– Я к тебе отношусь подобающе. Привел тебя в замок, дал хорошую комнату, горячую ванну налил, пригласил за стол, подарил изящное платье, которое ты отказываешься носить…

– Сказала же тебе, не буду я это надевать, когда есть целый шкаф постиранных платьев, козел ты этакий! И никуда я с тобой не пойду.

Морозко фыркнул, безрадостно улыбнувшись и облизнув нижнюю губу.

– Так не пойдет, птичка. – Она даже не успела понять, что он задумал, как вдруг Морозко обхватил ее руками за талию и закинул себе на плечо. – Как ты там сказала Ксезу? Не придешь, пока я сам тебя не притащу? Ну, вперед.

– А ну поставь меня на место, зараза! – Она пиналась и извивалась в воздухе, как бешеная, но каким-то образом его хватка на ней даже не ослабилась.

– У тебя был шанс пойти самой, но ты его отвергла. Вот последствия твоего сомнительного решения, – хмыкнул он и принялся спускаться по лестнице, пока она без устали поливала его бранью. Единственное, чего она достигла своими воплями, так это того, что теперь его пряный запах без остатка заполнил все ее легкие. Как же ее возмущало то, что этот запах ей нравился – это была единственная хорошая черта его обладателя.

Взгляд Эйры непроизвольно упал на клинок, висевший на его поясе, и в ее душе затеплилась крохотная надежда. Протянув руку, она достала кинжал из ножен, но Морозко тут же выбил его из руки.

– Это была небольшая проверка, – мурлыкнул он. – И ты ее не прошла.

– Да любой, кого таскают против его воли, так поступил бы! – вскрикнула она.

– При других обстоятельствах я бы даже, возможно, предложил тебе роль шута при дворе. Такой драматизм пропадает, – протянул он, внося ее в круглую комнату, украшенную золотыми скульптурами волков. Посередине стоял стеклянный стол, за которым могло бы поместиться по меньшей мере двадцать человек. Когда он усадил ее на один из стеклянных стульев, Эйра тут же встала, собираясь уйти, но он был слишком быстр и тут же вернул ее обратно на место, как непослушного ребенка.

– И опять же, у тебя был шанс, – укоризненно заметил Морозко. В воздухе заклубилась мерцающая синяя магия, и вокруг нее неожиданно свернулся морозный аромат. Как бы Эйра теперь ни дергалась, ее руки оставались прикованы к подлокотникам.

– Пусти меня, – прошипела она.

Морозко потер рукой сильную челюсть, не отводя от нее холодных голубых глаз.

– Позже. – Он пододвинул себе стул и сел ровно напротив нее. – Как насчет узнать друг друга получше?

Эйра фыркнула:

– Ты хочешь моей смерти.

– Я не хочу твоей смерти, – медленно произнес он. – Вини в этом свою деревню. Ну, и себя тоже. Вы могли принести в жертву животное.

– Ну ты…

– Козел? Уверен, ты можешь придумать что-то пооригинальнее. – Он хмыкнул, откидываясь на спинку стула.

Эйре хотелось разорвать его на несколько частей, вонзить клинок в его ледяное сердце, как она с самого начала и планировала сделать. И все равно против своей воли она отмечала черты его лица, видела, как ладно он был сложен, и тут же злилась сама на себя, ведь у нее никогда не получалось вырезать таких идеальных лиц на своих куклах.

– Развяжи меня, – снова потребовала она.

– Какая ты нетерпеливая. Мы тут пытаемся познакомиться, – промурлыкал он.

Вот и с чего ей нужно знакомиться с тем, кто приковал ее магией к чертову стулу?

– И надолго я здесь?

– Как я решу. Дни? Месяцы? Годы? Кто знает? – ответил он, небрежно махнув рукой рядом в воздухе.

Вздох застрял у нее в горле. Годы в пустой комнате? И пара дней-то уже звучала для нее ужасно. Ей предстояло сойти с ума, сидя там и ничего не делая. Она бы лучше предпочла быструю смерть.

– Если мне тут торчать до самого жертвоприношения, чтобы узнать тебя получше, то мне от тебя кое-что нужно. – А еще так у нее будет больше времени, чтобы найти способ избавиться от него раз и навсегда.

Морозко усмехнулся, вскинув бледную бровь:

– И что же это, птичка?

