани. На вечеринке с её однокурсниками в тёплый летний вечер. Нас было пятеро – трое девчонок – я, Аня и Оля и два парня – Ваня и Вова. Оля, а это была её «хата», готовила шарлотку. Мы болтали, танцевали, смеялись до упаду. Даже помню, в какой-то момент повалились все на пол, задыхаясь от смеха.

Я тогда отходила от болезненного для меня расставания. Моей университетской любовью стал бывший одногруппник моего одногруппника. Чтобы не запутаться: я училась на лингвиста-переводчика, а филфак не шибко богат парнями, надо сказать. В нашей группе появился мальчик Павлик, который до этого учился с группой на курс старше. Чтобы делать совместные задания мы объединялись с его одногруппником Колей из той, старой группы. Совместные диалоги и встречи с Николаем совсем скоро переросли в свидания и нечто большее. Мы провстречались с первой моей университетской осени до весны моего совершеннолетия, а потом как-то очень глупо расстались. Уже и не могу вспомнить из-за чего. Но я так сильно страдала, что мне как воздух нужны были друзья и их поддержка.

Я год не была в Комсомольске и когда приехала на каникулы, всё было для меня каким-то другим. Мой город, но без людей, которые были его неотъемлемой частью.

Без светлой девчонки с веснушками, моей соседки с девятого этажа. Я звала её Людочкой, а все вокруг звали её Милой.

Без талантливой художницы Арюны. Буряточки с потрясающим чувством юмора и тонким чувством стиля.

Без доброй Ани, с улыбкой, озаряющей её лицо. С ней мы были на балу для одарённых школьников.

Без самой младшей из нас – Алины. Девочки, которую ждало великое будущее в сфере журналистики. Она вещала на радио и ТВ.

И я. Скромная девчонка, которая по случайно найденной книге Дэйла Карнеги, выстраивала себя. Эта книга была моим первым тренингом и это был вдохновляющий опыт. Я училась общаться с людьми, заставляла себя выполнять некие задания. Поговорить с пятью незнакомцами на улице. Попросить продавщицу что-то показать с прилавка (супермаркетов тогда не было). Это не из книги Карнеги, о нет. Я даже не знаю, откуда я брала такие задания. Наверно, сама себе придумывала. Это было задолго до марафонов и карт желаний, до понятия «выход из зоны комфорта». Я чётко понимала, что надо преодолевать и трансформировать себя. И у меня, на удивление, получалось.

Я начала писать лет в 7, наверное. В самом начале это были стихи. Я записывала их в коричневую тетрадку и никому не показывала. Вроде даже какой-то стих публиковался в газете «Свежий ветер». Потом, лет в 10-11, наверно, я стала писать про девочку Нику, юную «расследовательницу» преступлений. Да, да, именно так, авторская стилистика и орфография 11-летней Маши сохранена. Моя Ника, как сейчас помню, успешно расследовала убийство на пароходе. Мой папа работал в транспортной прокуратуре, видимо это повлияло на сюжет. Тогда же я стала набирать эту историю на папиной печатной машинке. Я и папе помогала печатать на машинке, видимо поэтому канцеляриты и обороты отчётов невольно попадали и в мой детектив.

В 13 лет мама привела меня в секцию самбо. Тогда набирали экспериментальную группу девочек. Руководила нами молодая жена тренера по самбо и спортсменка Ирина Петровна. Сама Ира пришла на спорт, стала активно заниматься с тренером и … забеременела от него в шестнадцать лет. Тогда в девяностых такие истории были не редкостью. Она родила сына, но не смогла вернулась в большой спорт, а потом и ушла в тренерство.

Через год из двадцати девочек осталось всего четыре: две Маши, Лена и Альбина. Нас перевели с "повышением" в спортзал Техникума, и я занималась там до 17 лет. Мы ездили на краевые и всероссийские соревнования. Там я впервые влюбилась в мальчика по прозвищу Ангел, который ангельским характером отнюдь не обладал. Да и внешность у него была демоническая: темные волосы, черные как уголь глаза и кривоватая усмешка. И что я в нем нашла, я не знаю. Видимо, влюбляться не в тех – это моя милая природная особенность.

Детство и дружба

Комсомольск-на-Амуре, здесь живут мои друзья

Комсомольск-на-Амуре, это родина моя

Я любуюсь тобой, твоей гордой красотой

Расцветай город мой, дорогой

Наталья Штурм

Так уж получилось, что родилась и выросла я в Комсомольске-на-Амуре. Себя я помню примерно лет с двух. Как вся мебель была огромной,  как я лазила в тумбочку под телевизором и разбрасывала газеты. Помню, как бабушка уговаривала меня съесть котлетку и называла «кулёмой». З- забота. После бабушки меня никто так поесть не уговаривал, да и времена настали другие.

Бабушки не стало. У меня родилась сестрёнка, которую я качала в коляске и пела ей все песни, которые знала. Пугачеву и из мультика про Леопольда. Она была маленькая и не могла отключить эту поющую «ведущую» во мне.

Папа много работал и часто ездил в командировки. Мама сидела с нами, но денег не хватало и вскоре она вышла на работу.

Мы росли детьми, которые ничего не просили в магазинах, ели рожки и картошку, если ничего другого не было и много времени проводили во дворе.

До моих 9 лет мы жили в спальных микрорайонах. В школу я пошла рядом с жд вокзалом и мои воспоминания о ней идеальны. У меня были самые лучшие одноклассники, с которыми мы пели гимн СССР и бегали на переменках. Вспоминаю кучерявого одноклассника Егорку, как я дергала его за кудри, а он невероятно громко орал. Мою первую учительницу Ольгу Сергеевну, невероятно добрую и красивую.

Один раз в неделю мы ездили в бассейн, а после него собирались на заднем дворе школы и устраивали пир. «Рубали» все, что нам давали родители – бутерброды , вареные яйца, картошку в мундирах. В 90-е картошка была наше все.

Я дружила не только с одноклассниками, но и с ребятами во дворе. Мы бегали смотреть на поезда, на базар посмотреть, что там продают и жевали одну жвачку на семерых по очереди.

Как-то на базаре (мы так рынок называли) я подобрала упавшую 25 ₽ и отдала растеряшке дяденьке. Он мне в благодарность презентовал 5 рублей. Это были ещё советские деньги с Лениным и мы купили на них продукты. А ещё петушок на палочке.