– Инструменты и материалы.

Он почесал подбородок и наклонился вперед, достаточно близко, чтобы до ее носа снова донесся его пряный и приятный запах.

– Но сначала ты кое-что сделаешь для меня.

Эйра в ответ на его слова сначала широко распахнула глаза, а затем нахмурилась. Если она хотела освободиться от его магии, то у нее не оставалось другого выхода, кроме как делать то, что он захочет. Морозко не доверял ей ни на грош, и он не сомневался, что это было взаимно. Ей предстояло умереть от его руки – откуда тут было взяться доверию? И все же он не ожидал, что Эйре и правда хватит наглости схватить его кинжал.

Он думал, что она замолчит и задумается на какое-то время, но вместо этого она вздохнула, ниже опустив свои плечи.

– Чего ты хочешь? – глухо спросила она.

Он подал сигнал Лудо, слуге, стоящему неподалеку, и тот нырнул в заднюю дверь.

– Сущий пустяк… – Морозко даже поднял руку и показал пальцами, насколько маленькой была его просьба.

– Это не ответ.

– Может, хочешь посмотреть, что еще я могу делать этими пальцами? – вскинув бровь, он наклонился к ней немного ближе. В нос ударил приятный запах лаванды.

Эйра оскалилась, прищурив глаза.

Растущее между ними напряжение разорвал приближающийся звук шагов; это вернулся слуга. Он поставил на стол золотой кубок и развернул к нему стул Эйры. Ободок сосуда сверкнул в свете вечернего заходящего солнца.

Лудо поднял золотой кувшин с гравировкой листьев остролиста и вылил его содержимое в покорно ожидающий кубок, наполнив его густой алой жидкостью.

Морозко наклонил голову набок с широкой улыбкой, наблюдая за поведением Эйры.

– Выпей, птичка, и я достану для тебя все материалы, какие только попросишь.

Стоило этим словам сорваться с его губ, как Эйра стиснула зубы, яростно вцепившись в подлокотники.

– Не буду я это пить, – сказала она. – Оно же отравлено. С чего еще вдруг тебе требовать, чтобы я выпила какую-то непонятную жижу?

Морозко откинулся на спинку стула, чуть поджав губы в ответ на ее отказ. Яд – это самый трусливый способ убивать. А он трусом не был.

– Не дури, Эйра. Я не фанат ядов. Во-первых, предпочитаю, чтобы моя жертва видела, что я ее убиваю. А во-вторых, пока что мне твоя смерть не нужна.

– Тоже мне, утешил, – пробормотала она, снова посмотрев на кубок. Ее челюсть едва заметно заходила из стороны в сторону, прежде чем она поймала на себе его изучающий взгляд. – Руки мне развяжи, и я выпью.

Морозко со смешком постучал себя пальцами по груди.

– Прошу прощения? Думаешь, я тебя развяжу, чтобы ты тут же попыталась убежать или зарезать меня одним из этих ножей? Это вряд ли. – Он кивнул на сервированный стол.

Яда в вине, может быть, и не было, зато там было кое-что другое. Его кровь. Выпив ее, она установила бы между ними небольшую связь и, если повезет, тем самым помогла бы разгадать его видение, чтобы он узнал, кто же она такая и откуда у нее должна была появиться магия. Если Эйра была будущим врагом, то он мог бы оборвать ее жизнь прежде, чем у нее появилась бы возможность дать ему отпор. А если нет, то она могла бы стать его союзницей…

Он с силой сжал кулаки, упираясь костяшками пальцев в деревянные подлокотники. Союзники ему всегда были нужны, но это, к глубокому сожалению, никак не решало проблем с печатью или с перевертышами. Если от нее мог быть толк, значит, в жертву ее приносить было нельзя. То есть пришлось бы искать кого-то ей на замену. Ему – всей Фростерии – было просто необходимо знать, что делать дальше.

– Тогда я не могу.

Морозко встал, со скрипом прочертив ножками стула по полу.

– Какого же низкого ты обо мне мнения, – тихо заметил он, подходя ближе к ней. Его пальцы легко подняли вверх ее подбородок, но она не отдернула головы, хоть и милые надутые губки сразу же превратились в тонкую линию. – Я сам поднесу кубок к твоим губам. – Он с усмешкой наклонился к ее уху. – А ты их для меня приоткроешь, не так ли?